Чтение 17–й страницы книги ~Стальной король~

составляют уже пятнадцать миллионов долларов. И когда я заявил нашему областному
прокурору, что собираюсь подать на шахтеров в суд, он в ответ закатил мне
истерику и пообещал с моим заводом разобраться.

- Ну, в общем-то, я понимаю прокурора, - сказал Черяга, - еще ему вашего
иска для полного счастья не хватало.

- А вы знаете, что этот прокурор - свояк гендиректора "Чернореченскугля"?
И что сын его возглавляет фирму, которая получила от предыдущей администрации
квоты на вывоз угля из России?

- Какие квоты?

- Квоты для оплаты региональной программы сотрудничества с фирмой "Лира".
Фирма нам поставила оборудование на двести миллионов долларов. Для молокозаводов
и прочих народохозяйственных объектов. Под гарантию федерального правительства.
Чтобы оплатить оборудование, администрация

вывозила через частные фирмы причитающийся ей в качестве налогов уголь.
Вывезли на четыреста миллионов долларов, и все они за рубежом пропали.
Оборудование поставлено. Лежит под кустом и гниет, и использовать его решительно
невозможно, потому что оборудование это было сделано только что не в прошлом
веке. Итого имеем: четыреста миллионов на чьих-то счетах, списанные станки,
проданные России по сумасшедшей цене, и долг России за эти станки в количестве
200 млн. дол. Долг, который будем выплачивать все мывы, я, и мой завод. Вы
думаете, эту штуку без ведома прокурора провернули? Или, если уж на то пошло,
без ведома губернатора?

- А у вас документы по этому поводу есть? - спросил Черяга.

- А что документы? Вы следователь, вы и ищите. Поднимите договор с
"Лирой", постановления губенатора о квотах, жалобы "Лиры" неоплату продукции...
Только вы не будете этим заниматься.

- Почему?

- А потому что уже и без вас занимались. Знаете, сколько раз проверяли
"Чернореченскуголь"? Последняя проверка областного КРУ аж две недели назад
закончилась. Ничего, знаете ли, не нашли.

- Понятно. И поэтому, не имея возможности действовать законными методами,
вы прибегли к незаконным.

- Что вы имеете в виду?

- Расстрел пикета.

- С чего вы взяли, что я имею к этому отношение?

- Это не я так считаю, а чернореченский мэр. Он приписывает покушение
вашим подручным бандитам.

- Бред собачий, - сказал Извольский, - у меня нет подручных бандитов.

- Вы знаете, что вчера вечером покалечили охранника чернореченского мэра?
И чуть не убили его самого?

- А вы знаете, что в этого мэра стреляли еще два месяца назад, когда ни о
каких пикетах не было речи? Тоже я? Вы хоть знаете, что такое чернореченский
мэр? У него раньше была сеть магазинов "Арика", так когда он к власти пришел,
все эти магазины льготный кредит от городской администрации получили. Курочкин
держал четверть торговли в городе, а теперь держит четыре четверти. Знаете,
сколько народу его из-за этого хочет загасить? Кстати, об этом кредите в газетах
писали. Тоже налоговая полиция приезжала - и тоже ничего, представьте себе, не
нашли.

- Спасибо за информацию насчет мэра, - согласился Денис, отметивший про
себя, что "газеты писали" о мэрском кредите не иначе как с подачи Извольского, -
но проблема в том, что киллеры рассуждали с ним как раз о забастовке.

- И что? Это, извините, называется алиби. Кто убил мэра? "А вон те,
которые против забастовки".

- И опять же-таки. Мэра еще не убили. И он сам полагает, что дело в
забастовке.

- Он полагает? - расхохотался директор. - Это он вам, извиняюсь, очки
втирал. Простите, запамятовал, как вас зовут?

- Денис.

- Так вот, Денис, у меня с господином Курочкиным отношения исторически не
сложились. Не сошлись характерами на почве одного внесенного господином
Курочкиным законопроекта, каковой законопроект предполагал обложить
металлургические предприятия области 5-процентным налогом с выручки на нужды
шахтеров.

- Он что - депутат областного собрания?

- И он депутат, и я депутат, и мне кучу денег пришлось потратить на то,
чтобы этот закон зарубили.

- А шахтеры как же?

- Вы знаете, Денис, я плачу налоги. Я плачу тридцать пять процентов от
прибыли. Четыре процента выручки1. Двадцать процентов НДС.

1 Мы обращаем внимание читателя на го, что 4% налогов с выручки (2,5% в
дорожный фонд и 1,5% на содержание жилья) взимаются не с прибыли предприятий (т.
е. не с разницы между доходами и расходами) а просто со всех тех сумм, которые
поступают на счет предприятия. Иначе говоря, если предприятие работает

У меня нет лишних денег, которые я мог бы взять и отдать шахтерам. А у
правительства нет других денег, кроме тех, которые оно взяло у меня и всех
остальных.

Пухлые щеки Извольского порозовели. Крупные пальцы сжались в кулак.
Директор по прозвищу Сляб явно сел на своего любимого конька. Голос его креп и
ширился, и даже испуганные телефоны в кабинете замолчали, слушая любимого
начальника.

- Если я правильно помню, - насмешливо продолжал Извольский, - то
предприятие - это такая штука, которая зарабатывает деньги. А здешние шахты -
неприбыльны. Толстый пласт- в полтора метра - прибылен, добыча открытым способом
- прибыльна, коксующийся уголь - прибылен. А здесь уголь энергетический, пласт
восемьдесят сантиметров, а добыча в шахте, в которую только спускаться надо три
часа. Понимаете- кончилось время угля. Наступило время газа. Потому что газ- это
такая штука, что взял, проткнул дырку в земле, вставил трубу - по трубе свистит.
А уголь зубами грызть надо.

- Так что же - пусть люди подыхают?

- А вы знаете, лет этак пять тысяч назад люди делали орудия из кремня. А
не из металла. Вы вот представьте себе какое-нибудь доисторическое племя, и
вылезает один бородатый в шкурах против другого бородатого в шкурах, и говорит:
"Вот Вася делает теперь орудия из бронзы, а я - из камня. И у меня работы по
этому поводу

в убыток, оно все равно будет платить налоги с выручки. А для предприятий
с разумной рентабельностью (кстати, во всем мире норма прибыли меткомбинатов не
превышает 7-9%) 4% налогов с выручки - это 30-40% прибыли.

нет. Пусть Вася возьмет половину своего заработка и отдаст мне, в качестве
компенсации".

Если бы наши предки так рассуждали, где бы мы были сейчас? А все в том же
каменном веке. Так почему мы ведем себя глупее дикарей? Почему мы спонсируем
каменные орудия за счет железных? Сейчас здесь, в области, дешевле обогревать
дома газом, а не углем! А мы этот уголь еще куда-то везти хотим!

Что такое субсидии угольщикам? Это деньги, которые украли у тех, кто
работает хорошо, и отдали тем, кто работает плохо. Сидит каждый угольный
директор и думает: чем хуже я буду работать, тем больше мне дадут денег.

Кому это выгодно? Тому, кто распределяет деньги. И по какой-то причине
половина этих денег по дороге пропадает. В результате я загибаюсь от налогов,
шахтеры загибаются от бедности, а чиновники жиреют. Только попросишь сократить
субсидии, сразу вой: вы бедных шахтеров ограбили! Вы их работы собираетесь
лишить!

А у меня второй год лежит проект нового прокатного стана. И если бы
десятую часть того, что я в налогах заплатил, мне бы оставили - я бы этот стан
выстроил. И работало бы на нем три тысячи человек. Пожалуйста, все шахтеры,
которым восемь месяцев не платят - приходите ко мне и работайте на новом стане.
И получайте тысячу баксов в зубы. Нет, так не пойдет. Мы У тебя деньги на
прокатный стан заберем, девять десятых сами сожрем, а десятую часть отдадим
шахтерам. А потом шахтеры от голода устроят забастовку, твой завод не получит
кокса, батареи накроются, и завод можно будет закрыть. Ни стана, ни завода, ни
шахтеров. Вот логика! Вот полет мысли! Вот экономическая прозорливость!

Пронзительный писк телефона прервал поток директорского красноречия.
Извольский схватил трубку.

- А? Да?

И, немного погодя:

- Нет, не могу! Занят! Пусть ждет в предбаннике!

Шваркнул трубку на стол и вдруг неожиданно вынул из стола красную
пластиковую папку.

- Держите!

- Что это?

- Документы по программе "Лира". И еще кое-что.

Денис заинтересованно листал страницы.

- А по поводу этого закона в помощь шахтерам, который предлагал ваш мэр, -
продолжал директор,- от этого закона мой завод бы подох, а шахтерам, будьте
уверены, ни копейки бы ни перепало. Что в областной бюджет попало, то пропало. А
отличительной чертой законопроекта было поступление денег даже не в бюджет, а во
внебюджетный фонд областной администрации, смысл и предназначение которого
покрыты мраком неизвестности.

Извольский замолчал и вдруг неожиданно сказал:

- Черяга. Денис. Мне откуда-то ваша фамилия знакома.

- У меня брата позавчера убили, - ответил Денис, - когда стреляли по
пикету.

Каменное лицо Извольского ничуть не изменилось.

- Приношу соболезнования, - сказал он, - только я этого не делал. Там,
говорят, какие-то отморозки подъезжали на "беэмвухе"...

- "Беэмвухе" или "мерсе" с ахтарскими номерами, - подтвердил Денис, -
почему бы вам не отдать приказ их отыскать?

- Отдать приказ? Я руковожу заводом, а не УВД.

- В самом деле? Но судя по рассказам о том, как гаишники перекрывают для
вас трассу, вы руководите в городе очень многим. В том числе и УВД.