Но тот, казалось, был не в духе и чем-то недоволен.
Очень рад, что мне - кхм - хоть кого-нибудь удалось найти. Здесь, видно -
кха - о моем возвращении так мало думали, что я, пожалуй - кха-кхм - должен
принести свои извинения за то, что вообще - кха - позволил себе вернуться.
сказал ему брат. - Ведь ночь на дворе.
состраданием, в котором слышался укор, - и могу путешествовать в любой час,
не опасаясь - кха - за свое здоровье.
что он сказал что-то невпопад. - Конечно, Уильям.
раскутаться. - Я справлюсь и сам. Не хочу - кха - утруждать тебя, Эми. -
Можно мне получить ломтик хлеба и стакан вина, или это - кха - потребует
чересчур больших хлопот?
боюсь, я - кха - слишком много доставляю хлопот. Кхм. Миссис Дженерал
здорова?
когда мы отказались от мысли дождаться вас сегодня, она ушла спать.
запоздание так расстроило миссис Дженерал. Во всяком случае, лоб у него
разгладился, и он сказал с явным удовольствием:
особенным вниманием, словно он казался ей постаревшим или вообще как-то
изменившимся. Он это, должно быть, заметил и рассердился, судя по тому, что,
избавившись от своей дорожной одежды и подойдя к камину, он сказал ворчливым
тоном:
преувеличенный интерес к моей особе?
и все.
кхм - тебе кажется, - продолжал мистер Доррит с обличающей
многозначительностью, - что я нездоров.
Кха-кхм. Я сейчас бодрей, чем был до поездки.
прижалась к его плечу. Он вдруг свесил голову и задремал, но через минуту
встрепенулся.
сторону, - советую тебе немедленно лечь в постель.
на том, чтобы ты сейчас же лег в постель. Тебе - кхм - давно уже пора быть в
постели. Ты такой слабый.
приятное. - Ты прав, Уильям. Я в самом деле слаб.
превосходства над дряхлым и немощным братом, - в этом не приходится
сомневаться. Мне крайне грустно видеть, как ты ослабел. Кха. Это для меня
большое огорчение. Кхм. Я нахожу, что у тебя совсем больной вид. Такой образ
жизни не по тебе. Нужно больше думать о своем здоровье, больше думать о
своем здоровье.
крайне обяжешь. Покойной ночи, брат. Надеюсь, сон подкрепит тебя. Мне
решительно не нравится твой вид. Покойной ночи, мой милый. - Отпустив брата
с этим сердечным напутствием, он снова задремал, прежде чем тот успел дойти
до порога; и если бы не дочь, ткнулся бы прямо в огонь головой.
Бормочет что-то - кха - так, что нельзя разобрать, а порой - кхм - и вовсе
заговаривается. Я его - кха-кхм - еще таким не видел. Не болел ли он тут без
меня?
добрый Фредерик, видно, что его силы падают с каждым днем. Кха. Даже если
вспомнить, каким я его оставил, он - кхм - заметно одряхлел.
увидел Эми за вышиваньем, отвлек его мысли от брата. Она села рядом, по
старому, давно уже забытому обыкновению. За столом никто не прислуживал, и
она сама подавала ему еду, наливала вино в стакан, как всегда делала это в
Маршалси. Впервые после перемены в их судьбе ей выпала такая возможность.
Она избегала смотреть на него, чтобы не вызвать новой вспышки гнева; дважды
в течение ужина она замечала, как он вдруг вскидывал на нее глаза и тотчас
же оглядывался по сторонам, будто спешил убедиться, что это не та комната, в
которой они коротали долгие тюремные вечера, и оба раза он ощупывал рукой
голову, словно искал свою старую черную ермолку - хотя сей заслуженный
головной убор так и не увидел свободы и, безжалостно брошенный в стенах
Маршалси, до сих пор совершал прогулки по двору на чьей-то голове.
печальном состоянии брата. Сокрушаясь и сетуя, он, однако, был довольно
беспощаден в подборе выражений. Приходится сознаться, говорил он, что бедный
Фредерик - кха-кхм - выжил из ума. Да, иначе не скажешь: именно выжил из
ума. Несчастный! Страшно даже подумать, каково было Эми выносить его
общество - слушать бессвязное и бессмысленное бормотанье бедняги, да,
бессвязное и бессмысленное бормотанье; она бы, верно, пропала с тоски, если
бы не спасительное присутствие в доме миссис Дженерал. Весьма прискорбно,
повторил он с прежним удовольствием, что эта - кха - достойнейшая особа
захворала.
мелочей, Крошка Доррит любовно сохранила бы в памяти, даже если б не
появилось у нее впоследствии причины запомнить этот вечер на всю жизнь. Она
не могла забыть, как он упорно гнал от нее, а может быть, и от себя,
навязчивую мысль о прошлом, стараясь заслонить эту мысль рассказами о
богатстве и пышности общества, окружавшего его в Лондоне, о высоком
положении, которое теперь прочно занял он и его семья. Но в его речах, во
всей его повадке - это тоже запомнилось ей на всю жизнь - сквозили два
противоречивых стремления, уживавшихся рядом; он словно хотел доказать, что
она ему вовсе не нужна, что он отлично обходится без нее; и в то же время
чуть ли не упрекал ее в том, что она мало беспокоилась о нем, пока он был в
отсутствии.
всеобщем поклонении перед этим новоявленным монархом, естественно было
вспомнить про его супругу. И если ход мыслей мистера Доррита в этот вечер не
всегда отличался последовательностью, то в данном случае ничего
удивительного не было в том, что он без всякого перехода осведомился,
здорова ли миссис Мердл.
приобретение для Лондона. В особенности для Фанни, и - кхм - вообще для -
кха - высшего света.
о той борьбе, которая теперь начнется.
предшествовать званый обед. Она очень беспокоилась, успеете ли вы вернуться,
отец. Мы оба приглашены к обеду.
непременно буду.
проститься. - Это совершенно ни к чему, Эми! Мне не нужны провожатые. Я твой
отец, а не твой дряхлый дядя! - Тут его неожиданно вспыхнувшее раздражение
столь же неожиданно улеглось, и он промолвил: - Ты меня не поцеловала, Эми.
Покойной ночи, мой ангел! Дай срок, мы и тебе - кха - и тебе подыщем
хорошего мужа. - С этими словами он вышел из комнаты и еще более медленным
тяжелым шагом направился к себе. Поторопившись отпустить камердинера, он
занялся своими парижскими покупками: открыл футляры, долго любовался игрой
драгоценных камней, наконец убрал все и запер на ключ. Потом он забылся в
кресле, чередуя дремоту с возведением новых пристроек и башенок в замке, и
когда, наконец, лег в постель, над пустынной Кампаньей уже брезжило утро.
желает знать, хорошо ли он отдохнул после утомительного путешествия. Он в
свою очередь послал поклон миссис Дженерал и велел передать, что совершенно
отдохнул и чувствует себя как нельзя лучше. Однако всю первую половину дня
он оставался у себя, а когда, наконец, вышел, разодетый и расфранченный,
чтобы ехать на прогулку с дочерью и с миссис Дженерал, вид его решительно не
соответствовал его утверждениям.
Доррит с соблюдением всяческих церемоний повел миссис Дженерал к столу и