Чтение 17–й страницы книги ~Властелин молний~

Хэвиленд завтра попал под машину; тогда бы никто не узнал, каким дураком
оказался Эрик, взвалив на себя непосильную работу. Он сознавал, что пошел
на это против воли, только из упрямства, и от этого сознания у него
появилось отвратительное чувство беспомощности. Когда же он, наконец,
повзрослеет?

В этот вечер Сабина сразу обратила внимание на его вытянутое лицо. Эрик
зашел за нею в магазин. Он опоздал, поток служащих давно уже вылился из
широких дверей и исчез в метро, а Сабина все стояла одна на пустынном
сером тротуаре в полутьме ранних зимних сумерек. Был субботний вечер, и в
этот час только колючий ветер гулял по широким безлюдным тротуарам. Эрик
подошел прямо к ней, сгибаясь от ветра. Поцеловав девушку в холодную щеку,
он тотчас же взял ее под руку и повел через улицу к дешевому китайскому
ресторану, где они обычно закусывали. Но Сабина, шагая рядом, не спускала
взгляда с его лица.

- Что с тобой, Эрик?

- Ничего. Должно быть, я просто голоден.

- Раньше ты никогда так не выглядел, когда бывал голоден. Что-нибудь
случилось в университете?

- Ровно ничего, - медленно ответил Эрик, пристально глядя вслед
прогромыхавшему мимо трамваю.

В ресторане было пусто. Здесь всегда бывало оживленно только во время
завтрака. К обеду зал почти целиком погружался в темноту и стулья
ставились вверх ножками на пустые столики. В глубине зала, в полном мраке,
казалось, витали призраки шумных посетителей, один раз в жизни случайно
забежавших сюда перекусить и со смехом болтавших об ужасной толкотне в
магазинах. Даже в меню все еще стояли названия блюд для завтрака, по сорок
пять центов каждое.

Пока они заказывали обед, Сабина молчала, но Эрик знал, что она ждет.

- Пожалуйста, не смотри на меня так, - сказал он. - Я ничего от тебя не
скрываю.

- Я же молчу.

- Но я знаю это твое выражение. Дело в том, что Хэвиленд наконец
собрался приступить к опытам.

- И... О, не говори мне, что он не хочет с тобой работать!

- Нет, он как раз хочет со мной работать. Не в том суть. Только он
выбрал самое что ни на есть сложное дело.

- Но если оно удастся, это будет, наверное, что-то очень важное?

- Конечно. Важнее всех других исследований, которые у нас ведутся.

- Но ведь это чудесно!

- Да, но сколько такой опыт потребует времени!

- Времени? Неужели тебя это беспокоит?

- Конечно. Ведь я же не на постоянной работе, мой контракт скоро
кончится. Да и что будет с нами? Сколько еще нам придется ждать?

Она помолчала.

- Знаешь, Эрик, раньше, когда мы с тобой только что познакомились, тебя
такие вещи не испугали бы. Не будь меня, ты бы вовсе не стал волноваться
по такому поводу.

- Ничего подобного, - быстро ответил Эрик, внезапно почувствовав себя
виноватым. - Это неправда.

- Это правда, - ответила она.

- Ты тут ни при чем. Разве ты виновата, что я в тебя влюбился?

- Это не шутки, Эрик. Наверное, это и есть то, что имел в виду Фокс
тогда вечером, на Риверсайд-Драйв.

- К черту Фокса. На что ты намекаешь, Сабина? Может быть, ты хочешь
поступить со мной так же, как с О'Хэйром? Может, ты меня так жалеешь, что
хочешь бросить именно сейчас, когда я, можно сказать, только начал
выходить на большую дорогу?

Она вскинула на него глаза; лицо ее побелело.

- Как ты можешь говорить такие чудовищные глупости!

Он стукнул кулаком по столу, охваченный презрением к самому себе.

- Я просто паршивый дурак в паршивом настроении. Не сердись на меня,
дорогая. Ударь меня по щеке, и нам обоим станет легче.

Она поглядела на него долгим взглядом и стала есть суп.

- Я не сержусь, - мягко сказала она. - Но мне и не до смеха... Ничего
смешного в этом нет. Я сказала правду... тебе было бы гораздо лучше без
меня.

- Я даже не стану отвечать на это, - отмахнулся он. И, наверное, не
смог бы ответить. Это было очень нелегко.

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

Как только началась настоящая работа, Эрик воспрянул духом - он
убедился, что вполне справляется с первым конкретным заданием, возложенным
на него Хэвилендом. Задание было несложное - сделать чертеж
предохранительной коробки для детекторной сети, и Эрику вдруг стало ясно,
что сооружение прибора сводится к целому ряду довольно простых операций,
подобно тому как план путешествия по всему континенту, через горы, долины,
реки, леса и города, можно свести к небольшому краткому расписанию -
столько-то миль в день по таким-то дорогам.

Первая стадия работы над опытом заключалась в проектировании
аппаратуры. Когда эскизные чертежи составных частей прибора потребовалось
переводить в рабочие, Эрик и тут оказался полезным помощником Хэвиленду.
Прежде всего они взялись за камеру, в которой газ гелий должен был
превращаться в альфа-частицы. Для этого требовалась особая система подачи
электрического тока, и Хэвиленд поручил это Эрику. Сам он сделал чертеж
основной камеры, длиною в несколько футов, где движение альфа-частиц
должно было быть доведено до огромной скорости. В этой большой камере
помещались ускоряющие электроды и система мишеней, которые должны были
подвергаться бомбардировке альфа-частицами. Хэвиленд поручил Эрику
перевести эскизные чертежи в тушь и снабдить их объяснениями, чтобы
передать затем механикам. Они вместе разработали систему подачи тока
высокого напряжения, доходящего до полумиллиона вольт.

Неожиданно для себя Эрик обнаружил, что обладает порядочными знаниями и
не лишен изобретательности. Сам того не подозревая, он додумался до
решения целого ряда специфических проблем. Когда Хэвиленд впервые
согласился с одним его незначительным предложением, гордости Эрика не было
границ, и с тех пор он стал вносить одно предложение за другим. Некоторые
из них были довольно удачны, другие - приемлемы, остальные - просто
беспомощны, зато стена сомнений и неуверенности была, наконец, сломлена.

Сабина часто не могла удержаться от смеха, глядя на происшедшую в нем
перемену. Однажды они снова сидели в пустом китайском ресторане напротив
магазина Мэйси.

- Всего три недели назад ты ронял в суп слезы, - сказала она.

- Не говори об этом. - Он наклонился и накрыл ладонью ее руку. - Не
хочу даже вспоминать. Надеюсь, что это больше никогда не повторится.

- Еще как повторится. Ты сам прекрасно это знаешь.

- Черт возьми, может, ты и права. Но знаешь, что бы ни случилось, что
бы я ни говорил, никогда не сердись на меня. Думай в таких случаях о том,
каким я бываю обаятельным. Ведь должно же у меня быть какое-то обаяние.

- Вот еще! - засмеялась она. - Но если Хэвиленд тебя терпит, то и я
как-нибудь вытерплю. Он так же гордится тобой, как и я? - В глазах ее была
нежность.

- Хэвиленд? - Эрик махнул рукой. - Он не в счет. Знаешь, его так легко
поразить.

- Ну, конечно! - улыбнулась она. - Какой он из себя? Ты мне
когда-нибудь его покажешь?

Эрик пожал плечами.

- Я не знаю, как он выглядит вне лаборатории.

- Все, о чем мы мечтаем, зависит от него; ты мог бы и поинтересоваться.

- Видишь ли, - сказал Эрик, - я ему помогаю каждую свободную минуту,
когда я не занят на лекциях. А по вечерам и в нерабочие дни пусть уж он
сам о себе заботится.

Эрик не знал, что от того, как проводит Хэвиленд свои вечера и
нерабочие дни, может зависеть его собственная судьба.

Однажды вечером, после того как они с Хэвилендом целый день
безрезультатно бились над проектом конденсатора, Эрику вдруг пришло в
голову решение этой проблемы. Оно показалось ему совершенно замечательным
по своей простоте, и он бросился было звонить Хэвиленду, но тут же
почувствовал, что этого мало. Ему так хотелось своими глазами увидеть на
лице Хэвиленда восхищение, что, повинуясь неудержимому порыву, он накинул
пальто и вышел из дому.

Эрик знал, где живет Хэвиленд, но никогда еще у него не был. Он
торопливо зашагал навстречу речному ветру, дувшему, словно по трубе, вдоль
Клермонт-авеню. Швейцар в подъезде большого многоквартирного дома сказал,
что мистер Хэвиленд у себя, а лифтер, ни слова не говоря, поднял его на
лифте. Эрик наспех придумывал извинения за неожиданный визит в такой час,
но все оправдания сводились к тому, что его осенила замечательная мысль.

Он позвонил; за дверью долго стояла мертвая тишина, и Эрик, думая, что
швейцар ошибся, уже собрался уходить. Он был разочарован и в то же время