- А-а... - усмехнулась Марго. - Да нет, честно говоря. Но мне все эти
гонки... Баловство. Все равно нас не сегодня-завтра распустят. Что толку
старое ворошить?
- А помнишь, как мы через Пояс ходили?
- Ну и что? Мало ли куда мы ходили. Ива, ты не думай обо мне плохо, но я
правда не хочу. Могу я не хотеть? И тебе советую - плюнь ты. Смотри на вещи
трезво. Ни к чему все это. Я, например, мыслями давно уже внизу.
- Но телом-то ты наверху. Мало ли, как все обернется.
- Я тебе скажу, как все обернется, сестренка. Пару раз мы еще прокатимся
туда-сюда, а потом наш "Муад-Диб" встанет на капремонт. Только не надейся,
он пойдет не в орбитальные доки. Нет, милая, его тоже опустят вниз. А там
снимут пушки и отправят на металлолом. Или в буксировщик переделают. И все.
Что ты будешь делать тогда? Извини. Просто меня удивляет, как ты за свой
мундир цепляешься. Ты же всегда хорошо соображала, милая. Ты бы лучше
готовилась к тихой спокойной жизни внизу.
- Счастливая ты баба, Марго, - без тени иронии сказала Ива. Маргарета фон
Фальцфейн через два месяца подавала в отставку и выходила замуж. Все у нее
было уже решено. Жених, референт одного из Директоров, ставил перед Марго
единственное условие - забыть, что она была военным астронавтом, и никогда
об этом не заикаться. Он уже заготовил для будущей супруги вполне
благопристойную легенду - историю о девушке из космодромной обслуги, с
которой он познакомился во время командировки на Марс.
- Наверное, счастливая, - подумав, согласилась Марго. - Не знаю, как я там
буду, внизу, но постараюсь своего не упустить. Рожу, это точно. Лучшее
средство от воспоминаний. Лет на десять забот полон рот.
- Ладно, - вздохнула Ива. - А я, пожалуй, все-таки устрою ребятам праздник.
Хоть посмотрю, как они твоих охламонов уделают.
- Давай-давай, - усмехнулась Марго. - Мастурбируй. Честное слово, я тебя не
понимаю. Что ты будешь делать, когда группу F разгонят?
- Понятия не имею, - призналась Ива. - Попрошусь, наверное, в коммерческий
флот.
- Так они тебя и возьмут! Мало мы грузовиков спалили?
- Ой, Марго, не трави душу!
- Прости, сестренка. Конечно, я тебе не советчик. Может, так и надо - ты
станешь с молодыми в библиотеке дурью маяться, а я в это время достану
вибратор и засуну его себе по самые печенки. И буду всей душой тебе
сопереживать. Чертовски увлекательное занятие - таращиться сразу на
двадцать мониторов и давать вводные. Этакая производственная мастурбация.
Куда веселее, чем обычный секс, а?
- Дура ты, - сказала Ива от души и отключилась. Некоторое время она сидела,
поджав губы от злости, сложив руки на груди и стараясь не расплакаться.
Очень уж Марго была в своих рассуждениях близка к истине.
Слегка успокоившись, Ива набрала вызов старшего техника. Вернер откликнулся
не сразу, и экран монитора остался черным. Координаты абонента указывали на
то, что он сейчас где-то в центральном стволе "Тушканчика", в разгруженной
зоне.
- Да, - сказал голос Вернера. - Я вас слушаю, капитан.
- Вы очень заняты, Эндрю? - спросила Ива робко.
- Страшное дело, - ответил Вернер.
Голос его раздавался на фоне треска и шипения. Где-то далеко, на пределе
слышимости раздался металлический лязг, и кто-то спокойно произнес:
"Восемь. Отлично. Теперь левее".
- Внимательней там! - прикрикнул Вернер, отвернувшись от микрофона. -
Почему восемь? Должно быть минимум одиннадцать! Повторить!
- Может, я потом? - спросила Ива.
- Секунду, - попросил Вернер. Судя по всему, он был не в спецкостюме и
говорил с какого-то стационарного терминала в центральном стволе. Примерно
минуту Ива с интересом слушала, как он ровным, но очень жестким тоном
распекает своих подчиненных, у которых снова получилось восемь, а не
одиннадцать. Потом совсем близко от микрофона раздалось тяжелое сопение и
что-то шумно ударилось о твердое.
- Бля! - выдохнул незнакомый голос.
- Ас-тро-навт! - сказал издали Вернер с нескрываемой издевкой.
- Ай-ай, сэр! - отозвались вблизи микрофона не менее язвительно. - Кто же
еще. Чужие здесь не ходят. (Ай-ай, сэр (англ. ye-ye, sir) - голосовое
подтверждение исполнения команды на англоязычном флоте. Соответствует
русскому "есть".)
- Извините, капитан, - Вернер опять был совсем близко. Судя по всему, он в
разгруженной зоне передвигался легко и непринужденно. - Так что там у вас
стряслось?
- Может, я правда вас потом найду?
- Откровенно говоря, капитан, я бы вас попросил. Мы тут слегка авралим.
Знаете, что? Я вернусь в рабочую зону где-то через шестьдесят минут. Где я
смогу вас найти?
- А вы заходите ко мне, - предложила Ива и сама испугалась того, как
естественно вырвались у нее эти слова.
- Нет проблем, - сказал Вернер. - А сейчас извините. До свидания.
- До свидания, - сказала Ива, отключая связь и замирая в смущении. Голос
Вернера все еще отдавался у нее где-то в глубине души. Никогда с ней раньше
такого не случалось. Это ощущение было необычно, тревожило, беспокоило, от
него хотелось освободиться. И в то же время изгнать из себя странное
чувство внутреннего смятения означало не прочувствовать его до конца и не
понять, что же за ним стоит.
Ива повернулась вместе с креслом и задумчиво осмотрела свою тесную каюту,
пытаясь за что-то зацепиться взглядом и успокоиться. "Неужели я влюбилась?
- подумала она. - Вот глупость. Или это просто сексуальный психоз? Марго в
такой ситуации достала бы из шкафа вибратор. А я?.. Однако, ну и бардак у
меня тут... Он же сюда придет..."
Мастер-навигатор капитан-лейтенант Иветта Кендалл вскочила и принялась
собирать разбросанное по каюте барахло.
* * *
Энди Вернер подался в астронавты с голодухи. Никогда он не рвался в космос,
тем более - на военные суда. Вернеры были потомственными медиками, и Энди с
детства твердо знал, что станет нейрохирургом, как отец. Это было его
призвание - точные приборы, высокие технологии, работа с микронными
допусками, когда малейший просчет означает смерть пациента, и, значит,
просчета этого быть не должно. Отец Энди давал ему тренироваться на муляжах
и закрывал глаза на то, что мальчишка сбегает в клинику с уроков. В школе
хроническое отсутствие Вернера терпели. Экзамены по большинству предметов
он загадочным образом умудрялся сдавать более или менее нормально, а счета
за обучение всегда были оплачены в срок. Даже одноклассники ни разу толком
не побили этого наглого выскочку.
Позже Вернер никогда не вспоминал то время - прекрасные дни, когда жизнь на
Земле постепенно налаживалась, появлялось все больше еды и красивых
интересных вещей, а люди были счастливы предчувствием того, что все беды
позади и дальше будет еще лучше. Кошмарная Полночь, до самых основ
потрясшая Землю, отступала. Даже в пророчествах Нострадамуса на ближайшую
тысячу лет ничего дурного не планировалось. На улицах Парижа открывались
кафе, заново отстраивался Рим, а в далекой сытой Америке вообще намечался
перманентный рай земной.
В эту самую Америку родители Вернера и собрались в отпуск. Им очень
хотелось посмотреть страну, большая часть которой осталась такой, как в
легендарные старые времена - зелень, синие реки, и даже, говорят, дикие
Панов Вадим
Акунин Борис
Прозоров Александр
Афанасьев Роман
Каменистый Артем
Шилова Юлия