Чтение 160–й страницы книги ~Все страхи мира~

самая женщина, чью семейную жизнь он пытался разрушить? - Это моя жена,
Либби.

- Я знаю, вы тоже репортер.

Либби Хольцман была выше Кэти, платье подчеркивало ее пышную грудь. Одна
из ее грудей стоит моих двух, подумала Кэти, едва удержавшись от вздоха. У
Либби был бюст, о котором говорят: есть на что приклонить голову.

- Около года назад вы оперировали мою кузину, - сказала Либби Хольцман. -
Ее мама утверждает, что вы - лучший в мире хирург.

- Каждому врачу приятно это услышать. - Кэти пришла к выводу, что Либби
симпатична ей, несмотря на очевидное физическое превосходство.

- Я знаю, что вы хирург, но где мы могли встречаться? - небрежно
поинтересовалась Лиз Эллиот тоном, каким обычно говорят с прислугой.

- В Беннингтоне. Я была на первом курсе, а вы преподавали политологию.

- Вот как? Удивительно, как вы это помните. - Лиз дала понять, что столь
малозначащие подробности не для нее.

- Такое было время, - улыбнулась Кэти. - Фундаментальные дисциплины в
медицине - дело нелегкое. Нам приходилось главное внимание уделять основным
курсам. А все второстепенное - побоку, тем более что отличные отметки были
гарантированы.

Выражение лица Эллиот не изменилось.

- Не помню, чтобы я просто так раздавала хорошие отметки.

- Ну, почти просто так. Достаточно было запомнить, что вы говорили на
лекциях, и затем повторить слово в слово. - Улыбка Кэти стала еще
приветливее.

Бобу Хольцману хотелось отступить назад, но он удержал себя. Глаза его
жены расширились - она быстрее мужа поняла происходящее. Была объявлена
война, и битва обещала быть весьма жестокой.

- А что случилось с доктором Бруксом?

- С кем? - спросила Лиз. Кэти повернулась к Хольцманам.

- Да, в семидесятые годы времена были действительно другие, правда?
Доктор Эллиот только получила степень магистра, а кафедра политических наук
- как это лучше сказать? - ну, увлекалась левыми взглядами. Тогда это
казалось модным. - Она снова повернулась к Элизабет Эллиот. - Неужели вы
забыли доктора Брукса и доктора Хеммингса? Запамятовали, где находился дом,
в котором вы жили вместе с ними?

- Не помню. - Лиз изо всех сил старалась сохранить спокойствие. Этому
скоро придет конец. Но сейчас она не могла повернуться и уйти.

- Разве не на трех углах, в нескольких кварталах от кампуса?.. Мы звали
их братьями Маркс, - хихикнула Кэти. - Брукс никогда не носил носков - и это
в Вермонте! Должно быть, из-за этого у него всегда была капля на носу, а
Хеммингс не мыл голову. Да, это была кафедра - только держись. Потом доктор
Брукс перешел в Беркли, и вы, конечно, последовали за ним, чтобы защитить
докторскую диссертацию. Вы, наверно, любили работать под его руководством.
Скажите, а как сейчас жизнь в Беннингтоне?

- Хорошая, как всегда.

- Я так ни разу и не ездила на встречи выпускников, - заметила Кэти.

- Да и я не была там в прошлом году, - ответила Лиз.

- Так что же произошло с доктором Бруксом? - настаивала Кэти.

- По-моему, он преподает в Вассаре.

- А, вы поддерживаете с ним контакт? Готова поспорить, он все еще не
пропускает ни одной юбки. Гордость радикала. Вы часто встречаетесь?

- Ни разу за последние пару лет.

- Мы так и не могли понять, что вы в нем нашли, - заметила Кэти.

- Бросьте, Кэролайн, все мы не были в то время девственницами.

Кэти отпила глоток шампанского.

- Это верно, времена были другими, и мы совершали массу глупостей. Но мне
повезло. Джек сделал меня порядочной женщиной.

Началось! - подумала Либби Хольцман.

- Не у всех есть на это время.

- И как только вы обходитесь без семьи, не представляю. Я бы не вынесла
одиночества.

- По крайней мере мне не приходится беспокоиться о неверном муже, -
ледяным тоном заметила Лиз, прибегая к испытанному оружию и не зная, что оно
больше не заряжено.

Кэти сочувственно улыбнулась.

- Да, некоторым приходится беспокоиться об этом. К счастью, меня эта чаша
миновала.

- Разве какая-нибудь женщина может быть уверена в этом?

- Только дура остается в неведении. Если знаешь своего мужа, - объяснила
Кэти, - у тебя нет сомнений в том, на что он способен и на что - нет.

- И вы действительно так уверены в себе? - спросила Лиз.

- Конечно.

- Считается, что жена узнает об измене мужа последней. Кэти слегка
наклонила голову.

- Это философская дискуссия или вы хотите сказать мне что-то в лицо
вместо того, чтобы говорить за моей спиной?

Господи! Боб Хольцман чувствовал себя зрителем на схватке
боксеров-профессионалов.

- Неужели у вас создалось такое впечатление? Прошу извинить меня,
Кэролайн.

- Ничего страшного, Лиз.

- Извините, но я хотела бы, чтобы ко мне обращались...

- Я тоже предпочитаю, чтобы ко мне обращались - "профессор", я ведь
доктор медицины. Больница Джона Хопкинса, и все такое.

- Мне казалось, вы адъюнкт-профессор. Доктор Райан кивнула.

- Совершенно верно. Мне предложили должность профессора в Виргинском
университете, однако тогда пришлось бы переехать из дома, в котором мы
сейчас живем, перевести детей в другую школу и, разумеется, возник бы вопрос
о карьере Джека. Поэтому я отклонила предложение.

- Вы, наверно, очень заняты.

- Да, у меня немало дел, к тому же я люблю свою работу в Больнице
Хопкинса. Мы ведем сейчас перспективную исследовательскую работу, а мне
нравится быть в гуще событий. Вам, наверно, было легче перебраться в
Вашингтон - вас ничто не удерживало, да и к тому же что нового может быть в
политических науках?

- Жизнь, которую я веду, вполне меня устраивает.

- Не сомневаюсь, - ответила Кэти, заметив слабое место и зная, как
воспользоваться этой слабостью. - Всегда видно, когда человеку нравится
работа.

- А какова жизнь у вас, профессор?

- Трудно желать лучшего. Между прочим, между нами только одно серьезное
различие, - сказала Кэролайн Райан.

- Какое именно?

- .. Вы не видели, куда исчезла моя жена? Ваша беседует с Хольцманами и
Элизабет Эллиот. Интересно, о чем они разговаривают? - произнес Банкер.

- Дома, в постели, я сплю с мужчиной, - ответила Кэти, сладко улыбаясь. -
И самое приятное в этом, что мне не приходится менять батареи в вибраторе.

...Джек повернулся и увидел свою жену рядом с Элизабет Эллиот, жемчужное
ожерелье которой показалось ему темным - так побледнело ее лицо. Его жена
была ниже ростом, чем советник по национальной безопасности, и выглядела
девчонкой рядом с Либби Хольцман, но, что бы там ни происходило, Кэти вела
себя подобно медведице, защищающей своих медвежат. Ее глаза были устремлены
в лицо Эллиот. Он подошел, чтобы узнать, в чем дело.

- Ты здесь, милая.

- А, Джек! - Кэти не отвела глаз от своей цели. - Ты знаком с Либби и
Бобом Хольцманами?

- Привет. - Он обменялся с ними рукопожатиями - их взгляды говорили о
чем-то, но он не мог понять о чем именно. Миссис Хольцман хотела сказать
что-то, но сделала глубокий вдох и, только выдержав паузу, спросила:

- Это вы тот счастливец, что женился на этой женщине? - Вопрос миссис
Хольцман позволил Эллиот отвести взгляд в сторону.

- Говоря по правде, это она вышла за меня замуж, - ответил Джек после
короткого замешательства.

- Прошу меня извинить. - И Эллиот ретировалась с поля боя, пытаясь
сохранить остатки собственного достоинства. Кэти взяла Джека за руку и
подвела к роялю, что стоял в углу.

- Что значит вся эта чертовщина? - обратилась Либби Хольцман к своему
мужу. Правда, она и сама догадывалась о сути происшедшего. Ее успешная
попытка удержаться от смеха едва не стоила ей жизни.

- Дело в том, дорогая, что я нарушил профессиональную этику. И знаешь
почему?

- Ты поступил правильно, - заявила Либби. - Братья Маркс? Дом у трех
углов. Лиз Эллиот, белая протестантка англо-саксонского происхождения,
королева левой ориентации. Боже мой!

- Джек, у меня ужасная головная боль. Просто ужасная, - шепнула Кэти
мужу.

- Действительно так плохо? Она кивнула.

- Уведи меня отсюда, пока не наступил приступ тошноты.

- Кэти, но уходить с таких приемов не принято, - напомнил ей Джек.

- Без нас обойдутся.

- О чем ты говорила с Лиз?

- Знаешь, она мне не понравилась.

- Не только тебе. Ну хорошо.

Джек взял Кэти под руку и повел к выходу. Армейский капитан сразу понял
серьезность положения, и через пять минут они вышли на свежий воздух. Джек
усадил жену в машину и направился к выезду на Пенсильвания-авеню.

- Поезжай прямо, - сказала Кэти.

- Но...

- Поезжай прямо, Джек. - Это был ее голос хирурга, таким голосом она
давала распоряжения во время операций. Райан проехал мимо парка Лафайетта.