исключено, - пожала плечами Цендри, - что они отправились в Руины общаться
с духами Строителей, просить их прощения за приезд гостей из другого мира.
А у гостей на уме только одно - разгадать ваши тайны. Возможно, они хотят
умилостивить духов". Зная, что любое идолопоклонство требует
жертвоприношений, Цендри тут же представила, что вскоре холодные камни
оросятся кровью, и по телу ее пробежала легкая дрожь.
приносят в жертву? - пронеслось в голове Цендри. - Что-то не похоже, чтобы
они отличались кровожадностью, внешне все женщины здесь довольно
миролюбивы, по-своему образованны, хоть как-то знакомы с современной
техникой и технологией. Да, но религиозные культы - это продукт
подсознания, они не имеют ничего общего с рационализмом".
всматриваться в Руины и вскоре опять обнаружила их. Цендри увидела
украшенный светящимися точками космический корабль и множество огоньков
вокруг него.
замерзла, на Изиде не предусматривалось отопление, хотя, учитывая мягкий
субтропический климат планеты, оно здесь было не особенно необходимо. Но
сейчас, ночью, холод был основательный. Цендри захотелось вернуться на
теплые подушки, обнять Дала и снова почувствовать себя окруженной любовью
и заботой.
украсивших Руины. Так жители планеты Ригель-4 развешивают огоньки на
священном дереве Ванни. Внезапно на самой вершине Руин зажглось и стало
разгораться несколько огней, сейчас они напоминали отблеск громадных лун.
Цендри уже не чувствовала холода, как зачарованная она смотрела на свет,
ощущая во всем теле приятную истому и покой. Ей почудился голос, он шел в
самое ее сердце, заполняя его добротой, теплом и любовью. Все существо
Цендри потянулось навстречу таинственному свету, на минуту она представила
себя ребенком, который, прижавшись к своей няне, спрятал лицо в ее мягких,
ласковых руках. Цендри вдруг явственно вспомнила последние слова песни,
которую пел Ру: "О, как бы мне хотелось надеяться, что, когда я закончу
свой земной путь, ты, Богиня, навсегда прижмешь меня к своей любвеобильной
груди".
луны скрылись, свет на вершине Руин исчез, но Цендри продолжала видеть его
отблеск, а в сердце ее продолжал звучать чей-то голос. "Мне не
померещилось? Может быть, ничего этого не было?" - спрашивала себя Цендри,
но сладостное тепло во всем теле убеждало ее, что это был не сон и не
мираж. Однако Цендри была ученым и привыкла доверять только рассудку, а не
восприятиям одного человека, даже если этим человеком была она сама.
на мужа. Ей казалось неразумным и эгоистичным со своей стороны лишать Дала
сна, но стремление показать ему Руины пересилило ее жалость.
тряхнул головой и, как был, нагишом, шлепая босыми ногами по полу,
направился к Цендри.
прищурился.
несколько часов назад. Точное время не знаю, но луны еще светили.
Процессия прошла в Руины.
пойти туда? Ванайя же говорила нам, что Руины считаются священным местом,
вот женщины и отправились туда помолиться. Кстати, - недовольно пробурчал
он, - изучать их - это твоя работа.
подняла его посмотреть на некий свет, который то ли был, то ли не был,
Цендри и сама не знала.
там, на вершине.
сейчас, разговаривая с Далом. Она снова почувствовала, как ее охватывает
восторг, почти экстаз.
видела. Не исключено, что это были всего лишь галлюцинации, вызванные
блеском отраженного лунного света. Цендри окончательно решила, что ей
померещилось. Только если такое повторится, она сможет сделать
окончательный вывод, а сейчас, несмотря ни на что, она считала происшедшее
всего лишь своей фантазией.
это не было отражением? Возможно, лунный свет попал на гладкую
поверхность. Мы же не знаем, какие материалы могли использовать Строители.
- Дал сладко зевнул и отвернулся от окна. - Тебе показалось, дорогая.
этот свет, физически чувствовала его, и вместе с ним в нее вливалось
тепло, безотчетная неописуемая радость, а потом вдруг все исчезло, луна
зашла, и Цендри снова охватило холодом.
что ты видела отблеск восходящего солнца. - Дал дотронулся до руки Цендри.
- Дорогая, да ты вся дрожишь! Сколько времени ты стоишь тут? - с
неожиданной заботой в голосе спросил Дал. - Ты что, всю ночь смотрела на
процессии и считала огни факелов? Давай я тебя согрею.
нему. Он поднял ее и понес на подушки. Там, в уголке, он заключил ее в
свои объятия. Она всем телом прижалась к нему, обхватила его своими
холодными ногами.
что-нибудь? - Цендри не видела, она чувствовала изумленный взгляд мужа.
спишь, - с необычайной нежностью в голосе произнес он. - Я ощущаю только
одно - необходимость побыстрее приступить к работам на Руинах. И спасибо
тебе, что ты сказала этой старой лахудре, что я тоже ученый и тебе
понадобится моя помощь. Я был почти уверен, что они не разрешат мне даже
приблизиться к Руинам.
собой, а проделать всю работу самой.
не в степени, он не доверяет мне абсолютно. Может быть, именно поэтому в
некоторых мирах мужчины так старательно подавляют волю женщин. Совершенно
верно, мужчины делают это не из жестокости, а из трусости, они попросту
нас боятся".
пытается разубедить себя, заставить себя доверять ей. Цендри испугалась,
она вдруг взглянула на Дала совсем иначе, чем глядела до сих пор. Для нее
он всегда был образцом мужества и силы. А сейчас, кем он для нее является
сейчас?
дамы, когда я еще не был ученым магистром? Если бы ты продолжила научную
работу и получила ученую степень, я бы не винил тебя, я бы все понял, -
бормотал он сквозь сон, и Цендри еще крепче прижала его к себе. Он
угадывал ее мысли. В другом месте она бы обрадовалась его догадливости, но
сейчас это ее тревожило. "Что со мной происходит? Неужели эта планета
начинает искушать меня? Что стоит за вкрадчивыми речами Ванайи и других
женщин? Попытка вселить в меня уверенность в свои выдающиеся возможности и
способности? О Боже, зачем мы сюда приехали?"
крепко-крепко и держи, не дай мне уйти. Дал, я боюсь, я очень боюсь!
обязанностями, оставив гостей на попечение Миранды, чем Цендри была крайне
довольна. Она радовалась предоставленной ей возможности получше изучить
странный мир, в который их с Далом занесло. Цендри с гордостью делала
первые записи, называя их отчетом, куда она заносила все увиденное в
обществе, живущем без мужчин. Цендри полагала, что этот отчет позволит ей
оправдать данную ей в долг степень ученой дамы.
маленькой девочкой. Ключом к шифру был ее родной язык, неизвестный даже
Далу. Цендри боялась использовать звукозаписывающую аппаратуру, памятуя о
том грубом ответе, который прислали правители Матриархата.
принять участие в хозяйственных делах. Цендри уже видела и сад, и рабочие
помещения: ткацкую комнату, комнату для вышивания, швейную и комнаты для
детей. И все же Цендри понимала, что настоящая жизнь Матриархата пока ей
совершенно неизвестна. Прежде всего ее интересовала частная жизнь
обитательниц дома Ванайи. Ей казалось странным большое количество детей