своим самым ядовитым взглядом.
которые проникают прямо в душу. - Да, видимо, так. Хотя я не знаю, что
именно. - И я снова отключился.
***
нас хватало опыта, чтобы не подумать, будто он уполз и издох в своей
берлоге. В нашей работе это опасно: стоит на секунду успокоиться - и тебе
конец. Мы решили, что он просто вернулся в свое логово где-то в лесу, чтобы
зализать раны. Мы перестали строить предположения по поводу того, почему я
не смог убить его, когда имел такую возможность, поскольку это была не самая
интересная тема для разговоров. Потом обычно снятся кошмарные сны.
переносными матрасами, пищей, водой и оружием. В основном оружием.
Внимательно изучив следы чудовища (человекоподобные, с четырьмя пальцами,
каждый из которых заканчивался острым когтем), ведущие прочь от места
столкновения на полянке с клевером, мы углубились в лес. На второй день
похода мы нашли место, где он упал и отлеживался, чтобы собраться с силами и
пойти дальше. На третий день следы привели нас к Харрисбургскому кратеру -
там они заканчивались.
тройной головкой. Как известно, кратер имеет в диаметре две мили с
четвертью. Огромное пространство, испещренное тысячами образовавшихся в
результате взрыва, воспламенившего горные породы и почву, пузырьков. Во
многих местах были разломы, ведущие в неизученный лабиринт пещер и туннелей.
Очевидно, одну из этих пещер облюбовал зверь.
скользкий!
Сам не знаю почему, но я приказал всем отступать на ранчо и убираться
подальше от этого места. Лотос, конечно, была права: у меня была более
веская причина, чем просто отомстить бессловесному животному. На мгновение я
почувствовал себя Гамлетом, который бродит по замку и разговаривает с
призраком. Но это ощущение прошло. Причина моей целеустремленности
скрывалась в той ночи, когда я мог убить его и не убил. Когда он чуть было
не убил меня. Но почему? И что все-таки случилось с теми двадцатью двумя?
разобьем здесь лагерь.
лесом и кратером. Кое-где на безжизненной поверхности между вулканическим
стеклом и растительностью пытались пробиться жалкие травинки. У них это не
очень хорошо получалось, но хоть что-то радовало глаз в этом жутком месте.
поклажу. - Завтра обыщем пещеры.
могли сравниться с сияющим полем, раскинувшимся у наших ног. Перед нами на
пространстве двух с четвертью миль вулканическое стекло, отдавая дневную
жару, переливалось всеми цветами радуги. Синие оттенки носились по его
поверхности в погоне за красными, янтарные пятна кружились в хороводе с
черными, цепляясь за зеленые прожилки.
доедал свой ужин. Он обычно трапезничал по два часа кряду, причем ни одна из
этих ста двадцати минут не пропадала даром. Лотос присела рядом со мной,
поджала под себя крошечную ножку и положила голову мне на плечо. От ее
прохладных волос исходил сладкий запах. Еще мне было очень приятно, что ее
черные, как смоль, пряди обвивались вокруг моих ушей и подбородка.
оранжево-серебристые разводы.
Диким и месяца бы без нее не протянули. Я, правда, удивляюсь, как ей, такой
хрупкой и крошечной, удавалось утешать большого и неуклюжего Дикого. Но
поскольку она всякий раз оставалась цела, этот увалень, умел быть нежным и
трепетным.
обнял ее и забормотал: "Ну-ну, успокойся" и все, что обычно говорят в таких
случаях. В общем, сидя там, я чувствовал себя неловко и вместе с тем был
чертовски счастлив. Лотос почти никогда не плачет. Если она заплакала,
значит, она и впрямь очень волнуется за кого-то из нас. Тогда уж ее не
остановить, пока она до конца не выплачется. А когда все пройдет, она
никогда не вспоминает о том, что плакала; и вам тоже лучше ей об этом не
напоминать.
Глава 5
я сидел у окна на втором этаже, и тут из ночной мглы появились два
гигантских красных глаза. Большие, как блюдца, они осветили дом алым светом.
Это был джип, покрытый простынями и красным целлофаном и разрисованный под
дракона членами организации "Рыцари Дракона за Сохранение Человечества". Мне
показалось забавным, что взрослые люди играют в такие смешные игры.
малиновые глаза паука, опустившего на глубину в сотню футов свои скрученные
веретеном лапы. За этими фарами скрывалось кое-что пострашнее джипа. Гораздо
страшнее.
уходивший вниз туннель. Он тянулся футов на пятьдесят. Вероятно, это логово
самки паука. Самки, как правило, смелее самцов. От главного туннеля
ответвлялось еще несколько боковых ходов, забитых паутиной и липкими яйцами.
Дикий. - Я просто наступил на землю. Она заколебалась, подалась, и я
провалился.
Паутина здесь была другого рода, чем та, в которую нас поймал тот паук. Она
служила защитной оболочкой яйцам и поэтому была более толстой и тягучей.
Внизу возилась паучиха-мать, уже оправившаяся от испуга и готовая встать на
защиту своего потомства.
крючья к сапогам и взял ее нож, чтобы прорубать ступени в стенах туннеля.
пауку - это было дико неприятно, но спускаться головой вниз у меня бы тоже
не получилось. Я каждую минуту был готов к тому, что она сейчас раскроет
пасть и кинется на меня.
красные глаза. Они не мигали. Ни век, ни ресниц.
ногти набилось столько грязи, что больно было рукам. Я разрубил паутину,
скатал ее в шарик и забросил его за спину Дикого. Я не хотел бросать его
вниз из страха, что он потревожит паучиху и она, раскрыв пасть на животе,
бросится наверх. Когда я освободил его руки и голову, он тоже стал мне
помогать. Мы быстро убрали остатки липкой нити.
наклонной плоскости с такой легкостью, словно прогуливался по цветущему
саду. Когда он почти добрался до верха, я тоже начал карабкаться. Но наши
передвижения потревожили паучиху-мать. Я услышал, как, быстро приближаясь,
шуршат ее лапы.
было бы держать при себе, и тут мохнатые лапы, обхватив меня за талию,
оторвали от стенки. Сопротивляться ее цепкой хватке было бесполезно. Но она
не была готова к такому весу. Паучиха покачнулась, потеряла равновесие, и мы
оба покатились вниз, завернули по ходу туннеля - она отчаянно дрыгала ногами
- и упали с высоты двадцати футов на дно пещеры.
отразились от стен. Несмотря на сумасшедшее биение сердца, я оглядел пещеру
и увидел, что, судя по экскрементам, это гнездо, где обитает несколько
пауков. Пока что мы здесь были одни, но вопли привлекут других насекомых.
Нортон Андрэ
Маркеев Олег
Посняков Андрей
Лондон Джек
Мороз Александра
Емилина Ника