людей. Обхожу церковь по улице Монастыря Сен-Мерри - дверь в трансепт,
старая, из неотесанного дерева. Слева открывается вид на площадь,
прилегающую к Бобуру, освещенную дневным светом. Просторное место с
бассейном или искусственным прудом, на поверхности которого колышутся машины
Тенгели и прочие разноцветные творения человеческих рук, являя вид
невсамделишного развала зубчатых колес, а на заднем плане я замечаю
нагромождения труб и широко раскрытых пастей Бобура - будто брошенный у
стены, обвитой плющом, "Титаник", который потерпел крушение в лунном
кратере. Там, где не повезло соборам, огромные лайнеровы люки
перешептываются с Черными Девами. Их могут открыть лишь те, кто знают, как
совершить путешествие вокруг Сен-Мерри. Так что нужно продвигаться, я вышел
на след, я обнажаю одну из Их козней в самом центре Города-Света, заговор
обскурантов.
Сен-Мерри. Не знаю почему, но что-то побуждает меня зажечь фонарик и
направить его свет на портал. Цветистая готика, соединенные друг с другом
арки.
голубка Святого Духа во всей славе своих каменных лучей, а на вершине второй
- окруженный молящимися ангелами он, Бафомет, со своими ужасными крыльями.
На фасаде церкви. Без всякого стыда.
то, что от него осталось? Возвращаюсь, иду на северо-восток и выхожу на угол
улицы Монморанси. В 51-м номере - дом Николя Фламеля. Между Бафометом и
Храмом. Искушенный химик наверняка знал, с кем ему придется считаться.
полные омерзительной гадости. Дом старый, отреставрированный для туристов,
для сатанистов низшего сорта, гиликов. Рядом - american bar с рекламой
компьютеров "Apple": "Берегитесь, клопы!" Soft-Hermes. Dir Temurah.
находится скверик Тампля, унылый, как кладбище, некрополь принесенных в
жертву тамплиеров.
после перехода через улицу Барбетт, попадаются странные магазины, где
продают электролампочки необычной формы - в виде уток, листков плюща.
кошерные мясные лавки. Что общего у евреев с тамплиерами теперь, когда мы
установили, что их место в Плане занимают Аламутские ассасины? Зачем я
здесь? Я ищу ответ? Нет, я просто хочу подальше убежать от Хранилища. Либо
же я неосознанно направляюсь в какое-то место, знаю, что оно не может быть
здесь, но пытаюсь вспомнить, где оно, как Бельбо, когда искал во сне чей-то
забытый адрес.
вынуждая меня сойти с тротуара. На мгновение становится страшно - а вдруг
они посланы Старцем с Гор и явились сюда именно за мной. Но нет, они
исчезают в ночи, однако говорят на иностранном языке, в котором сквозит
шиитство, талмудизм, коптство -и все со змеиным шипением.
розенкрейцеров. Проходят мимо, сворачивают на улицу Севинье. Ночь полностью
вступила в свои права. Я убежал из Хранилища, чтобы возвратиться в город
обычных людей, и я замечаю, что город обычных людей задуман как катакомбы со
специально выделенными маршрутами для посвященных.
остерегаться. Еще один открытый бар, официанты в длинных до пят фартуках уже
убирают стулья и столы. Я едва успеваю войти, и мне подают пиво.
заговаривает один из них. Однако без дружелюбия, с подозрением. Еще бы не
замучила, с пяти часов ни глотка, хотя жажда может мучить, даже если ты и не
провел ночь под маятником. Идиоты. Я расплачиваюсь и ухожу, пока они не
запечатлели в памяти мою внешность.
фильм, в котором раздавались одинокие шаги Матиаса, сумасшедшего убийцы,
бродившего ночью по площади Вогезов? Я останавливаюсь. Кто-то идет за мной?
аркада превратится в залы Хранилища.
антиквариата, мебель. Площадь Вогезов, такая низкая со своими старыми
рифлеными, выщербленными, облезлыми калитками, люди, которые живут здесь, не
трогались с места сотни лет. Люди в желтых накидках. Площадь, на которой
живут одни таксидермисты. Выходят из дому лишь ночью. Они знают плиту на
тротуаре - колодец, через который можно проникнуть в Мир Подземный. На
глазах у всех.
номер 75". Новый подъезд, наверняка здесь живут богатые, но рядом - старая
облупленная дверь, как на улице Синчеро Ренато. Затем, под номером 3,
недавно обновленная дверь. Чередование гиликов и пневматиков. Сеньоры и их
рабы. Здесь, где тузы прибиты к чему-то, что должно быть аркой. Ясно: тут
раньше располагалась книжная лавка оккультистов, а теперь ее нет. Выселили
целый квартал. Эвакуировали за ночь. Так же поступил и Алье. Теперь они
знают, что кто-то знает, и начинают уходить в подполье.
Я предпочел бы темноту, однако на тротуар льется желтый свет ламп. Я мог бы
закричать, но никто не услышал бы меня. Сидя в тишине за закрытыми окнами,
через которые не проникает и капля света, таксидермисты, одетые в свои
желтые плащи, только издевательски ухмыльнулись бы.
скользят редкие тени. Однако отношения не становятся от этого любезнее. Мне
пересекает дорогу большая немецкая овчарка. Черная собака одна ночью. Где же
Фауст? Может быть, он послал верного Вагнера выгулять пса?
Бельбо жив, а Трис не существует. Какое облегчение я бы почувствовал, если
бы узнал, что сошел сума.
она просто ищет место для стоянки. Я спотыкаюсь о мешки с мусором. Машина
паркуется. Они ехали не за мной. Выхожу на улицу Сент-Антуан. Хорошо бы
взять такси. Оно вдруг является, как по заказу. Я говорю водителю:
кто-нибудь берет в такую пору такси, значит едет домой, иначе он как минимум
- убийца. К тому же таксист ворчал: в центре было еще полно этих проклятых
студентов, везде как попало припаркованы автобусы, дерьмо и все тут, если б
от него зависело, всех - к стенке, есть смысл удлинить путь. Он объехал
практически весь Париж, прежде чем наконец высадил меня у дома номер семь на
какой-то пустынной улице.
Или двадцать семь? Я сделал две-три попытки, потом пришел-таки в себя.
Неужели я, предполагая, что мне удастся отыскать нужный подъезд, собирался
действительно стащить доктора Вагнера с постели в столь поздний час, чтобы
рассказать ему свою историю? Я оказался здесь по той же причине, по которой
блуждал от заставы Сен-Мартен до площади Вогезов. Я убегаю. А теперь я
убежал с того места, к которому убежал из Хранилища. Мне нужен был не
психоаналитик, а смирительная рубашка. Или хорошая порция сна. Или Лия.
промурчала: "Веди себя прилично".
Сертаков Виталий
Мережковский Дмитрий
Посняков Андрей
Суворов Виктор
Корнев Павел
Буркатовский Сергей