Чтение 17–й страницы книги ~Луч Анастасии~

- Сможет ли он донести свое тепло?

Говорю специально для вас, твари, и для таких же, как вы:

- Теперь донесу. Сможете ли вы защититься от него, скоты?

Совсем забыл сказать, что все эти месяцы, когда я мог выйти на связь с
Анастасией, она на мой вопрос "Я буду с Алесей?" отвечала одно и тоже: "Нет,
ее очень глубоко закодировали..." Но я все равно делал все, чтобы добраться
любыми путями до ее сердца, и... тела. Да, до самого любимого, самого
родного, так знакомого мне, самого нежного и красивого тела...

Твари, я просто уверен - вам, скотам, такие чувства неизвестны. Тот,
кто это познал, не сможет убивать чужую любовь. Он просто САМ НЕ СМОЖЕТ
ДЕЛАТЬ ТАКОЙ ГРЕХ. Извините, я отвлекся на эту мелочь, то есть на тварей
ФСБ, ГРУ, МВД, СВР и иже с ними. Сразу хочу оговориться - я вполне допускаю,
что честные и порядочные люди есть везде. Вот именно они-то не интересуют
меня в рамках данной книги. По крайней мере, в составе МВД, где я работал
гражданским сотрудником, у меня немало друзей, честных и порядочных
офицеров. Ни одного из них здесь я не упоминаю.

ШОК

Боль все дни невыносимая. Это просто не передать словами.

Шестого мая я почувствовал физически, что Алеся появилась, по крайней
мере, в общежитии. Перед праздником победы я предпринял последнюю попытку
вернуть Алесю. Я позвонил на вахту, и попросил позвать ее к телефону. Она
спустилась. Голос был радостный, веселый, полный надежды на все хорошее. Она
не могла меня узнать по голосу:

- Алло, кто это?

- Алеся?

- Да! А кто это?

- Алеся, это Игорь.

В ответ молчание с секунду, а после короткие гудки.

Вечером этого дня меня буквально трясло. Анастасия опять произнесла:
"Она будет говорить страшные вещи". Помимо того, что рвало на части грудь,
невероятная слабость была по всему телу. Словно я нес на себе мешок с
песком. Анастасия дала знак. Я оторвал свой взгляд от асфальта. Впереди шли
две подружки. Одна из них сильно напоминала Наташу, соседку Алеси по
общежитию. И вторая девушка сказала этой: "Я боюсь, что мой родственник
опять будет сильно обижаться". Эту фразу можно было понять двояко. Не буду
вдаваться в подробности, но она давала идеально ключ к двум аспектам наших
взаимоотношений. Но соображать я не мог. Боль в груди, невероятная усталость
блокировали любую работу мозга. Я удивляюсь, как Анастасия смогла
достучаться до меня.

В эти дни я дал почитать "Луч" еще трем своим друзьям, которым доверял
на все сто - двум женщинам (удивительно прекрасным, как внешне, так и
внутренне) и своему другу. Мне было необходимо понять, что же я все-таки
написал.

Девятого мая мне позвонил мой друг, и я поехал к нему домой. Анастасия
дала отрицательный сигнал, который можно было понять двояко: или не надо
ехать, или не надо нервничать в гостях. Когда он высказывал свое мнение, мне
хотелось вцепиться ему в рожу мертвой хваткой. Повторяю, это мой самый
близкий друг. Кстати, эта была всего вторая книга из моих, которую он
прочитал - загруженность, свои проблемы, отсутствие принтера... И "Луч" я
его упросил, заставил прочитать.

- Игорь, я прочитал. Знаешь, что я тебе хочу сказать - мне впервые
захотелось стать твоим импресарио. На этой книге можно зарабатывать деньги.
Только нужно убрать нудные рассуждения, побольше секса, добавить
художественность. Сюжет прекрасный, нестандартный, полуфантастический! И
получится отличный бестселлер!

От его слов в груди стало жечь еще сильнее. В итоге я, голодный, съел у
него весь салат с картошкой, и поскорее смылся. Я торопился на салют. Каждый
год я хожу на салют. Как правило, никого там не встречаю, но главное в
другом - посмотреть на весь город, который глазеет в небо, полюбоваться
фейерверком. И ведь это ж надо - в океане пьяных и веселых лиц, стоящих на
огромной площади, как селедки в бочке, я точно вышел на... Наташу.

Еще в январе Алеся говорила, что в начале марта Наташа уедет домой
писать диплом. Я тогда радовался, что с марта мы будем совершенно одни,
закрывшись от всего мира, не вздрагивая от звука Наташиного ключа в скважине
замка... Получилось с точностью до наоборот, как говорили у нас в науке...

Наши взгляды встретились. Я с трудом натянул улыбку и поздоровался.
Наташа смотрела на меня, как на убийцу. От одного ее взгляда мне хотелось
самому сесть на электрический стул.

- Привет. Давно приехала?

- Нет, на днях.

- Как поживает Алеся?

- Я ее толком не видела, мы говорили минут пять, она живет с парнем на
Юго-Западном.

- ...Передавай привет...

Земля провалилась из-под ног. Мир, гнусный и поганый, стал еще чернее и
зловещее. Я не помню, как я шел. Я молча выл на луну. Это был уже не вой, а
зловещий крик кончины. У меня не хватало сил даже просто, по-мужски,
разозлиться на Алесю. Разозлиться за измену, за предательство, за ее
жестокость... Отойдя метров на сто, я решил вернуться. Но пройдя метров
тридцать обратно, понял, что среди такой толпы народа, среди броуновского
движения людей, выйти опять на Наташу невозможно. И все-таки я вышел. Или
кто-то вывел. Дословно разговор не помню. Я что-то говорил о том, что не
знаю, что случилось, и хочу знать правду, почему Алеся меня ненавидит. Я
кое-как дошел до дома. Внутри была пустота. Даже не было мыслей о суициде.
Он был не нужен, поскольку я уже не жил. Все психотропные службы с их
пси-генераторами и операторами, с танцорами и операми, не могли сделать то,
что сделала Алеся за десять дней этого месяца. Я был зомби. Без эмоций, без
мыслей, без желаний. Боль не прекращалась ни на секунду, выжигая все внутри.
Я дышал, ел, двигался, ходил на работу через силу. И теперь я прекрасно
понимал - наступит миг, и сердце уже не выдержит - оно просто остановится.
За ненадобностью работы.

МОЁ ЗАКЛИНАНИЕ

Пора сказать о том, что я говорил Алесе все эти дни, точнее, недели и
месяцы. Когда Анастасия, в начале апреля, сказала "Не бросай ее", я, спустя
несколько дней, все более увереннее, начал говорить:

- Алесенька, я люблю тебя. Алесенька, ты у меня - единственная.

И как-то само собой, в конце апреля, когда "Луч-1" еще не был закончен,
я осознал одну простую мысль. Но эта мысль жила, умирала, росла, опять
умирала все эти месяцы.

Я, наверное, повторяюсь, но начиная с предсказания, я боялся Алесю еще
до знакомства. Боялся в глубине души. Потому что во время предсказания,
несмотря на простоту "картинки", я испытал сильный страх, от чего и
проснулся сразу. Тоже чувство было и на берегу моря, когда уже все было
ясно, как божий день, насчет интима, а я боялся начинать первым. Я боялся ее
взгляда, когда первый раз мы были вместе в яхт-клубе. Плюс еще разговоры и
предсказания Анастасии. Но ее открытость, нежность, доброта, любовь ко мне
(или все же мне так казалось?) постепенно меняли мое отношение к ней. Она
действительно искренне верила, что сама (поскольку у меня нет возможности
заработать самому квартиру, но об этом позже) сможет заработать деньги и
купить НАМ квартиру. Но легкую трезвость в ход этих мыслей внесла сама
Алеся. Дело в том, что я, поняв, что мертвяки не дадут мне спокойно жить
здесь, в России, решил с другом уехать за рубеж на год, чтобы заработать
себе хотя бы на однокомнатную квартиру. О своих планах насчет кораблей я
говорил Алесе. И, естественно, спросил у нее:

- Ты будешь меня ждать?

Она с легкой улыбкой ответила:

- Не знаю.

В первый момент меня это шокировало. Но Алесе я многое прощал,
(повторяю, это не характерно для меня) понимая, что мы еще очень мало
знакомы, и мы очень разные. С другой стороны, может, она врет - своеобразный
флирт. Ведь может сказать "Конечно, буду ждать", а на самом деле не будет
помнить и неделю.

Читатель, ты можешь мне возразить:

- Как ты такое пишешь? Со своими способностями, с возможностью спросить
у Анастасии?!

- Да никак. Я хочу жить реально и просто. А эти способности, будь они
не ладны... Они включаются, как правило, в экстремальных ситуациях.
Обращаться к Анастасии с этим вопросом просто неэтично. Мы сами должны
решать свою судьбу и творить свою любовь. И каждый прожитый день - это
экзамен. Да, да, экзамен. Словно кто-то, каждый день, предлагает нам тест на
прочность и вшивость. Многие этого не замечают.

Второй случай, происшедший с нами, дополнительно меня отрезвил. Мы
пошли на рок-балет "Юнона и Авось". Эта рок-опера на музыку Рыбникова для
меня - как своеобразный гимн жизни. Страсть, ожидание любимого в течение
сорока лет... После Алеся ответила на мой вопрос:

- Мне не понравилось.

- Почему?

- Не знаю.

Так или иначе, после всех тех проблем, что были с Алесей, я про себя
решил - поживем с ней хотя бы год - а там видно будет... После этого к Алесе
я стал относиться спокойнее. Страсть осталась та же - одно другому не
мешает. Кстати, в последние месяцы, в январе-феврале, когда это мы делали
редко, уже не каждый день, - страсть была больше. Но ничего удивительного
тут нет. Мы чувствовали, что теряем друг друга. И когда началась вся эта
мясорубка, - первое, что мне хотелось - узнать правду. Потом хотелось ее
просто как женщину. А после, поняв, что с ней происходит что-то ужасное - я
понял, что только с ней мы будем счастливы. Видимо, за эти месяцы с Алесей
случилось что-то нехорошее. Я видел видения, где Алеся занимается любовью.
Несколько раз видел, как она это делает с несколькими мужчинами, либо пьяная
вдрабадан, либо под наркотическим действием. Я не знаю, что это за видения -