себе ты казался другим, и только Париж был прежним. У Мишо подавали
устриц с легким белым вином, у Жако - все ту же пулярку, а старый
Бриганден, конечно, давно умер, и в его заведении хозяйничал сын -
тоже старый Бриганден. А может быть - внук. И тоже старый Бриганден.
Один я был молодым в этом древнем городе.
Атсон, когда мы двинулись вдоль набережной. Атсон был в дешевых
бумажных синих штанах, в пиджаке с замшевыми заплатами и какой-то
залихватской вельветовой кепчонке. Я облачился в джинсы и свитер
грубой вязки. Я сейчас походил на студента Сорбонны - но не прежнего,
1909 года образца (тогда мы косили под апашей), а нынешнего, одного из
тех, что в недавнем мае переворачивал машины и швырял в ажанов
булыжники. Ажаны косились на меня с подозрением.
терпеливо ожидая у дверей различных забегаловок, ни одну из которых мы
старались не пропустить.
- сказал
Атлантики.
невообразимая пошлость.
"мартель" содовой отнюдь не разбавляют.
бывал. Только тогда, в двадцатых, мы сами устанавливали свои порядки,
потому что у нас были доллары. Представить страшно, сколько тогда
можно было выпить на один- единственный доллар... Гарсон, два абсента!
изъят из обращения. Ученые определили, что он вызывает необратимые
изменения в мозгу.
его был чудовищен, как некогда у меня.
foie de veau!
печенка.
недорогое и не rafinee, но очень приличное. Нас сперва даже не хотели
пускать, но телохранитель Атсона пошептался с хозяином, и все
устроилось.
сидели художники со своими шлюхами, бандиты, поэты. Я не понимал ни
слова по- французски, но чувствовал, что нахожусь среди полубогов.
чашкой кофе, а первый попавшийся оборванец мог прочесть тебе лекцию об
искусстве Египта
сказал Атсон. -
ограбления банков. Один был настоящий мужик на всю Францию, де Голль,
и того они спровадили на пенсию. И все они тут герои Сопротивления...
подтянул к себе, и, наморща лоб, довольно грамотно спросил:
замечательном движении. Атсон притянул его ближе, чмокнул в лоб и
милостиво отпустил.
своими людьми и стрелял в немцев. И сидели мы в болотах два года.
Поэтому здешний Резистанс представляется мне скаутским пикником.
Представьте себе - в миленький, уютный домик la belle France врывается
громила, насилует хозяйку, хватает все, что ему приглянется, и,
наконец, остается здесь на постой. La belle France его обихаживает,
кормит телячьей печенкой, поит лучшими винами и стирает его загаженные
на Восточном фронте подштанники. Кроме того, она выдает ему евреев,
чтобы belle ami Фрицу лучше спалось. И вот в один прекрасный день
хозяйка видит, что постоялец начал подыхать. Пена изо рта, судороги. И
тогда отважная, мужественная и самоотверженная la belle France хватает
сковородку и бьет его по башке. Вот и весь ихний Резистанс до копейки.
Надо же кому-то и телячью печенку готовить.
И сбылось по слову их.
Правда, при условии, что кто-то - кого вы не любите - будет отдуваться
за вас.
завели. И сразу же принялись бороться за мир во всем мире.
зрительную трубу.
любят, когда им напоминают, что они в гостях, - добавил он с деланным
гундосым новоанглийским акцентом.
с подведенными глазками от души поздравил мистера Атсона, которому
удалось подцепить такого славного мальчика (кто имелся в виду - я или
телохранитель - мы выяснять не стали).
Люди на многочисленных автобусных остановках с удивлением разглядывали
редкий в этих широтах "роллс-ройс". Кафе "На любителя" находилось на
своем прежнем месте, и его так и не удосужились проветрить с тех самых
пор, как мы с Рене
вечера в плотном воздухе, целиком состоявшем из табачного и винного
перегара.
юношеские грезы о временах сухого закона.
граненый стакан с толстым дном. - Мои девки недавно подсунули мне
"Великого Гэтсби".