с подкладкой, прошитой углеродной нитью и дактилоскопическим кодом на
замке, я уложил картину, которую следовало вернуть в коллекцию графа
Витольди, пару пачек денег, которые могли понадобиться в самый
неожиданный момент, связку универсальных отмычек, чехлы для ботинок,
позволяющие ступать бесшумно и не оставляя следов, и еще кое-какую
мелочь. В карманах же у меня не было ничего, кроме документов на
вымышленное имя и большого бумажника из крокодиловой кожи, набитого
визитными карточками и купюрами крупного достоинства.
среди прохаживающихся вдоль мраморной балюстрады семейных пар, которых
сопровождали присматривающие за детьми горничные или гувернантки. На мне
был легкий ослепительно белый костюм и такая же белая шелковая рубашка.
Ворот ее поддерживал галстук небесно-голубого цвета, завязанный широким
узлом, в центре которого сверкала золотая иголка с искусственным алмазом
в двадцать два карата. Ни один из нынешних ювелиров не смог бы отличить
этот камешек от настоящего. На ногах у меня были блестящие черные
ботинки с острыми носами. Голову прикрывала мягкая светло-серая шляпа с
узкой малиновой лентой и чуть подвернутыми кверху полями.
бездельников не просто легко и непринужденно, но даже вполне комфортно.
Мне не составляло никакого труда выдавать себя за такого же хлыща, как
любой из тех, что то и дело попадались мне навстречу. Единственным
предметом, несколько портившим общее впечатление от моей внешности, был
портфель, который я нес в руке. Но с этим приходилось мириться,
поскольку в портфеле находились вещи, необходимые для работы. Мне
оставалось только придать себе несколько чопорный вид, позволявший сразу
же опознать во мне одного из истинных сынов туманного Альбиона, которым,
по мнению подавляющего большинства жителей континента, была свойственна
некоторая чудаковатость.
кабриолет и велел кучеру отвезти меня к ресторану "Александрия",
находившемуся на том же конце города, что и вилла графа Витольди.
него погонять лошадь. Мне было приятно ехать не спеша мимо цветущих
садов и великолепных фонтанов, в струях которых переливались радужные
отблески солнечного света, мимо площадей со стилизованными под
античность статуями, облюбованными стаями сизых голубей, мимо
великолепных фасадов домов с широкими мраморными лестницами и небольших
уютных летних кафе, прячущихся в тени веранд, затянутых лианами дикого
винограда. Кучер превосходно знал свое дело - к указанному месту он вез
меня, быть может, не самой близкой, но зато уж, несомненно, самой
красивой дорогой.
расплатился с кучером, дабы у него, так же как и у меня, остались самые
приятные воспоминания о нашей поездке. Окинув взглядом фасад ресторана с
гигантскими мраморными львами по краям лестницы, возложившими передние
лапы на большие шары, я про себя отметил, что здесь можно будет
пообедать.
придал своему лицу выражение серьезности и даже некоторой озабоченности.
Походка моя по-прежнему оставалась неспешной, но при этом в ней уже не
присутствовало ленивой расслабленности. Каждому взглянувшему на меня
сразу же должно было стать ясно, что я вовсе не без дела прогуливаюсь по
улице, а пытаюсь таким образом скоротать время, оставшееся до серьезной
деловой встречи, на которую я прибыл слишком рано.
кронами цветущих каштанов, на перекрестке я свернул налево. Улица, на
которой я оказался, была еще более тихой и безлюдной. Медленно спускаясь
под едва заметный уклон, ее брусчатая мостовая вела меня к берегу моря,
поделенному на участки, принадлежащие частным лицам.
Своей архитектурой она заметно отличалась от всего, что можно было
увидеть вокруг. Это было приземистое двухэтажное здание с плоской
крышей, построенное по эскизам архитектора, предчувствовавшего или же
гениально предугадавшего пришествие эпохи конструктивизма. Здание
находилось в глубине сада, за которым, судя по его запущенному виду, не
очень старательно ухаживали. Сад же окружала двухметровая ограда из
металлических прутьев толщиною в два пальца, переплетенных тремя
полосами шириною в ладонь. Через каждые полметра изгородь украшали
выкованные из металла стилизованные щиты ромбической формы с причудливой
виньеткой из переплетающихся ржаных колосьев и виноградных листьев по
краю и оскаленной львиной мордой в центре.
садом, так и прилегающего к ней участка пляжа. Но я всегда, прежде чем
начать операцию, предпочитал лично удостовериться в том, что меня не
ожидают никакие неприятные сюрпризы. В нашей работе всякое случается.
Кто знает, быть может, именно сегодня утром граф решил сменить все замки
в доме. Или нанял для охраны виллы пару частных детективов.
обошел по периметру весь окружающий виллу забор. Заняло это у меня без
малого час. Но зато теперь я располагал самой свежей информацией
относительно дома, в который сегодня вечером мне предстояло проникнуть.
сообщил, что картина "Утро", обнаруженная в вещах, брошенных Мариным,
пропала из дома графа Витольди ровно неделю назад. Я был уверен в том,
что похитителем был не Марин, потому что главным правилом этого
контрабандиста было не совершать никаких противоправных действий в
прошлом, за которые в настоящем он мог получить дополнительный срок. Все
то, что он доставлял из прошлого, Марин покупал или выменивал.
Следовательно, и картину "Утро" он приобрел у кого-то из местных
воришек.
на которые я так и не смог получить вразумительного ответа, заставляли
меня не то чтобы серьезно нервничать, но испытывать некоторое внутреннее
неудобство.
картины, граф Витольди не заметил исчезновения одного из экспонатов
своей коллекции. А если так, почему он до сих по не заявил об этом в
полицию?
о пропаже. Допустим, в свое время он и сам приобрел картину не вполне
законным путем. С определенной натяжкой эту версию можно было принять за
объяснение странного молчания графа.
похититель взял из коллекции графа только одну, да и то далеко не самую
ценную картину? Как сообщил все тот же агент, преступник действовал
аккуратно и не оставил после себя никаких следов. Следовательно, был не
новичок. Если уж он влез в картинную галерею, значит, именно туда ему и
нужно было попасть. Кроме картин, в галерее ничего ценного для вора не
было. Выходит, похититель проник на виллу графа Витольди только за тем,
чтобы унести картину. И не какую-нибудь, а именно "Утро", которая теперь
лежала у меня в портфеле.
могу сказать, сколько стоило заказное похищение картины во Франции в
1906 году, но полагаю, что сумма была далеко не символическая. Кому же
могло прийти в голову платить за похищение картины, которая, по большому
счету, не представляла собой никакой ценности?
ошибке прихватил не ту картину.
итоге оказалась у Марина. Видимо, заказчик отказался платить деньги,
увидев добычу похитителя, и тот продал картину случайному покупателю. Но
в таком случае следовало признать, что похититель был полным остолопом.
А это, в свою очередь, совершенно противоречило тому, как ловко и
аккуратно обстряпал он дельце.
время обеда, и зал ресторана был почти полон. Но, сунув в руку
метрдотелю пару симпатичных купюр, я тут же получил отдельный кабинет.
стану этого делать вовсе не из недостатка мастерства, а лишь потому, что
не хочу отваживать посетителей от собственного заведения. После описания
всех прелестей французской кухни, каковой она была в начале XX века,
все, что подается у нас на стол сегодня, покажется пресным и безвкусным.
искусства, я попросил официанта принести мне сигару, бутылку "Шабли" и
пару местных газет. Получив все вышеназванное, я наградил его щедрыми
чаевыми, после чего просьба не беспокоить меня была воспринята им с
полным пониманием.
насадку-имитатор. После этого я зажег сигару, положил ее в пепельницу и
просто забыл о ней. Если бы кто-то случайно вошел в кабинет, мне
достаточно было взять сигару в руку, чтобы создать видимость процесса
курения. А вот в удовольствии попробовать вино я себе отказать не смог.
Однако, отпив полбокала удивительно ароматного, немного терпкого,
чуть-чуть приятно щекочущего кончик языка вина, я принялся за дело.
перегрузил в его память всю информацию, собранную сканером за время
прогулки вокруг виллы графа Витольди. Изучив эти данные, я не обнаружил
ничего принципиально нового по сравнению с тем, что сообщил агент. За
Шилова Юлия
Орлов Алекс
Корнев Павел
Каменистый Артем
Контровский Владимир
Херберт Фрэнк