отстать от своих спутников, как их фигурки, мелькавшие вдалеке, казались
совсем крошечными.
выступе горы, служившем как бы основанием для самого конуса кратера.
перешли границу вечных снегов, которая в Исландии вследствие сырости
климата не очень высока. Было холодно. Дул сильный ветер. Я чувствовал
себя совершенно измученным. Профессор, убедясь, что мои ноги отказываются
служить, решил сделать привал, несмотря на все свое нетерпение. Он дал
знак охотнику, но тот покачал головой, сказав:
кружась, подобно смерчу; ветер относил его в ту сторону Снайфедльс, где
находились мы. Темной завесой нависал этот гигантский столб пыли, застилая
собою солнце и отбрасывая свою тень на гору. Обрушься этот смерч на нас, и
мы неизбежно были бы сплетены с лица земли бешеным вихрем.
ледников, называется по-исландски "mistour".
следовать за Гансом, и как можно скорее. А между тем Ганс уже огибал конус
кратера, но наискось.
удара; камни, подхваченные вихрем, сыпались, как при извержении вулкана,
подобно дождю. К счастью, мы находились уже по другую сторону горы и были
благодаря этому в безопасности. Если бы не предусмотрительность
проводника, наши растерзанные и обращенные в прах тела были бы сброшены
вниз, как обломки какого-нибудь метеора.
горы. Мы продолжали восхождение зигзагами. Тысяча пятьсот футов, которые
нам еще оставалось преодолеть, отняли у нас почти пять часов; на обходы и
зигзаги приходилось лишних по крайней мере три лье. У меня больше не было
сил; я изнемогал от стужи и голода. Воздуха, уже порядочно разреженного,
не хватало для работы моих легких. Наконец, в одиннадцать часов вечера, в
глубокой темноте, мы достигали вершины Снайфедльс, и, пределе чем укрыться
во внутренности кратера, я успел взглянуть на "полуночное солнце" в низшей
точке его стояния, откуда оно бросало свои бледные лучи на дремлющий у
моих ног остров.
16
лучше. Ложе было жесткое, крыша малонадежная, в общем положение не из
веселых. Мы находились на высоте пяти тысяч футов над уровнем моря. Однако
мой сон в эту ночь был особенно спокоен; так хорошо мне не приходилось уже
давно спать. Я даже не видел снов.
солнце светило чрезвычайно ярко. Я встал с своего каменистого ложа, чтобы
насладиться великолепным зрелищем, открывавшимся перед моими глазами.
этой выси большую часть острова. Благодаря обычному оптическому обману при
наблюдении с большой высоты берега острова как будто приподнимались, а
центральная его часть как бы западала. Можно сказать, что у моих ног
лежала топографическая карта Хельбесмера. Передо мною расстилались долины,
пересекавшие во всех направлениях остров, пропасти казались колодцами,
озера - прудами, реки - ручейками. Направо от меня тянулись бесчисленные
ледники и высились горные пики; над некоторыми из них вздымались легкие
клубы дыма. Волнообразные очертания этих бесконечных горных кряжей,
покрытых вечными снегами, словно гребни волн пеной, напоминали мне море во
время бури. А на западе, как бы являясь продолжением этих вспененных
гребней, величественно раскинулся океан. Глаз едва различал границу между
землей и морем.
больших высотах, и на этот раз я не страдал от головокружения, потому что
уже освоился с высоким наслаждением смотреть на Землю с высоты. Я забыл о
том, кто я и где я! Я жил жизнью эльфов и сильфов, легендарных обитателей
скандинавской мифологии. Мои ослепленные взоры тонули в прозрачном свете
солнечных лучей. Упиваясь этим очарованием высоты, я не думал о бездне, в
которую вскоре должна была ввергнуть меня судьба. Но появление профессора
и Ганса, отыскавших меня на вершине горного пика, вернуло меня к
действительности.
туманные очертания Земли, выступавшие над морем.
оттепели белые медведи добираются до Исландии на льдинах, течением
уносимых с севера. Но это неважно! Мы теперь на вершине Снайфедльс; вот
его два пика - южный и северный. Ганс скажет нам, как по-исландски
называется тот, на котором мы сейчас стоим.
имеет около полулье в диаметре. Глубину же его я определил приблизительно
в две тысячи футов. Можно себе вообразить, что творилось бы в таком
резервуаре взрывчатых веществ, если бы вулкан вздумал метать свои громы и
молнии. Воронка вряд ли была шире пятисот футов в окружности, и по ее
довольно отлогим склонам легко можно было спуститься до самого дна
кратера. Я невольно сравнил кратер с жерлом огромной пушки, и это
сравнение меня напугало.
может выстрелить, настоящее безумие!" - подумал я.
главе нашего отряда. Я молча следовал за ним.
Приходилось идти среди вулканических "висячих" залежей, которые,
случалось, обрывались при малейшем сотрясении и скатывались на дно
пропасти. Гулкое эхо сопровождало их падение.
осторожностью, ощупывая почву палкой с железным наконечником, чтобы
узнать, нет ли где расщелин. В сомнительных местах мы связывались между
собой длинной веревкой, чтобы тот, у кого нога начинала скользить, мог
опереться да спутников. Предосторожность эта была необходима, но она не
исключала опасности.
спуск шел благополучно, если не считать утери связки веревок, выпавшей из
рук одного из исландцев и скатившейся кратчайшим путем в пропасть.
конуса, как через объектив аппарата, увидел клочок неба. Лишь в одном
месте глаз различал пик Скартариса, уходящий в бесконечность.
вулканических извержений вулкана Снайфедльс центральный очаг извергал лаву
и пары. Каждое из этих отверстий в диаметре достигало приблизительно ста
футов. Их зияющие пасти разверзались у ваших ног. У меня не хватало духа
взглянуть внутрь их. Профессор Лиденброк быстро исследовал расположение
отверстий; он задыхался, бегал от одного отверстия к другому, размахивал
руками и выкрикивал какие-то непонятные слова. Ганс и его товарищи, сидя
на обломке лавы, посматривали на него; они, видимо, принимали, его за
сумасшедшего.
бездны. Но нет? Он стоял, раскинув руки, расставив ноги, перед гранитной
скалой, возвышавшейся в самой середине кратера, подобно грандиозному
пьедесталу для статуи Плутона. Во всей позе дядюшки чувствовалось, что он
до крайности изумлен, но изумление его сменилось вскоре безумной радостью.
стороны, обращенной к западу, начертанное руническими письменами,
полустертыми от времени, тысячу раз проклятое имя.
будешь сомневаться?
отложений лавы. Очевидность сразила меня.
когда я поднял голову, то увидал на дне кратера только лишь дядюшку и
Ганса. Исландцы были отпущены и теперь спускались уже по наружным склонам
Снайфедльс, возвращаясь в Стапи.
Максимов Альберт
Афанасьев Роман
Пехов Алексей
Орлов Алекс
Контровский Владимир
Сертаков Виталий