Чтение 159–й страницы книги ~Виконт де Бражелон или десять лет спустя~

- Это секрет, но его можно продать, ваша милость.

- Я тебе плачу за него сто пистолей. Держи!

- Благодарю, ваша милость! Смотрите. Дверь отворяется, женщина впус-
кает музыкантов...

- Это Монтале?

- Тише, сударь, не произносите громко этого имени. Назвать Монтале -
все равно что назвать Маликорна. Не поладили с одним, не поладите с дру-
гой.

- Хорошо. Я ничего не видел.

- А я ничего не получал, - сказал камердинер, пряча кошелек.

Удостоверившись, что де Гиш вошел к принцессе, шевалье вернулся к
принцу, который успел великолепно нарядиться и весь сиял.

- Говорят, - вскричал шевалье, - что король избрал солнце своей эмб-
лемой; по совести, ваше высочество, эта эмблема больше подходит вам.

- Ну что же Гиш? - спросил он.

- Не найден! Бежал, испарился. Ваша утренняя выходка напугала его.
Его нигде нет.

- Черт возьми, этот пустоголовый способен, пожалуй, взять лошадей да
и укатить в свое поместье. Бедный малый! Ну да ничего, мы вызовем его
обратно. Давай обедать.

- Погодите, ваше высочество, сегодня уж такой день, что мне приходят
в голову разные счастливые мысли. И вот теперь у меня новая мысль.

- Какая?

- Ваше высочество, принцесса на вас сердиться, и она права. Вам надо
чем-нибудь порадовать ее. Ступайте к ней обедать.

- О, ведь это могут принять за слабость!

- Какая же это слабость, это доброта! Принцесса томится, роняет слезы
в тарелку. У нее красные глаза. А мужу не следует доводить до слез жену.
Идите же, ваше высочество, идите!

- Да ведь я велел подать обедать сюда.

- Полноте, полноте, ваше высочество! Мы тут умрем со скуки. У меня
сердце не на месте, как вспомню, что принцесса там одна. Да и вам будет
не по себе, хоть вы и напускаете на себя суровость. Возьмите и меня с
собой; это будет прелестно. Ручаюсь, что мы повеселимся. Ведь вы прови-
нилась сегодня утром.

- Шевалье, шевалье! Ты даешь мне дурной совет!

- Я даю вам хороший совет. Притом же вы сейчас неотразимы: вам так
идет ваше лиловое платье с золотым шитьем. Ваша внешность поразит прин-
цессу больше, чем ваш поступок. Вы очаруете принцессу. Решайтесь же, ва-
ше высочество.

- Ты меня убедил, идем.

И принц направился с шевалье на половину принцессы. Шевалье успел
шепнуть на ухо лакею:

- Поставь людей у запасного выхода! Чтобы никто не мог удрать! Живо!

И за спиной герцога он вошел в переднюю покоев принцессы.

Лакеи хотели было доложить об их прибытии, но шевалье, улыбаясь, ска-
зал:

- Не докладывайте. Его высочество хочет сделать сюрприз.

XIII

ПРИНЦ РЕВНУЕТ К ДЕ ГИШУ

Принц шумно распахнул двери, как человек, входящий с самыми добрыми
намерениями, не сомневающийся, что доставит удовольствие, или как ревни-
вец, рассчитывающий застать врасплох.

Принцесса, покоренная звуками музыки, бросила начатый обед и танцева-
ла, забыв обо всем.

Ее кавалером был де Гиш. Он стоял на одном колене, подняв руки и по-
лузакрыв глаза, как испанские танцоры, с горящим взглядом и ласкающими
жестами. Принцесса порхала вокруг него, улыбающаяся, соблазнительная.
Монтале восхищалась. Лавальер, сидя в уголке, мечтательно смотрела на
танцующих.

Невозможно описать, какое действие произвело на этих счастливых людей
появление принца. И так же трудно описать, как подействовал на Филиппа
вид этих счастливых людей.

Граф де Гиш не в силах был встать. Принцесса замерла, не докончив па,
не способная вымолвить ни слова. А шевалье де Лоррен, прислонившись к
косяку, спокойно улыбался, как человек, испытывающий самое простодушное
восхищение.

Бледность принца, судорожные подергивания его рук и ног прежде всего
поразили присутствующих. Звуки музыки сменились глубокой тишиной.

Воспользовавшись всеобщим молчанием, шевалье де Лоррен почтительно
приветствовал принцессу и де Гиша, стараясь соединить их в этом при-
ветствии как хозяев.

Принц, подойдя к ним, хрипло проговорил:

- Очень рад, очень рад. Я шел сюда, думая застать вас больною и
грустною, а застал в разгаре удовольствий. Отрадно видеть. Кажется, мой
дом самый веселый дом на свете.

Потом, повернувшись к де Гишу, он прибавил:

- Я не знал, что вы такой прекрасный танцор, граф.

Потом, снова обратившись к жене, продолжал:

- Будьте любезнее со мной. Когда у вас устраивается такое веселье,
приглашайте и меня... А то я совсем заброшен.

Де Гиш успел вполне овладеть собою и с врожденной гордостью, которая
так шла ему, произнес:

- Ваше высочество, вы хорошо знаете, что моя жизнь в вашем распоряже-
нии. Когда потребуется отдать ее, я готов. А сегодня нужно только танце-
вать под пенье скрипки, и я танцую.

- И вы правы, - холодно сказал принц. - А вы не замечаете, принцесса,
что ваши дамы похищают у меня друзей. Ведь господин де Гиш не ваш друг,
сударыня, а мой. Если вы хотите обедать без меня, у вас есть ваши дамы.
Зато, когда я обедаю один, при мне должны быть мои кавалеры; не обирайте
меня совсем.

Принцесса почувствовала и упрек и урок. Она вся покраснела.

- Ваше высочество, - возразила она, - до приезда во Францию я не зна-
ла, что принцессы занимают там такое же положение, как женщины в Турции.
Я не знала, что здесь запрещено видеть мужчин. Но если такова ваша воля,
я буду ей покоряться. Может быть, вы пожелаете загородить мои окна же-
лезными решетками, так, пожалуйста, не стесняйтесь.

Эта реплика, вызвавшая улыбку у Монтале и де Гиша, снова наполнила
гневом сердце принца.

- Очень мило, - проговорил он, едва сдерживаясь. - Как почтительно со
мной обращаются в моем собственном доме!

- Ваше высочество, ваше высочество, - шепнул шевалье на ухо принцу
так, чтобы все видели, что он его успокаивает.

- Пойдем! - ответил ему принц, так резко повернувшись, что чуть не
толкнул принцессу.

Шевалье последовал за ним в его кабинет, где принц, бросившись на
стул, дал полную волю своей ярости.

Шевалье поднял глаза к небу, сложил руки и не произносил ни слова.

- Твое мнение? - спросил принц.

- О, ваше высочество, положение очень серьезное.

- Это ужасно! Такая жизнь не может больше продолжаться.

- Что за несчастье, в самом деле! - воскликнул шевалье. - А мы-то на-
деялись, что после отъезда этого шального Бекингэма все будет спокойно.

- А стало еще хуже!

- Этого я не говорю, ваше высочество.

- Ты не говоришь, но я говорю. Бекингэм никогда не осмелился бы сде-
лать и четверти того, что мы видели.

- Чего же именно?..

- Да как же! Спрятаться для того, чтобы танцевать, прикинуться
больной, чтобы наедине пообедать с ним!

- Нет, нет, ваше высочество!

- Да, да! - восклицал принц, подзадоривая сам себя, как капризный ре-
бенок. - Только я не намерен это терпеть.

- Ваше высочество, выйдет скандал...

- Э, черт возьми! Со мною не стесняются, а я должен стесняться? По-
дожди меня, шевалье, я сейчас.

Принц скрылся в соседней комнате и спросил у слуги, вернулась ли из
капеллы королева-мать.

Анна Австрийская была счастлива. В ее семье царило согласие, народ
был в восторге от молодою короля, государственные доходы увеличивались,
внешний мир был обеспечен, - словом, все сулило ей спокойное будущее.
Иногда она упрекала себя при воспоминании о бедном юноше, которого она
приняла, как мать, и прогнала, как мачеха.

Неожиданно к ней вошел герцог Орлеанский.

- Матушка, - вскричал он, закрывая за собой дверь, - так не может
продолжаться!

Анна Австрийская Подняла на него свои прекрасные глаза и вздохнула.

- О чем вы говорите?

- О принцессе.

- Верно, этот сумасшедший Бекингэм прислал ей какое-нибудь прощальное
письмо?

- Ах нет, матушка, дело вовсе не в Бекингэме. Принцесса уже нашла ему
заместителя.

- Филипп, что вы говорите? Ваши слова крайне легкомысленны.

- Разве вы не заметили, что господин де Гиш то и дело бывает у нее,
что он постоянно с ней?

Королева всплеснула руками и расхохоталась.