Чтение 17–й страницы книги ~Башня страха~

Бруда копошился у него за спиной — пытался, наверное, чем-то занять себя, но не мог сосредоточиться. Наконец открылась вторая дверь, и Эйзел услышал, как полковник с облегчением вздохнул.

— Розан?

Эйзел всплеснул руками.

— А вот и мой главный поклонник, мой любимый придворный. Этого человека звали Талига. Он был невысок и лыс, как и положено геродианскому аристократу. Эйзел не скрывал, что считает Талигу полным ничтожеством. Если с Кадо вдруг случится приступ здравого смысла и он прогонит зятя от себя — а Талига приходился ему зятем, — тот мгновенно подохнет с голоду.

В душе Талига понимал, что он просто паразит, и ненавидел Эйзела, потому что тот заставлял его взглянуть фактам в лицо. Он был злейшим из оставшихся в живых врагов Эйзела. А тот нарочно издевался над ним. В один прекрасный день геродиане сочтут, что вреда от него, Эйзела, больше, чем пользы. Так пусть исполнение приговора поручат сперва этому несмышленышу. Талига подаст сигнал тревоги.

Но на сей раз Эйзел не стал дразнить бедолагу, ограничился начальным щелчком. Он вел непринужденную беседу и ни на минуту не переставал улыбаться. Дружелюбие это заставляло Талигу скрежетать зубами от ярости. Для геродианина является аксиомой, что враг бывает особенно приветлив и любезен с вами, прежде чем воткнуть нож в спину.

Глава военного правительства Кушмарраха поджидал Эйзела в небольшой спартански обставленной комнате на верхнем этаже Дома Правительства. То были собственные его покои. Кадо решительно отмел соответствующие его рангу религиозные приветствия.

— Благодарю, Талига. Доброе утро, Розан. Давненько не виделись.

Эйзел дождался, пока Талига выйдет из комнаты.

— Не из-за чего было приходить. Ничего стоящего.

— Что ты сделал с Талигой на сей раз? На нем лица нет.

— Ничего, генерал. Я был сама любезность. Я расспрашивал его о жене и дочках. Я искренне посочувствовал, что сестра ваша страдает непрекращающимися кровотечениями.

— Опасный ты человек, Розан. Ты нас изучил вдоль и поперек.

— О чем вы, сэр?

— Ты коварный лицемер. Но, наверное, именно поэтому ты так хорошо выполняешь свою работу, и я должен быть благодарен, что служишь ты мне, а не моим врагам.

— Истинная правда, сэр.

— Ты чересчур резок и потому наживаешь себе кучу врагов. Когда-нибудь Талига попытается прикончить тебя.

— Что ж, я действительно бываю резковат, я человек прямой, прямо и скажу вам, сэр, — если попытается, я его на куски изрежу и разбросаю по всему Кушмарраху.

— Невелика птица Талига, но у него есть семья. Эйзел отвернулся, скрывая улыбку. Что-то вывело хладнокровного коротышку Кадо, выносливого, как дубленая кожа, из равновесия, и ему хочется это на ком-то выместить.

— Мне нравится работать с вами, сэр. Но жить мне нравится еще больше. Я с семи лет никому не позволял задевать меня. Теперь тем более. Любому, кто осмелится поднять на меня руку, не придется больше гордиться принадлежностью к какой-либо семье.

— Ладно, хватит препираться. Ты явился после долгого отсутствия. Значит, случилось что-то интересное, я не ошибся?

— Ничего особенного. Союз Живых то ли распадается, то ли они окончательно ушли в подполье. Возможно, и то, и другое. Дальше всего распад зашел в Харе.

— Ага, как раз в Харе ал-Акла казнил тех людей.

— Еще один признак разложения.

— Значит, план ал-Аклы начал работать.

— Парни просто выполнили свою работу. Теперь о том, что привело меня сюда. Это просто сплетня, но если в ней есть доля истины, значит, Союз действительно распадается, во всяком случае — в Харе.

— Что за сплетня?

— Некий Ортбал Сагдет был убит нынче ночью. Это факт, я сам проверил. Говорят, он был главным представителем Живых в округе Хар. Похоже, его обокрали. Но у воров обычно хватает соображения держаться подальше, когда дело может кончиться смертной казнью.

— Когда ты сможешь добыть доказательства, что этот Сагдет действительно был из Живых и занимал столь высокое положение?

— Никогда.

— Как так?

— А как, по-вашему, я их добуду?

— Ты член Союза Живых.

— Я всего лишь так называемый рядовой. Последняя спица в колеснице. И шансов подняться выше у меня нет.

— Почему?

— Понимаете, Живые — это компания Старых Товарищей. Три вещи работают против меня. Самая главная — я не получил пинка под зад при Дак-эс-Суэтте. И две другие — я не получил его ни при защите Семи Башен, ни в долине Чордан. Следовательно, не важно, кто я и что могу для них сделать. Я навсегда останусь всего лишь жалким оруженосцем.

Кадо поднялся, подошел к окну. Физически он соответствовал геродианским понятиям о представителе правящего класса. Небольшого роста, лысый, пухленький. Он любил пышность, мог стать в позу, обожал лесть. Как и прочие. Но под его голой макушкой скрывался ум — острый как бритва.

— А где ты был в те дни, Розан?

— Меня не было в городе.

— Ты ведь говорил, что служил во флоте? Там-то и выучился по-геродиански. Но кораблей у кушмаррахан было немного… Впрочем, не важно. Если б ты сыскал способ убедиться, что Сагдет определенно был одним из высших чинов Союза, я бы был тебе весьма признателен.

— Если такой способ есть, я найду его, сэр.

— Уверен, ты найдешь его. А что с нашим другом Орлом?

— Видите ли, я нашел у них работенку — ходить за лошадьми. Но в первый же день один из ублюдков прошелся насчет горожан. Пришлось ему ноги переломать. Думаю, теперь неразумно там показываться.

— Ты человек решительный и жестокий, не правда ли?

— Порой без этого поручения не выполнишь. Я что-то не видел, чтоб вы посылали миссионеров из числа ваших парней проповедовать Единственную Истинную Веру.

— Я… Ты… — Кадо вспыхнул.

В комнату влетел лейтенантик, совсем молоденький — голова его еще была покрыта волосами, от волнения он даже забыл постучать. Эйзел отвернулся к окну.

— Сэр! — вскричал лейтенант. — Принят сигнал с Южного маяка. На горизонте показалась галера нового градоначальника.

— Проклятие! Почему Господь Бог не послал этому ублюдку встречного ветра?! — Кадо пнул ногой стул. — Мачио, не смей больше так врываться. Даже если через пять секунд ожидается конец света, ты должен стучаться и ждать. Понял?

— Да, сэр.

— Отлично. Благодарю. Можешь идти. Лейтенантик ретировался, поджав хвост.

— И так не справляемся, а тут еще новая головная боль. Розан, я хочу, чтоб ты сегодня остался со мной. Хочу, чтоб ты изучил этого борова Сулло с самого начала. Он первый из присланных из столицы представляет собой серьезную опасность.

— Остаться с вами? На официальном приеме и так далее?

— Да.

— Слишком большой риск. Меня могут узнать. Если возникнет подозрение, что я работаю на вас, наше сотрудничество лишится всякого смысла. Не говоря уж о том, что это наверняка сократит мою жизнь.

— Кстати, что, по-твоему, затеял в Шу ал-Акла? Я велю выдать тебе форму моего личного телохранителя. Человека в форме никто не станет рассматривать.

— В Шу? Насколько я слышал, он ничего не делает в Шу.

— Сегодня утром он послал в лабиринт Джоаба и больше сотни человек. Ты ничего не слыхал?

— Нет, сэр. Я занимался делом Сагдета.

Эйзел был не на шутку обеспокоен. Плохие новости. Надо срочно все выяснить. Но, похоже, Кадо намерен задержать его на целый день. Черт побери! Это чертовски некстати. Зря он сюда притащился.

ГЛАВА 5

Аарон снял последние ремни, которые скрепляли части мачты, пока не высох клей между стыками и вокруг деревянных колышков. Он махнул рукой рабочим у лебедки. Они начали возиться с веревками, готовясь поднять мачту, развернуть ее и опустить на не готовый еще корпус судна.

Кулло, новый мастер-геродианин, последние две недели его не было на верфи, пришел принять работу.

— Замечательно, — признал он. — Лучше не сделаешь.

— Этому ремеслу я обучался, сэр. Будь моя воля, только им и занимался бы.

— Забудь, оставайся с нами. Через пять лет будешь отличным кораблестроителем, выйдешь в мастера.

— Да, сэр.

Геродиане с такой скоростью и безжалостностью вырубают строевой лес вокруг Кушмарраха, что через пять лет от него ничего не останется. Аарон возненавидел бы их за одну только жадность, не говоря уж обо всем прочем. С прожорливостью саранчи набрасывался Герод на богатства завоеванных земель. И причиной постоянных военных походов, подозревал Аарон, была именно алчность, а вовсе не религиозное рвение.

Он немного помог у лебедки, потом отошел. Теперь нечего делать, пока рабочие не будут готовы к установке мачты. Кулло тоже ушел, поэтому Аарон решил навестить Билли-козла, который с помощью деревянного молотка и клина загонял куски каната в щели между планками; старик работал быстро и проворно, помощник — он заливал щели горячей смолой — отставал от него на несколько метров.

— Вонючая штука, — заметил Аарон.

— Смола-то? К ней здорово привыкаешь. Потом, несколько дней не работаешь — и уже начинаешь скучать по запаху. У тебя как?

— Да с лебедкой возимся.

— Угу.

— Как с названием? Решили что-нибудь?