темноты сырые склизкие камни, ступени со щербатым краем, ржавые кольца
для крепления светильников. Вскоре сырой участок остался позади. Узкая
лестница изгибалась блудливой кошкой, убегая вниз. Глубже, еще глубже,
в самые недра гибнущего Сосуда, где по людским поверьям располагается
Ад.
кругом, укрепляют факелы в кольцах из зеленой меди - и огонь рвется к
сводам, старательно покрывая низкий потолок копотью.
хоронили...
чортяка. Ты не обижайся... негоже, чтоб православных людей чорт в
могилу клал. Лады?
мертвые, пустые оболочки уложат в медальон из полированного камня.
Пока задвинут на место тяжелые плиты, пока есаул приладит снаружи
самодельные кресты, наскоро склепанные из железных прутьев... Пока
отзвучит голос сотника, сбивчиво произносящий разные слова.
гниет только бренная плоть, бессмертные души погибших уже далеко
отсюда... хотя кто знает наверняка: далеко ли? близко?! рядом?! Нет, я
не знаю. И раньше не знал, и сейчас. Эхо колотится глубоко внутри
Блудного Ангела, тайное эхо, заставляя вслушиваться в скорбные
молитвы, склонять голову. Мне кажется, я понимаю этих людей.
Авось еще свидимся: помашете своему сотнику из садов боженькиных,
замолвите словечко. А теперь - пошли. Помянем, что ли,
новопреставленных рабов Божьих?
Мыколой над дверью склепа, давит вопрошающий взгляд. Они зовут его
Спасом. Рав Элиша звал его пылким сыном Иосифа и Марьям. Юдка зовет
его бен-Пандирой.
Спрашивает беззвучно: что ты собираешься делать, глупый каф-Малах?
Что?!
уж про ту гыдоту речи завел!
старый жид про ихнюю породу сказывал? Отдадим его кнежу, хай меж собой
грызутся!
станем?
лестница кончилась, все выбрались в холл и остановились, переводя дух.
Сагор - тоже Приживник. Более того, я в этом теперь уверена. И один,
пострадав от панны сотниковой, хочет поддержать свою гаснущую силу за
счет другого.
к маце? Нехай и пан кнеж себе покушает! будто нам ему куска Мацапуры
жалко! Укажет дорожку - я первый за его здоровьице чарку вудки
тресну...
второго рот разевает!
придумал эту шутку. "Пойдешь ко мне на цепь? на перстень? на землю?!"
На грани жизни и смерти, когда от Сосуда остается жижа на донышке,
когда от тела остается болтливая голова... Пойдешь? Один имеет право
позвать: сотник валковский, не простолюдин, не черная кость! - хозяин!
Другой имеет право согласиться: князь-владыка, да вдобавок еще и с
беспамятным Малахом внутри... И лопнут Рубежи на миг единственный. И
не сможет воспрепятствовать ангельское воинство, ни Десница, ни Шуйца:
ибо было обещано! А в далеких Валках - огоньком в драгоценном камне,
бликом в яхонте! - объявится, прирастет намертво клочок былого Сосуда.
ставить. Засверкают в Гонтовом Яру глазищи юрких карл, щекастые
живчики пойдут по дорогам честных купцов пугать, забьется в чащу паук-
страшила - сбегут парень с девкой в ночь на Купала, вокруг куста
жениться, а он их живо в сети запеленает...
жилищу... глядишь, со временем станет в том жилище хозяином. Да, князь
Сагор?
сотниковой.
прозвучал негромко и ровно, но все словно по команде смолкли. -
Вернее, он искренне думал, что обманывает нас, поскольку сам не знал,
что говорит правду. У вас всех действительно есть один путь отсюда:
заставить князя подписать и выполнить соглашение. А у самого князя...
и у меня - два пути.
Сосуд. Работа исполнена, а Малахи никогда не врут. Но даже им не все
пути доступны, когда радуга висит над гибнущим Сосудом. Они показали
нам, куда могут нас доставить. Там... господа, эти места созданы не
для человека! Я не хочу тихо стариться в аду одиночества, пусть и на
иждивении Существ Служения! а вместе с мастером - вдвойне, вдесятеро
не хочу. Но если мастер... если князь Сагор, заполучив голову пана
Станислава, восстановит свои жизненные силы, - у него появится выбор.
Согласиться на предложение Самаэля и ждать, долго, но не бесконечно
ждать счастливого случая. Или рискнуть, заключив договор с паном
сотником. Самаэль слово сдержит в том и другом случае. А вот что
выберет князь... Господа, я не знаю.
просвещенное мнение куда громче собеседников - и стены гулко отражали
"сей диспут", как выразился бурсак Хведир.
важно.
двери, как спорщики гурьбой повалили за мной. Не важно.
шепчут что-то, неслышное мне-новому, - а по мозаике пола...
собой кровавый след. Правая рука жалко тянулась вперед; в кулаке зажат
нательный крест.
глаза. - Пан есаул? Он... он меня... велел, чтоб на крест позвал...
Я... оборониться хотел... не помню... дальше...
ты-то другое дело...
замаранный, нет в нем Господней силы... Дальше я уже не слушал.
Шилова Юлия
Херберт Фрэнк
Буркатовский Сергей
Сапковский Анджей
Шилова Юлия
Вронский Константин