первозданно пусты. Что ж, отделение МСБ в Антарктиде состоит из комнатки
три на четыре, стола, стула, селектора и сержанта Боргленда. Так что
ничего особенного.
снял куртку и кобуру, закатал рукава рубашки, положил на стол сигареты и
поставил кофейник. Критически оглядел все это, подумал и сбросил туфли.
Сел и открыл первую папку со стеллажа "Город".
все они - стандартные листы плотной желтоватой бумаги с типографским
грифом в уголке "Отдел Исследований". И - что меня обрадовало - с
машинописным текстом. Меньше работы глазам. По содержанию документы были
схожи - протоколы наблюдений и расспросов горожан.
своего "рождения" они не зафиксировали, то есть просто жили - пили, ели,
гуляли, ходили в кино и в бары и не интересовались тем, что происходило за
окраинами города. Потом началось то, что я бы назвал становлением своего
"я" - время, когда они, из ничего созданные взрослыми, стали, как и
следовало ожидать, задумываться над своей жизнью и, как тоже следовало
ожидать, посыпались бесчисленные "почему". Почему они не работают - кто-то
смутно помнил, что нужно ходить на работу. Почему они не помнят детства,
хотя они знали, что детство у человека быть должно. Кто строил дома? Кто
делал машины? Кто обслуживает пищепроводы? Почему нет приезжих, хотя в
городе четыре отеля первого класса - кто-то смутно помнил, что должны быть
приезжие и другие города. Где они учились читать и писать - потому что
дети росли и нужно было, оказывается, учить их читать и писать...
проблемами, то кто-то что-то смутно помнил, причем не мог сказать, почему
помнит.
беззаботную растительную жизнь, но нашлись люди, наделенные чрезвычайно
привлекательным даром - неистребимым жгучим любопытством, тем самым даром,
что стимулировал когда-то и развитие науки, и развитие техники, и великие
географические открытия, и многое другое. Рыбак рыбака видит издалека, и
вот кучка любопытных, к тому же всерьез озабоченных людей создала Отдел
Исследований. Они и проделали практически всю работу - сейчас почти нечего
исследовать. Они отыскали на окраине два великолепных автоматических
завода, производивших все необходимое, от шпилек для волос до автомобилей.
Они составили полный перечень всех "почему" - и, естественно, не смогли
найти ответа ни на один вопрос. Потом им стало просто нечего делать -
посланные за пределы Города экспедиции не возвращались, а те, что
возвращались, зачастую не могли ничего дельного сообщить (об этом
упоминалось весьма туманно). Отдел едва не распался.
туманно, черт!), но теперь они стали проблемой номер один. Страшненькие
попадались истории в папках со стеллажа "Вурдалаки". Был момент, когда
вплотную придвинулся вопрос: быть или не быть Городу?
заниматься им было бы нечем, кроме разве что вурдалаками. Я не смог
определить по документам время, когда была создана Команда Робин и при чем
тут Робин - то ли в чьей-то голове запуталось упоминание о Робин Гуде, то
ли какой-то Робин первым погиб в бою и сослуживцы решили увековечить его
память. Неизвестно. Так или иначе, Команда была создана, Ламст стал
инициатором и командиром. Вурдалаков основательно потеснили.
кого можно было опознать по особого строения зубам, и те, кто ничем не
отличался от обычного человека, - на допросах молчали, норовя при удобном
случае вцепиться в глотку допросчику, а те, кого удавалось сломить
открытой в свое время "психической атакой", не могли, вернее, не хотели
сообщить ничего ценного. В конце концов то ли Отдел по собственной
инициативе перестал заниматься вурдалаками, то ли Ламст перехватил
инициативу, но ни Отдел, ни Ламст не занимались больше допросами и
расспросами. По неизвестным мне причинам Команда так и не смогла
обнаружить места обитания вурдалаков, ограничившись созданием прикрывающей
город сети форпостов и фортов (Кати в тот день, когда мы впервые
встретились, ехала как раз из такого форта). Я никак не мог продраться
сквозь умолчания и недомолвки, подумал было, что они многое скрывают от
меня, но потом отверг такие подозрения. Видимо, у них были в прошлом
какие-то мрачные недоразумения, отсюда то ли подвергнутый строгой цензуре,
то ли попросту наполовину уничтоженный архив. Впрочем, это одно и то же.
легенд и догадок. Тех фактов, которые они сами признавали фактами, и тех
легенд, которые они сами признавали легендами. Заметки о деятельности
Штенгера и проповедника, несколько листков о Мефистофеле (то же самое, что
я узнал от Штенгера), упоминания о чудовищах, о странных, но неопасных
людях, время от времени появлявшихся в городе (типы вроде моего граалящего
рыцаря), листок о золотом треугольнике, каждый вечер исчезающем у
горизонта в золотой вспышке, статистика рождаемости и смертности,
упоминание о Блуждающих, о странных галлюцинациях, временами посещающий
людей, - видениях, похожих на те, что преследовали меня в первый дань.
Всякая всячина...
порядок и отправился искать Кати, что было нетрудным делом, учитывая
размеры здания. Я нашел ее в комнате отдыха. Она вскочила навстречу с
такой готовностью, смотрела с такой надеждой, словно после работы с
бумагами ответы на все вопросы лежали у меня в кармане и осталось эффектно
выложить их на стол.
которых наверняка никогда не использовались, меня ждали двое мужчин. Кати
тихо села в уголке - Отдел в полном составе, кворум на форуме... Один был
кряжистый, пожилой, с великолепной бородой, второй - блондин моих лет. Оба
производили впечатление серьезных деловых людей, которыми, надо полагать,
и были. Меня пригласили сесть. Своих имен они не назвали, а мое знали и
без меня.
непринужденно спросил Блондин.
который мы требуем правдивого ответа, каким бы он ни был. Какое отношение
имеет наш мир к вашему, большому. Поймите, что самый страшный, самый
унизительный ответ для нас предпочтительнее отсутствия ответа.
громко играла музыка, и тротуары кишели людьми, вышедшими за приевшимися
однообразными развлечениями и удовольствиями. Тем все было до лампочки.
Этим - нет.
том, что мир огромен, от том, как пропал Бауэр и сюда попал я, о том,
сколько нелепостей я здесь увидел и как эти нелепости объяснить. О том,
кто они такие и откуда взялись. Я говорил и говорил, ни о чем не умалчивая
и никого не щадя, а они молчали, я боялся обернуться к ним, перед глазами
у меня плясало неоновое многоцветье, и это до ужаса напоминало обычный
вечерний город любого континента, да и могло ли быть иначе, если этот
город синтезирован из всех городов, какие помнил и видел немало
пошатавшийся по свету Руди Бауэр...
улица в резких неоновых тенях, я рывком обернулся к ним.
но те двое оставались невозмутимыми, и я с уважением оценил это. Не могу
со всей определенностью сказать, что у меня хватило бы духу быть столь же
невозмутимым, окажись я на их месте...
очень...
нервным смешком бросил Блондин.
компенсирует...
Сытых бездельников?
на его истории и повседневности, кто-то начнет судить о человечестве
только по нему... Да если еще какой-нибудь негуманоид, со своей логикой и
своими представлениями о Разуме... Преспокойно можно наломать дров, и кто
поручится, что уже не наломали?
говорит за то, что вмешательство в вашу жизнь ограничилось вашим
созданием. Дальше вы шли сами. Ну и что из того, что у вас за плечами нет
тысячи лет истории и тысячи поколений предков? Главное - ЧТО вы делаете и
КАК вы это делаете. Если бы я сомневался, что вы люди, я вернулся бы на
теплоход, не нарушая приказов. Я, как вы могли заметить, остался. Вы вряд
Лондон Джек
Никитин Юрий
Сертаков Виталий
Сертаков Виталий
Посняков Андрей
Лукин Евгений