какое-нибудь занятие к весне. Сейчас он надломлен, Нив. И без тебя он будет
чувствовать себя ненужным, но в то же время он ненавидит себя за эту
моральную от тебя зависимость. Он очень гордый. Да, и еще: прекрати
обращаться с ним, как с ребенком."
относиться к Майлсу, как и раньше, ни в коем случае не дать понять, что
что-то изменилось. Они энергично обсуждали вместе все, что происходило в их
маленькой семье и вне ее: от долга Нив Салу до политических новостей. "Ты
первая за девяносто лет в роду Керни, кто голосует за республиканцев!" -
бушевал Майлс.
так встревожен из-за Никки Сепетти. И неизвестно, сколько это может
продлиться.
взгляд вокруг себя, в который раз автоматически отмечая, что столовая
все-таки самое ее любимое место в квартире. Потертый восточный ковер в синих
и красных тонах; кожаные диван и кресла, удобные и уютные; фотографии на
стенах: Майлс, получающий несчетное количество различных наград, Майлс рядом
с мэром, Майлс с губернатором, Майлс с лидером Республиканской партии. Окна
смотрят на Гудзон. В стиле Викторианской эпохи портьеры, которые повесила
еще Рената, - темно-синие с темно-красным, едва заметные глазу блестящие
полосочки красиво отражают свет хрустальных бра. Между светильниками
фотографии Ренаты: на самой первой отец Ренаты запечатлел ее десятилетней
девочкой - она почтительно смотрит на лежащего с забинтованной головой
Майлса; Рената с новорожденной Нив; Рената с Нив, которая начинает ходить;
Рената, Нив и Майлс с масками и трубками для подводного плавания, они только
что вылезли из воды. Эта фотография сделана за год до смерти Ренаты.
ты собиралась готовить, поэтому на всякий случай я купил все."
песто."
белого хлеба, казался невиданным лакомством, и когда мать Девина посылала
его купить на пять центов рыбный пирог и банку спагетти "Хейнц", - проворчал
Майлс.
Книги рецептов, которыми пользовалась Рената хранились на полочке над
раковиной. Нив достала свою любимую - старинную фамильную реликвию - с
рецептами блюд Северной Италии.
итальянского, чтобы та не забывала разговорный язык. Подрастая, один месяц
летних каникул она проводила в Венисе со своими бабушкой и дедушкой, и
первый год ее обучения в колледже прошел в Перуджи. Несколько лет она не
притрагивалась к рецептам, избегая смотреть на пометки, сделанные четким, с
завитушками почерком Ренаты. "Больше перца. Печь только двадцать минут.
Сбрызнуть маслом." Перед глазами Нив вставала Рената, напевающая про себя,
как всегда она делала, когда готовила. Вот она предлагает дочери что-то
растереть, или смешать, или отмерить; вот она внезапно начинает возмущаться:
"Дорогая, или это опечатка, или повар был пьяным. Кто же льет так много
масла в салат? Это все равно, что пить из Мертвого моря."
зарисовки были по сути очаровательными, великолепно выполненными
миниатюрами: Нив, разодетая, как принцесса, сидит за столом; Нив рядом с
огромной миской, Нив в костюме в стиле девушек Гибсона пробует печенье.
Дюжины рисунков, каждый из которых лишь напоминает о невосполнимой потере.
Воспоминания, которые они вызывают, слишком болезненны. Нив почувствовала,
как увлажнились ее глаза.
нравилось заниматься тем, чем она занималась."
свои слова назад."
сейчас уходи из моей кухни."
смешивала, кипятила и пекла. Ничего страшного, просто Майлс со своими
взглядами мог бы возглавить мировое движение по дискриминации женщин. Если
бы Рената всеръез занималась живописью и стала, скажем, неплохим
художником-акварелистом, то Майлс все равно рассматривал бы это лишь как
женское хобби. Он не в состоянии понять, что правильно подобранная для
женщины одежда может положить начало каким-нибудь изменениям в общественной
или деловой жизни.
знает где, - думала Нив, - но все это никак не поколебало Майлса в его
убеждениях. Как будто я ворую у людей, требуя, чтобы они покупали такую
дорогую одежду."
вечеринки он обнаружил Этель Ламбстон в кухне, листающую книги Ренаты. "Вы
интересуетесь кулинарией?" - полюбопытствовал он ледяным тоном.
беззаботно. - Я читаю по-итальянски и случайно заметила эти книги. Queste
desegni sono stupendi."
карандашные наброски. Майлс отобрал книгу. "Моя жена была итальянкой. Я по-
итальянски не говорю."
весь вечер.
прибрала и накрыла стол в столовой, старательно игнорируя Майлса, который
смотрел телевизор в небольшом кабинете. Как только она закончила расставлять
на буфете посуду, начались ежевечерние новости в одиннадцать часов.
кастрюлями и тарелками, когда сердилась на меня." Его лицо расплылось в
мальчишеской улыбке. Это следовало расценивать, как извинение.
Веселое "Алло" сменилось его отрывистыми вопросами. Нив смотрела, как
сжались его губы. Положив трубку, он сказал без всяких интонаций: "Это
звонил Херб Шварц. Один из наших парней работал прямо в шайке Сепетти. Его
только что нашли в мусорном баке. Пока живой, но вряд ли долго протянет."
даже сказать, что оно выражало. "Его зовут Тони Витале, - продолжал Майлс. -
Им он был известен как Кармен Мачадо. Они выстрелили в него четыре раза, и
по идее он должен был быть уже мертв, но каким-то чудом выжил. Он хотел,
чтобы мы кое-что знали."
Нив Керни." Майлс закрыл руками лицо, словно желая скрыть его от взгляда
Нив.
И теперь, впервые за эти семнадцать лет, я смогу ночью уснуть спокойно." Он
положил руки ей на плечи. "Нив, они пришли задать Никки кое-какие вопросы.
Наши ребята. И они видели, как он умирает. У этого вонючего сукина сына был
сердечный приступ. Он умер. Нив, Никки Сепетти мертв!"
голос Нив стал умоляющим. Она обхватила своими ладонями его лицо и в эту
минуту вспомнила, что так всегда делала Рената. И, подражая маминому
акценту, она сказала: "Caro Майло, послу-ушайся меня."
Мачадо, лежал в отделении интенсивной терапии госпиталя Св. Винсента. Пули
застряли в его легком, пробив ребра, защищающие легочную полость, и
полностью раздробив левое плечо. Каким-то чудом он еще был жив. По трубкам,
опутавшим тело, постоянно в его кровь подавались антибиотики и глюкоза.
Специальный аппарат взял на себя дыхательную функцию.
различить обезумевшие от горя лица своих родителей. Ему хотелось успокоить
их: "Я сильный. Я выдержу."
Он попытался предупредить о заказе, но вряд ли ему удалось сделать это
внятно.
сделал кто-то другой. Тони знал, что стреляли в него во вторник вечером.
Сколько времени он находится в госпитале? Смутно он припоминал, что Никки
говорили по поводу заказа: "Никто не может это остановить. Пусть Комиссар
готовится к новым похоронам."
укол в руку и через несколько мгновений провалился в спокойное, без
сновидений забытье.