Чтение 17–й страницы книги ~Ясновидящий~

Но вот настала очередь солдата по имени Картье - того самого, единственно
уцелевшего из семерых, сорвавшихся в пропасть при восхождении.
Главнокомандующий сказал тогда, что лишь безумец может так рискнуть собой,
именно этот довод отчасти и снял с Картье подозрения в злодействе. Картье
отнюдь не был сумасшедшим, но, как оказалось, не был и человеком...

- Могу я взглянуть на твой кинжал? - уже в который раз задал Рихтер свой
сакраментальный вопрос.

Из тех сорока человек, что дрогли на ветру по ту сторону парусины,
благополучно прошли проверку тридцать два. Рихтер действовал уже чисто
автоматически, а в душах проверяющих волнение постепенно сменялось
отчаянием. Конечно, пока нельзя было исключить вероятности, что убийца -
один из восьмерых, ждущих своей очереди на ветру, но надежда на это таяла с
каждой минутой. Возможно, поразительно изобретательным убийцам все же неким
непостижимым образом удалось благополучно пройти проверку. Главнокомандующий
тоже заметно приуныл.

- Что? Мой кинжал? - недоуменно спросил Картье.

Как и все остальные, он не подозревал ни о предстоящей проверке, ни о
том, в чем она будет состоять.

- Да, - кивнул Рихтер. Картье не шелохнулся.

- Это приказ, - возвысил голос главнокомандующий.

- Откуда мне знать, может, все вы тут... - забормотал рядовой.

- Зито! - скомандовал Рихтер и, сурово взглянув на Картье, прибавил:

- Если ты тотчас же не повинуешься, Зито тебя пристрелит.

Картье озирался, глаза его перебегали с Мэйса на цыгана, который отвечал
ему ледяным взором. Смуглые руки крепче сжали грозное оружие. Картье
невероятно походил теперь на крысу, загнанную в угол, - даже шипел сквозь
стиснутые зубы.

Рихтер отступил на шаг.

- Тебе нечего опасаться, если ты не изменник и не убийца. Один взгляд на
твой кинжал и...

В мгновение ока кинжал оказался в руках Картье. Он метнулся к
главнокомандующему, словно бешеный пес. Лицо его было бесстрастно, зубы
оскалены...

В морозном воздухе прозвенела тетива лука Зито. Стрела вонзилась прямо в
шею злодея, и тот распростерся у ног Рихтера. Девственно белый снег заливала
теперь алая кровь, и вскоре вокруг безжизненного тела растеклась дымящаяся
лужица.

Рихтер склонился над телом, собираясь до него дотронуться, но отпрянул -
из-под одежды поверженного Картье, расползающейся прямо на глазах,
извиваясь, словно диковинные щупальца, устремились к нему сверкающие
проводки. Они жадно тянулись к теплу человеческого тела, на глазах удлиняясь
и звеня на ветру...

- Что это? - спросил Потрясатель, подаваясь вперед, чтобы лучше
разглядеть.

Да и все солдаты с любопытством глазели на труп. Впрочем, нет, это уже
был не труп... Люди шаг за шагом приближались к телу.

- Осторожнее! - воскликнул Мэйс, хватая Потрясателя за плечо. - Сдается
мне, если эти щупальца проникнут в ваше тело, вы станете одним из этих..,
этих...

По рядам пробежал испуганный ропот. Солдаты попятились.

Мэйс пнул тело носком своего тяжелого башмака - и едва успел отдернуть
ногу: проволочные щупальца чуть было не обхватили его за щиколотку, томимые
неутолимой жаждой живой плоти.

Теперь проволока обволакивала все тело Картье шевелящимся коконом.
Страшное, невероятное зрелище...

Глаза Картье выкатились из орбит и исчезли. Теперь из глазниц тянулись
живые, словно дышащие, медные щупальца...

Из ноздрей к губам быстро ползли, извиваясь, мерцающие проводки,
походившие бы на кровь, если б не цвет.

Тянулись они и из полуоткрытого рта...

Губы Картье дрогнули, рот раскрылся шире, и из него вывалились какие-то
тонкие трубочки и другие не менее странные приспособления.

Горло вдруг вспучилось, потом раскололось надвое, открывая взорам
поблескивающее стекло...

- Демоны... - раздался чей-то испуганный шепот.

- Нет, - рассеянно произнес Потрясатель. - Это родом оттуда. - И он
указал на восток. - Какое-то забытое изобретение, пережившее эпоху Великого
Небытия.

- Но я знаю Картье с самого детства! - воскликнул один из солдат.

- Несомненно, он попал в руки орагонцев, и они при помощи неведомой ныне
науки обратили его в это странное существо.

А лицо Картье тем временем распалось надвое.

Живая машина, все это время таившаяся у него внутри, из последних сил
пыталась схватить новую жертву.

Крови больше не было видно.

Тогда проволочки начали переплетаться. Они теперь поглощали друг друга,
так и не обретя желанной жертвы, и гибли в схватке...

Над трупом взвилось облачко дыма - механизм явно разладился. Человеческую
кровь он, видимо, использовал в качестве смазки, и теперь, когда она
покинула тело, составные части скрипели и скрежетали...

Что-то зажужжало, как потревоженный улей, потом раздался надсадный
скрежет. Он доносился из горла Картье, словно адская машина пыталась
использовать его голосовые связки с некоей неведомой целью. Но вот
проволочки замерли в воздухе, а дым повалил столбом. Страшное существо, чем
бы оно ни было, не подавало более признаков жизни.

Все стояли не шевелясь, завороженно глядя, как рассеивается дымок, слушая
завывание ветра. Никто не мог прийти в себя от увиденного.

Но вот Рихтер, похоже, очнулся:

- Так вот что использует Орагония в войне с Дарклендом! Если Джерри
Мэтабейн овладел сим демоническим оружием, то вскоре все те, кого вы любите:
ваши жены, детишки - все, все вскоре станут существами без души, машинами!
Все сотрется у них из памяти, исчезнут все чувства, и править ими будет лишь
покорность малейшему мановению руки Джерри Мэтабейна!

- Нет! - вскрикнул в ужасе кто-то из солдат. Оружие, которое применил
главнокомандующий, метко угодило в цель - все встрепенулись и, потрясенные
до глубины души, исполнились решимости не допустить этого ужаса, не
позволить обратить их любимых в бездушные механизмы. Страх потерять себя как
личность - мощный стимул... Солдаты теперь еще решительнее, чем прежде,
настроены были достичь таинственных восточных земель и овладеть таящимися
там секретами.

- Однако мы не вполне еще свободны от этого проклятия, - отрезвил людей
Рихтер. - Среди нас затаилось как минимум еще одно такое существо. Кто
помнит, с кем в последнее время Картье чаще всего общался? Был ли у него
задушевный приятель, с которым он частенько уединялся?

Горцы принялись перешептываться, переглядываться, затем из толпы
донеслось многоголосое:

- Зито... Зито... Зито... Да, он якшался с Зито... Они с Зито были
не-разлей-вода!

Коудонский цыган не сдвинулся с места, не выпустил лука из рук. У него
была всего одна стрела, но и та торчала теперь в уродливом комке обугленных
проводов, который прежде был телом Картье.

- Этого не может быть! - пробормотал Рихтер, оторопело глядя на смуглого
Зито. - Ты же дал мне платок... Ты поклялся мне в вечной верности!

- И это сущая правда! - Зито выглядел не менее потрясенным внезапно
обрушившимся на него обвинением, нежели старый офицер. - Ну да, я водил с
ним дружбу. Но это вовсе не значит, что я и он... Я так же предан вам,
командир, как и прежде, и я...

Он был футах в десяти от главнокомандующего, когда метко брошенный кинжал
вонзился ему прямо в грудь. Все вздрогнули и обернулись - Мэйс медленно
опускал руку.

- Еще минута - и он задушил бы вас, командир, а может, сделал чего и
похуже... Поверьте мне, я ясно видел его лицо.

Взоры всех собравшихся устремились на Зито.

Цыган тупо глядел на кровь, потоком струящуюся по его рубашке. Его
шатало, но пронзенное сердце все еще билось в груди...

Мэйс вновь заговорил. Голос его звучал уверенно, хотя умирающий Зито
выглядел вполне естественно и не было ни малейших признаков, что в теле его
скрыта адская машина.

- Вы велели ему легко ранить того, кто поведением своим вызовет
подозрения. Однако стрела его пронзила Картье шею - это был заведомо
смертельный выстрел. - Мэйс повернулся к Зито:

- Ты боялся, как бы то немногое, что еще оставалось в Картье
человеческого, не заставило его тебя выдать, верно? Значит, тебе необходимо
было его убрать, чтобы с последним вздохом из уст его не вырвалась правда!

- Это.., ложь! - прохрипел Зито.

На губах его запузырилась кровь. Он обвел товарищей молящим взором, и
один из горцев, солдат по имени Хенкинс, помявшись, шагнул к раненому
цыгану.

- Не смей! - отчаянно заорал Мэйс. Но было поздно. Стоило Хенкинсу
коснуться коудонца, как тот оскалился, и сграбастал солдата. Хенкинс
закричал и стал вырываться, но тщетно. Смуглое лицо коудонца раскололось
надвое, и на волю вырвались медные щупальца, которые тотчас же проникли в
плоть человека и принялись вершить там свое черное дело, неумолимо превращая
его в существо, каким был сам Зито. Живая машина торжествующе завизжала, и
визг этот напоминал голос цыгана.

Сразу четверо банибальцев метнули ножи. Два из них, не предназначенные
для метания, пролетели мимо цели, однако два другие угодили прямо в спину
Хенкинса и по рукоять вонзились в тело.

Хенкинс и цыган, крепко сплетенные, рухнули на снег и покатились по нему.
А проволочный кокон уже алчно обволакивал их обоих, но насытиться не мог.