Чтение 159–й страницы книги ~Фаворит (роман-хроника времен Екатерины I)~

- Как вам нравится этот хаос? - спросил король. - Я слишком немощен
для седла, но кое-что из тактики не забыл. Берлин уверен, что Франция,
связанная интимными соглашениями с Вашингтоном, точит зубы на Англию,
потому она не вмешается. Саксонии трудно остаться в стороне, ибо вслед
за Баварией наступит и ее черед... Окажет ли Россия мне помощь?

- Наши войска, - отвечал Долгорукий, - связаны напряжением, которое
Блистательная Порта создает возле наших границ на Кубани, а инструкции
от графа Панина я еще не получал.

- Вы их получите. В этом не сомневаюсь...

Екатерина равнодушно восприняла отозвание маркиза де Жюинье, который
не прижился в России, а поверенным (только поверенным!) в делах Франции
оставила атташе Корбсрона.

- Какие отношения, - спросила она Корберона, - между королевой Фран-
ции и ее братом Иосифом австрийским?

- Мне трудно судить об этом. Я не аристократ и при дворе Версаля ни-
когда не бывал, чтобы знать его сплетни. Извещен в одном: Иосиф, навещая
сестру, был очень недоволен ее кокетством и умолял избавиться от любов-
ника, принца Шарля де Линя, который, кстати, собирается навестить Петер-
бург.

- Принцу де Линю, молва о котором гремит по свету, я всегда буду ра-
да. Но вы уклонились от прямого ответа.

- По той причине, что не слышал прямого вопроса... К сожалению, -
признался Корберон, - все французы недолюбливают королеву-австриячку, но
она ловко пользуется красотой и потоками слез для влияния на своего суп-
руга.

- Вмешается ли Франция в эту возню из-за Баварии?

- Смею думать, что французы никогда не пойдут сражаться за венские
интересы, которые им всегда были чужды.

- У вас какое-то дело до меня, Корберон?

- Да! В июне я с маркизом де Жюинье подписали брачный контракт между
девицей Мари Колло и сыном маэстро Фальконе. Я думаю, старику это было
не совсем-то приятно - быть на свадьбе своей воспитанницы, которую он
так нежно любил.

- Сын бездарен. Отец гениален. Колло талантлива. Но что нам с того?
Главное - памятник Петру готов.

- Фальконе, увы, собирается покинуть Россию.

- Зачем? Кому, как не ему, достанутся все лавры и пушечные салюты?
Хорошо, - сказала Екатерина, - я сегодня как раз обедаю у графа Сольмса
и навещу мастерскую Фальконе...

Прусское посольство располагалось по соседству с мастерской скульпто-
ра. Екатерину встретила заплаканная Колло.

- Вы, сударыня, покидаете нас вместе с мужем?

- Нет, - ответила Колло, - у меня есть учитель, которому я всю жизнь
останусь благодарна. Женщине лучше жить с талантливым стариком, нежели с
молодым, но бездарным мужем.

- Вас, французов, на голодный желудок не поймешь. Зачем же тогда было
устраивать эту комедию с брачным контрактом?

- В жизни, ваше величество, не все так просто.

- А я хотела предложить вам остаться в России...

- Никогда! - послышался голос Фальконе, спускавшегося с антресолей по
лесенке. - Я уже изнемог от критики своего творения, которое, я верю,
сохранит мое имя в истории. Я это сам понимаю. Ваш Бецкой этого не пой-
мет!

Екатерина уже привыкла к едкости в речах мастера:

- Маэстро, если вы решили стать Прометеем, так пусть Бецкой, вместо
орла, клюет вашу печень. Для чего мы все живем на этом паршивом и гнус-
ном свете?

Фальконе задержал шаги на шатких ступенях.

- А вот и ответьте - для чего? - спросил он сверху.

- Преодолевать трудности - не в этом ли смысл жизни? Вы думаете, мне
легко? О-о-о, - закатила глаза Екатерина. - Вы все намного счастливее
меня, и у вас под рукою постоянно находится молоток, которым и устраняе-
те лишнее в камне.

- А у вас - топор, которым вы рубите лишние головы! - рассвирепел
Фальконе. - Так срубите голову Бецкому.

- Этим я славы своей не умножу, но если Бецкой разлагается на вашей
дороге, перепрыгните через его труп. Но зачем же уезжать из России в са-
мый канун своего триумфа?

Фальконе, глянув на Колло, остался непреклонен:

- Мы уедем. Не верьте тем, кто скажет вам, будто змею следует убрать
из-под копыт Петрова коня: в жизни великих мира сего всегда встречаются
гадюки, больно жалящие... Ваше величество позволит мне увезти с собою
ваши письма ко мне?

- Берите их, Фальконе: они ведь вам писаны...

Она навестила Панина, больного, лежавшего в постели. Речь завела о
дальних странах - Камчатке и островах Алеутских.

- За всеми ворами не уследишь. С ночным воровством бороться проще,
ибо оно явное, с дневным - труднее, оно не всегда приметно. Ясно теперь,
что прежние карты стран дальневосточных были из Академии похищены. Не по
этим ли вот краденым картам англичане теперь у наших берегов рыщут?

- Вас это слишком беспокоит? - спросил Панин.

- Если у нас отнимут Камчатку, нам потом силком их в шею гнать при-
дется. А пушек нет. Гарнизонов тоже... Ладно, - сказала Екатерина, - так
что там с баварским курфюрстом?

- Я же докладывал - умер от оспы.

- Сам виноват! Надо было не бояться прививок. Прямо мор какой-то по-
шел на монархов, и все дохнут от оспы. Надеюсь, Мария-Терезия усмирит
своего сына и войны не будет.

- Будет. Как бы и нас в нее не втянули.

...Потемкин переслал Румянцеву приказ-двинуть резервную армию к рубе-
жам Галиции; русские костры оживили печальные долины. Вслед за этим По-
темкин распорядился: "Адмиралтействколлегий заняться составлением карт
наших земель на Востоке дальнем, дабы ни Джеймс Кук, ни кто иные мореп-
лаватели иноземные не приписывали себе открытие тех земель, которые на-
ми, русскими, давно открыты..."

Сейчас многое зависело и от решимости Фридриха II.

Увидев, что сына не унять, а дело зашло далеко, Мария-Терезия просто-
яла на коленях десять часов, падая в обмороки от усталости. Она молилась
всенародно - в соборе Вены, взывая, к всевышним силам, чтобы предотвра-
тить страшную войну...

Фридрих II устроил армии смотр в окрестностях Потсдама, верхом на ло-
шадях генералы собрались вместе.

- Вот мы и поседели, друзья мои, - сказал им король. - Понимаю, что
вам, как и мне, трудно на старости лет покидать тепло домашних очагов и
ласковых внучек, чтобы снова водить полки в кровавые битвы... Мне, соз-
наюсь, тоже приятнее бы сидеть в Сан-Суси, читая всякую ерунду о себе в
газетах. Но тучи над Германией сгустились, пора их рассеять. Россия и
Франция поддержат нас... Извините меня, - произнес Фридрих, - я уже не-
молод и поведу войска не верхом, а в коляске. Впрочем, в бою вы узрите
меня в седле - скачущим впереди!

Армия тронулась - на Богемию, на Моравию. Впереди запыленных колонн
тарахтела по ухабам коляска, внутри которой, сумрачно озирая мир из-под
опущенной на глаза шляпы, ехал король. МарияТерезия прислала ему письмо:
не стыдно ли нам, старикам, рвать на себе волосы, убеленные сединами?

9. ГОРОДА И ЛЮДИ

Четырнадцать лет подряд странствовал по Европе обломок былого величия
- фаворит императрицы Елизаветы, симпатичный человек Иван Иванович Шува-
лов, имевший славу покровителя русских ученых, артистов, живописцев; хо-
рошо зная картинные галереи Европы, он помогал Екатерине в подборе живо-
писи для ее Эрмитажа. Бурный всплеск радости раздался при его появлении
в столице - всякая поэтическая тварь спешила восславить его приезд на
родину. Смолоду воспетый великим Ломоносовым, одряхлевший куртизан попал
и в стихи Гаврилы Державина:

Предстатель русских Муз, талантов покровитель,

Любимец их и друг, мой вождь и просветитель...

Потемкин навестил вельможу на Невском в его апартаментах, за которыми
стелились фруктовые сады и оранжереи. Светлейший всегда дивился, почему
Шувалов отказался от графского титула (что не мешало иностранцам вели-
чать его графом: Ивана Ивановича они путали с его дядьями, которые
графством гордились). Естественно, память неудачной юности увлекла По-
темкина, и, увидев перед собой бывшего своего куратора, он - без тени
унижения - опустился перед ним на колени.

- Да за что честь такая, милый ты мой?

- А за то, что изгнали вы меня из вместилища учености. За лень мою
гомерическую, за тупоумие превосходное.

- Так за это, князь, в ноги не валятся.

- Видит Бог! - перекрестился Потемкин. - Не я один, недоучка, но и
все соклассники мои по гимназии университетской людьми здравыми получи-
лись, вечно останусь в долгу перед вами.

- Ну, спасибо, дружок, - поцеловал его Шувалов. - Токмо не меня надо
благодарить, а покойного Ломоносова...

- Вознамерен и я новые университеты завести.

- Где же, светлейший?

- Вот Екатеринослав в степях, вот и Нижний на Волге.

- Не рано ли? Екатеринослав, как люди сказывают, еще из мазанок гли-
няных. И прута нет, чтобы кошку высечь...

Потемкин спросил о смерти Вольтера.