Чтение 17–й страницы книги ~Время игры~

заманил английские линкоры на недавно выставленное крепостное минное
заграждение, после чего приказал замкнуть цепь.

Под угрозой неминуемой гибели на "минных букетах", подкрепленной
налетами авиации и огнем русских линкоров по неподвижной эскадре, Сеймур
предпочел спасти жизни своих людей ценой собственной карьеры и
репутации.

Как русский адмирал Небогатов 28 мая 1905 года, сдавший последние
четыре броненосца Тихоокеанской эскадры адмиралу Того.

Кстати, Садлер, в то время коммандер ,
был британским наблюдателем при японском флоте.

Сейчас ничего подобного случиться не могло. У русских всего один
линкор, у Садлера четыре, плюс дивизион эсминцев.

Большое преимущество в скорости хода и подавляющее - в артиллерии. 42
пятнадцати-и 64 шестидюймовки против 12 русских двенадцатидюймовых и 20
стотридцати-миллиметровок.

Если придется стрелять, шансов у русского капитана никаких. И под
огонь фортов Седдюльбахира британский адмирал свои корабли подвести не
позволит. Две русские подводные лодки вряд ли боеспособны, и подводной
угрозы тоже не существует.

И все же Садлер предпочел бы не ввязываться в бой. Никогда не
угадаешь до конца, чего можно ждать от этих русских. Особенно в
последнее время.

***

Хуже всего для Воронцова и Новикова было то, что так до конца и не
прояснилось, рискнет ли Садлер преградить путь "Валгалле" и "Камелоту"
силой.

Вернее, применит ли он оружие без предупреждения или вначале вступит
в переговоры.

То, что англичане считают пароход, его командира и владельца своими
личными врагами, известно было еще с прошлого года.

Как и то, что мечтают его захватить, в виде хоть какой-то моральной и
материальной компенсации за разгром полудивизиона эсминцев "Виттори" у
Зонгулдака.

А главное, чтобы по-полной разобраться с таинственным "мистером
Ньюменом".

Здесь совпадали интересы и Адмиралтейства, и Форин-офиса, и даже
"Системы", которая, несомненно, имеет своих людей в названных
организациях.

Эту задачу, по их мнению, весьма облегчало состояние Белого флота.

При всем старании адмирала Колчака (так считали англичане) не удалось
до сих пор ввести в строй трофейные линкоры, причем по самой банальной
причине - не хватало подготовленных моряков.

Требуемых полутора сотен офицеров и пяти тысяч матросов, способных
квалифицированно обслуживать незнакомой конструкции механизмы и оружие,
в Югороссии просто не было.

Едва-едва удалось набрать треть нужного количества, в том числе и
путем вербовки специалистов в Совдепии, досрочного производства в
мичмана и старшие корабельные гардемарины эвакуированных с Дальнего
Востока кадетов Морского корпуса.

Но даже и им требовалось еще не меньше полугода, чтобы изучить
матчасть до уровня, позволяющего вести в бой трофейный корабль.

Полностью боеспособными являлись только "Генерал Алексеев" и "Гебен",
со смешанным русско-турецко-германским экипажем.

Гордые британцы не догадывались, конечно, что и один русский линкор
способен отправить на дно всю их Средиземноморскую эскадру, но это уже
было их проблемой, как говорится.

В случае встречи с неприятелем и его агрессивного поведения Воронцов
предполагал ввязаться в бой на предельной дистанции и начать отход
обратно к Босфору, отвлекая внимание от "Призрака".

Причем следует подчеркнуть, что и Новиков, и Воронцов в душе очень
хотели, чтобы чванливые бритты сорвались с нарезки. Оба они, и Берестин
тоже, знатоки и любители военной истории, не выносили англичан.

Нет, не каждого британца в отдельности, в индивидуальном плане они
были вполне ничего. А вот на национально-государственном уровне... За
все коварство и беспринципность их политической практики. За то, что они
предавали и продавали всех своих друзей и союзников ради "национальных
интересов".

За все сто лет предыдущей и шестьдесят лет последующей истории
русско-английских отношений. За Крымскую войну, за Берлинский трактат,
за войну японскую, первую и вторую мировые, за то, как они, прекратив
быть великой державой, с каким-то даже патологическим азартом
превратились в американских лакеев.

А в нынешней реальности к старым претензиям прибавились новые.

Главнейшая - как они цинично и хамски предали своего союзника по
Антанте, Югороссию, ради тех сомнительных благ, которые надеялись
получить от Советской России Троцкого.

И сейчас появился шанс рассчитаться за все, используя именно их
способы и методы.

Кто-то назовет это провокацией?

Да ради бога.

...Накануне выхода из Севастополя "Камелота" и "Валгаллы" посол
Югороссии в Лондоне тайный советник Гирс получил телеграмму от
Верховного правителя Врангеля, адресованную премьер-министру и
одновременно парламенту.

Формально она не являлась нотой, а так чем-то вроде писем, которыми
Сталин обменивался с Черчиллем и Рузвельтом.

В ней сообщалось, что являющаяся законной правопреемницей Российской
империи республика Югороссия, верная своим союзническим обязательствам и
традиционному боевому братству, обильно политому кровью в минувшей
войне, предлагает забыть имевшиеся в недавнем прошлом досадные
недоразумения, создать согласительную комиссию как для расследования
имевших место инцидентов, так и для примерного наказания виновных в их
возникновении.

Далее предлагалось возобновить старые или заключить новые союзы на
взаимоприемлемых условиях.

Но обязательно включающих все позиции, которые России полагались по
тайным договоренностям 1915-1917 годов. В части, касающейся нынешнего
стратегического положения Русского государства.

Ежели же правительство и парламент не в состоянии воздействовать на
экстремистские, враждебные историческим интересам высоких
договаривающихся сторон круги в своей стране, то гораздо более свободное
в своих действиях Югоросское правительство предупреждает: любая попытка
ущемить интересы означенной республики получит адекватный ответ, вина за
последствия которого ляжет на непосредственных исполнителей.

Кроме того, посол Гирс получил инструкцию разъяснить смысл настоящей
ноты Ллойд-Джорджу хотя бы и на пальцах. (В том смысле, что разгром
броненосного отряда адмирала Сеймура в районе Крыма было всего лишь
показательной акцией.) Следующий ответ на неспровоцированную агрессию
будет гораздо резче. (Тут, в зависимости от реакции собеседника,
разрешалось намекнуть на Синоп и Петропавловск.) Кроме того, послу
поручалось обеспечить достаточно широкую утечку смысла русских
предложений в независимую от властей прессу.

Практически дословное изложение послания каким-то образом, и довольно
быстро, попало и в большинство газет континента, где, а особенно в
Германии, было откомментировано с нескрываемым злорадством.

Чересчур много о себе понимающих не любят нигде.

Реакция британского правительства и широкой общественности была
вполне предсказуемой.

Правда, комментаторы и парламентские "ястребы" не задумались об
очевидном.

Пример житейского уровня: любой умный человек, на которого вдруг
отвязался бы хулиганистый подросток в темном переулке, непременно
задался бы вопросом - а чего вдруг этот вот сморчок высовывается,
размахивает кулаками и матерно ругается?

Нет ли у него кистеня в рукаве или компании крепких дружков за углом?
Кто неспособен так подумать и должным образом отреагировать, достоин
своей судьбы.

С англичанами дурную шутку сыграл факт победы в мировой войне и
наполеоновского плана мысль, что наличие двух десятков линкоров и сотни
эсминцев позволяет плевать через губу на тех, у кого линкоров всего
пять, а эсминцев десять.

Еще к немцам они относились с определенным почтением, особенно когда
не сумели выиграть (с бесспорным результатом) у них ни одного серьезного
эскадренного сражения.

А уж русский флот и в грош не ставили. И даже последние события на
британский кураж не повлияли.

Глава 5

Капитану первого ранга Остелецкому, командиру линкора "Генерал
Алексеев", очень нравился его корабль после модернизации, хотя капитан
не до конца понимал, каким образом все было сделано.

И почему так быстро.

В царское время постройка (и многочисленные переделки на стапеле)
броненосца "Андрей Первозванный", на котором он начинал свою службу,
заняла почти семь лет.

А здесь управились за полгода.

До переоборудования "Генерал Алексеев" тоже был неплохим кораблем