Чтение 17–й страницы книги ~Хозяева Острога~

Темняк про себя подивился этим словам, но переспрашивать не стал, решив, что Зурка просто оговорилась. Сейчас его занимало совсем другое - как бы, не уронив достоинства, выпросить ещё одну порцию "очисток".

Общение с Зуркой, не только насытившее, но и развеявшее Темняка, к сожалению, продлилось недолго. Ссылаясь на страх перед Хозяйкой, девушка постаралась побыстрее выпроводить его и даже поцелуем на прощание не одарила - на верхотуре вольность нравов не поощрялась.

Вернувшись с помощью "букета" в спальню, Темняк, как мог, устранил следы своего недавнего буйства и даже собрался было почистить кормушку, но она уже сияла изнутри, словно стерилизатор для хирургических инструментов.

Больше заняться было абсолютно нечем, и вскоре выяснилось, что вынужденное безделье утомительней любой работы. Столб призрачного света продолжал мерцать в углу, но различить в нем что-либо было невозможно.

День между тем клонился к вечеру, и Темняк, плохо спавший прошлой ночью, начал клевать носом. Разбудил его карлик Цвира, выглядевший наподобие бультерьера, которому мешает вцепиться в горло врага только короткий поводок.

- Иди, тебя зовут, - прорычал он, буквально испепеляя Темняка взглядом.

- Куда? - преспокойно поинтересовался тот.

- Куда надо, туда и зовут!

- А если подробнее? - Темняк даже не сдвинулся с места.

- Гости у Хозяйки, - вынужден был объясниться Цвира. - Гулянка какая-то.

- А пожрать там можно будет?

- Смотри, как бы тебя самого там не сожрали!

- Пока мы с тобой не объяснимся, я никуда не пойду. Какие ко мне претензии? Драку ты начал первым, согласись. И зря. К Зурке я не питаю никаких чувств, можешь успокоиться. Попал я к ней совершенно случайно, разыскивая еду. Если всё дело только в Зурке, то обещаю, что даже пальцем к ней не притронусь. А я не из тех, кто бросает слова на ветер.

- Если бы я не знал эту потаскушку, то, возможно, и поверил бы тебе. Она любого мужика в два счета окрутит. Так и норовит на сторону гульнуть.

- Такое от безделья случается. Но если я тебе мешаю, есть верный способ избавиться от меня. Помоги мне сбежать отсюда.

- Ты хочешь вернуться вниз, на улицы? - Похоже, что это предложение сразу заинтересовало Цвиру.

- Нет, я вообще хочу покинуть Острог.

Видя, что эти слова ошарашили карлика, для которого мир вне Острога был чем-то вроде преисподней, Темняк добавил:

- Я не требую немедленного ответа. Сначала подумай, а потом скажешь... Куда идти-то?

- Иди за мной.

Цвира вел его долгим и запутанным путем, на котором невидимые преграды встречались даже чаще, чем решетки в тюрьме строгого режима, но все они, повинуясь чьей-то воле, беспрепятственно пропускали людей всё дальше и дальше.

- Хозяйка послала тебя за мной. А как ты понимаешь её распоряжения? - поинтересовался Темняк.

- Понимаю - и всё, - отрезал Цвира. - Ты ведь понимаешь, что пришла пора есть или спать. Меня с детства школили... Теперь иди один. Мне дальше нельзя.

Просторный круглый зал, в котором происходил банкет, делился как бы на отдельные секторы - по числу приглашенных гостей. Каждый Хозяин имел подле себя несколько кормушек и свиту, состоящую из людей.

Хозяева пребывали в самых разнообразных позах - кто-то просто лежал мешком, кто-то расплылся блином, а кто-то вытянулся в верёвку и завязался прихотливым узлом. То ли в их среде отсутствовали правила, регламентирующие приличествующие моменту форму тела, то ли атмосфера дружеской вечеринки располагала ко всяким вольностям.

Некоторые Хозяева свернулись в кульки, внутри которых находились их любимчики. Темняк успел заметить дивную красавицу метрового роста, сросшихся спинами детей-близнецов и мальчика, косматого, как медвежонок.

Позади Хозяев толпой держались приближенные - дюжие молодцы мрачного вида и разбитные девахи, так и стрелявшие глазами по сторонам. В общем всё это слегка напоминало загородный светский раут, на который леди явились с левретками на руках, а джентльмены с борзыми на поводках.

Неведомая сила потащила Темняка по залу и швырнула к одной из тварей, немедленно свернувшейся вокруг него клубком, словно огромная пестрая кошка. Вне всякого сомнения, это и была Стервоза, являвшаяся здесь Хозяйкой в прямом и переносном смысле.

Остальные Хозяева немедленно отреагировали на это в общем-то незначительное происшествие, о чём возвестило сияние, возникшее над ними. Бурное проявление чувств длилось довольно долго, и ничего не понимающий Темняк обратился к мохнатому мальчишке, находившемуся неподалеку:

- Эй, парень, объясни мне, что здесь такое происходит?

- А ты разве новенький? - поинтересовался мальчишка.

- Не новее тебя, но тут я в первый раз.

- Просто Хозяева развлекаются. Скоро они начнут жрать, и нас отпустят.

Так оно и случилось. Хозяева дружно забрались в кормушки и стали там энергично ёрзать и бултыхаться, словно свиньи, дорвавшиеся до грязи. Брызги съедобной жижи полетели во все стороны.

Темняк, оказавшийся без присмотра, уже хотел было познакомиться с кем-нибудь из присутствующих, но мальчик предупредил его:

- Стой спокойно и к другим людям даже не приближайся. Здесь это не принято.

- А разговаривать можно?

- Можно. Наши речи интересуют их меньше всего. Но старайся говорить вполголоса.

Однако звук цимбал, разнёсшийся по залу, помешал разговорам. В следующее мгновение грянул хор Верёвок, не сказать, чтобы особо мелодичный, но хватающий за душу. Скорее всего это была запись, поскольку сами певцы и музыканты отсутствовали.

Девицы, уже давно переминавшиеся без дела, пустились в пляску, больше похожую на акробатические упражнения - прыжки, кувырки, сальто, кульбиты. При этом плясуньи не стеснялись в крепких выражениях, толкались, ставили друг другу подножки и даже пытались сорвать с товарок одежки, и без того весьма легкие.

Длилось это разнузданное представление до тех пор, пока Хозяева не поменяли кормушки. Музыка смолкла. Раскрасневшиеся девицы вернулись в свои секторы и набросились на еду, оставшуюся в покинутых кормушках. Темняка от отвращения даже передернуло.

Теперь вперед выступили мужчины - по одному от каждого сектора. Началось безжалостное рукопашное побоище, имевшее, впрочем, одно обязательное правило - лежачих не били, а те, в свою очередь, старались отползти в сторонку, дабы не путаться у бойцов в ногах.

Вскоре в центре зала осталось только двое соперников. Один был массивный, как скала, заплывший жиром и заросший жесткой кабаньей шерстью. Другой, жилистый и мосластый, уступал противнику весом, но ростом даже превосходил.

Темняк, разбиравшийся в единоборствах ничуть не хуже, чем в женщинах, боевых животных и застольях, сразу сделал ставку на сухопарого. Зрители человеческой породы сохраняли гробовое молчание, а над кормушками просто Северное сияние стояло - чувства Хозяев пёрли наружу.

Всё случилось так, как и предполагал Темняк. Сухопарый позволил толстяку вдоволь помахать руками и подрыгать ногами, а затем, заманив в лужу разлитой на полу жратвы, подсечкой опрокинул на спину.

Толстяк ещё попытался рыпаться, но, получив ногой в пузо, окончательно капитулировал и пополз прочь, сопровождаемый ехидными репликами людей и световыми эффектами Хозяев.

Победитель остался на месте, видимо, дожидаясь очередного соперника. При этом он как бы невзначай пощипывал себя за ухо. Правой рукой за левое ухо! Причем с вполне определенной периодичностью. Благодаря последней встрече со Свистом Темняк прекрасно понимал, что означает собой этот не вполне обычный жест.

В других секторах ещё только подыскивали лучших бойцов, а он уже выскочил на середину зала, не спросясь ни у Стервозы, ни у людишек, околачивавшихся вокруг. Сухопарый, окинув его оценивающим взглядом, хмуро поинтересовался:

- Уши жмут? Или зубы лишние?

- Молчи и слушай, - Темняк, сжав кулак условленным образом, почесал нос. - Я от Свиста Свечи. Нуждаюсь в помощи.

- Больше ни звука. К тебе подойдут попозже, - без тени удивления ответил сухопарый. - Драться будешь?

- Буду.

- Всерьёз?

- Понарошку я только с девками перепихиваюсь.

- Тогда не взыщи!

Сухопарый размахнулся со всего плеча, как это было принято в Остроге, но, получив встречный удар под мышку, тут же уронил руку. Впрочем, это ничуть не охладило его боевой пыл, и они схватились в обнимку. Уж тут-то Темняку пришлось по-настоящему туго. Соперник был крепким, как дуб, а обильный пот не позволял провести надёжный захват.

Они несколько раз падали и, согласно местным правилам, вновь вставали. Сухопарый уже опять вовсю махал руками и даже успел подбить Темняку глаз. Дело могло окончиться плохо, и пришлось пойти на крайние меры. Темняк хорошо помнил борцовскую поговорку, гласившую: "Борьба без партнёра, как любовь без случки". Поэтому во время очередного совместного падения он поймал соперника на удушающий приём, в лексиконе дзюдоистов называвшийся "хидари-асхи", а попросту говоря, извернувшись особым образом, защемил его шею между своими предплечьями и голенью.

Сухопарый, даже лишенный воздуха, возил его по полу минуты три, но потом как-то сразу обмяк, посинел и затих. И хотя от правильно проведенного удушающего приема ещё никто не умирал, здесь, похоже, требовались экстренные реанимационные процедуры. Нашатыря под рукой, конечно же, не было, и Темняк, недолго думая, опрокинул на сухопарого ближайший котел со жратвой.

После сеанса искусственного дыхания и пары звонких пощёчин побеждённого удалось-таки поставить на ноги. Публика быстренько слизала пролитую на пол бурду - ну совсем как коты сметану. Темняк, отдуваясь, вернулся на свое место.

Пирушка между тем продолжалась. Опять забряцали цимбалы, и лужёные глотки затянули душераздирающий варварский напев. Девицы вновь дали волю своим страстям, но это был уже не танец, а какая-то вакханалия. Некоторые плясуньи, ничего не стесняясь, даже запрыгивали в кормушки к Хозяевам, которых это, похоже, весьма веселило.

Темняк уже давно подметил, что женщины, по природе своей более склонные к поддержанию внешних приличий, избавившись вдруг от оков общественной морали, способны выделывать такие фортели, до которых не додумается даже самый отмороженный шалопут мужского пола.

Хозяйская жратва явно содержала какое-то возбуждающее вещество, потому что все отведавшие её как бы тронулись умом.

Мохнатый мальчик, имея самые дурные намерения, подбирался к девочке-дюймовочке. Сиамские близнецы ползали по полу, причём каждый тянул в свою сторону. В толпе слуг происходили мимолетные акты так называемой "заячьей любви" - на открытую демонстрацию похоти никто из людей не решался, опасаясь неминуемой расправы.

Трезвый и голодный Темняк чувствовал себя в этой обстановке как-то не совсем уютно. Он отошел в сторонку и внезапно встретился взглядом с незнакомым мужчиной - по виду тоже бойцом - пощипывающим себя правой рукой за левое ухо.

- Тебя послал Свист? - негромко осведомился он.

- Да, - соврал Темняк (а что ещё ему оставалось делать?).

- С ним что-нибудь случилось?

- Он пытался самостоятельно взобраться на верхотуру и разбился.

- Насмерть?

- Надеюсь, что нет. Перед тем как потерять сознание, он передал мне систему условных сигналов, - Темняк вновь сложил пальцы особым образом, - и попросил связаться с вами.

- С кем это - с нами? - Незнакомец подозрительно глянул на него.

- Со своими единомышленниками. С теми, кого не устраивает нынешнее положение острожан.

- Ладно, здесь не место для таких разговоров, - незнакомец беспокойно оглянулся по сторонам. - Мы найдём тебя. Впредь веди себя скромнее. Не надо привлекать лишнее внимание. Запомни, наши главные враги отнюдь не Хозяева, а люди, цели которых не совпадают с нашими.

Кивнув на прощание, незнакомец исчез в возбуждённой толпе.

А пирушка была в полном разгаре. Теперь уже веселились все - и разнузданные девки, и остервенелые мужики, и сами Хозяева, поменявшие по пять-шесть кормушек.

Отсидеться в сторонке Темняку не удалось. Неведомая сила, словно пленника на аркане, доставила его к кормушке, где блаженствовала Стервоза. Упреждая её желания, он плюхнулся в темно-красную жижу, напоминавшую томатный сок. Пойло в общем-то было вполне сносное - в меру солёное, в меру терпкое, в меру дурманящее. Вот только пить, сидя прямо в стакане, наподобие мухи-алкоголички, он как-то не привык.

Скоро душенька Темняка утешилась, как после целой бутылки водки. Заодно поплыло и сознание. Он уже и не помнил, как, покинув свою благодетельницу, вновь оказался в центре зала. А может, это именно она и послала его туда. Если имеешь призового бульдога, почему бы лишний раз не похвастаться его боевыми качествами.

Удары градом сыпались на Темняка, но он успевал отвечать на каждый, причем, как говорится, сторицей, не скупясь. Трудно было подсчитывать соперников, отправленных в нокаут, но в конце концов коварный удар в затылок доконал и его. Всё дальнейшее Темняк вспоминал уже урывками.

Вот он вприсядку пляшет с голой девкой и её пышные груди, перемазанные чем-то вроде яичного желтка, раз за разом шлёпают его по лицу.

Вот он вместе с мохнатым мальчиком и девочкой-крохотулечкой, на поверку оказавшейся не такой уж и юной, как это виделось вначале, сидит возле перевёрнутой кормушки и вылизывает засохшие остатки ядовито-зеленого пойла.

А вот в зале всё волшебным образом меняется. Затихает шум, пустые кормушки исчезают куда-то, глухой купол потолка превращается в голубое небо, а прямо из пола вырастает могучее корявое дерево, пробуждающее ассоциации с пушкинским "Анчаром". На дерево запрыгивают двое Хозяев - две пёстрые плоские лепешки, одна из которых пылает, словно бенгальский огонь, и, соединившись, сворачиваются в плотный свиток... Но это уже, скорее всего, имело отношение к пьяному бреду...

Ночь Темняк вновь провел со Стервозой, но сейчас её холодное, как у ящерицы, тело, действовало на перебравшего Темняка самым благотворным образом. Не зря ведь некоторые выпивохи, продрав глаза, требуют себе лед или смоченное в холодной воде полотенце.

Проснулся он, судя по ощущениям, уже в середине дня и сразу застонал от боли, которая ночью почему-то не давала о себе знать. Болело абсолютно всё - разбитая рожа, натруженные мышцы, вывихнутые пальцы, отравленные неведомым дурманом потроха, а заодно и совесть. Принимать участие в таком позорище ему уже давно не случалось. Весело жилось хозяйским любимчикам, даже очень.

Его соложница (если только этот изящный эвфемизм, придуманный некогда Набоковым, был применим к чужеродной твари) уже давно уползла куда-то по своим непонятным делам. Беспокоить слуг не хотелось. Оставалось действовать, полагаясь только на свой здравый смысл.

Сунувшись к кормушке, Темняк обнаружил там что-то прохладное, кисловатое и не слишком густое.

На сей раз он лакал хозяйское пойло уже без всякой брезгливости.

Хоть и не сразу, но полегчало. Голода не ощущалось, но зато с неудержимой силой тянуло на блуд. Темняк уже решил было навестить Зурку, которая, как он полагал, под личиной недотроги скрывала влюбчивость и сладострастие, но вовремя вспомнил про обещание, данное Цвире.

Есть вещи, которыми нельзя пренебрегать ни при каких условиях. И одна из них - собственное честное слово. Если бы все придерживались этого правила, мир, несомненно, стал бы лучше. Не пришлось бы тогда везде и всюду употреблять парадоксальную формулировку: "обещал, но сделал".

Темняк решил вздремнуть ещё немножко, но тут, как на беду, явился Цвира. Только его сейчас и не хватало!

- Хорошо вчера погуляли, - молвил он не без злорадства. - И кто же это тебя так отделал?

- Хозяйка зацеловала, - буркнул Темняк. - Ты бы лучше в другой раз зашёл, а то я отдыхаю.

- Следующего раза может и не быть, - заявил карлик в категорической форме. - Разве не ты просил меня устроить побег?

- Просил, - вынужден был признаться Темняк. - Ну и что?

- Не передумал ещё?

- Нет.

- Тогда пошли.

- Прямо сейчас? - с великой неохотой поинтересовался Темняк.

- А зачем откладывать? Есть возможность выбраться на крышу Острога. Завтра такой возможности, скорее всего, уже не будет. Придётся ждать ещё целую вечность.

- Только на крышу? А дальше?

- Дальше поступай как знаешь. Или тебя это не устраивает?

- Устраивает, - ответил Темняк, мысли которого были невнятными, как бормотание пьяницы. - Но сейчас я как-то не готов...

- Дело твоё. Но больше меня об этом не проси, - Цвира демонстративно повернулся к нему спиной. - Прощай.

- Погоди! - встрепенулся Темняк. - Сейчас... Дай опомниться. И далеко это?

- Смотря как считать. Если напрямик, то близко. А плутая, далеко.

- Пошли напрямик. Он поможет, - Темняк потянулся к "букету", висевшему на своем обычном месте.

- Ты что! Даже думать не смей, - Цвира придержал его руку. - Всё немедленно станет известно Хозяйке. Тебя она, возможно, и пощадит, а со мной расправится самым беспощадным образом.

- И что ты тогда предлагаешь?

- Поплутаем немного. Время потеряем, зато живы останемся.

Хлебнув напоследок из кормушки, Темняк заковылял вслед за Цвирой. Случись сейчас какая-нибудь потасовка, и он сдался бы на самой первой минуте. После вчерашних похождений Темняк ощущал себя не человеком, а отбивной котлетой, сбрызнутой водкой, посыпанной кокаином и вываленной в блевотине... Хотелось забыться ещё часиков на пять-шесть, а тут приходилось тащиться куда-то в неведомую даль.

В пути Цвира все больше помалкивал и на вопросы Темняка отвечал односложно: "Потерпи", "Там всё узнаешь", "Отстань от меня".

Скоро они оказались среди хитросплетения самых разнообразных труб, тянувшихся во всех направлениях. Так, наверное, выглядел бы орган с точки зрения церковной мыши. Горловины труб были закрыты не призрачными пробками, а обыкновенными люками, как сплошными, так и перфорированными (последние напоминали не то дуршлаги, не то решётки мясорубок).

Поплутав среди труб, Цвира без всякого видимого усилия сорвал люк с самой толстой из них и сказал:

- Если пойдешь по ней никуда не сворачивая, то доберешься до лестницы, которая и выведет тебя на крышу Острога.

Там, куда вела труба, что-то происходило, поскольку воздух из неё вырывался порциями - порция затхлого, порция свежего и так далее. Теперь, когда в голове Темняка немного прояснилось, услужливость Цвиры, преступные наклонности которого читались на роже яснее ясного, стала казаться ему подозрительной.

- Лестница, говоришь... - промолвил он, как бы обдумывая что-то. - Так ведь Хозяева лестницами не пользуются. У них ног нет. Откуда там взялась лестница?

- Её использовали люди, которые в давние времена помогали Хозяевам строить Острог, - без запинки ответил Цвира.

- Что ты говоришь? - делано удивился Темняк. - А прежде считалось, что люди пришли сюда на все готовое и для строительства Острога даже пальцем не шевельнули.

- Значит, это были не люди, а какие-то другие существа, имевшие ноги... Ты для чего сюда явился? На крышу лезть или допросы мне устраивать?

- На крышу лезть, - кивнул Темняк, прислушиваясь и присматриваясь ко всему, что творилось вокруг.

- Вот и полезай!

- Страшновато что-то, - Темняк поёжился. - А вдруг ты меня погубить собрался...

- Нужен ты мне, - фыркнул Цвира. - Решай быстрее. Или в трубу лезь, или назад пойдем. Меня в любой момент хватиться могут.

- Легко сказать "назад", если такой путь уже протопали... А ты меня не проводишь? Только до лестницы.

Темняк завел эту канитель специально для того, чтобы прощупать карлика. Однако тот своих истинных замыслов никак не выказывал и вёл себя, можно сказать, вполне естественно. Идиотом Цвира выглядел только внешне, а на самом деле был, что называется, себе на уме. И даже очень на уме.

- Так и быть, - вопреки ожиданиям Темняка, согласился карлик. - Провожу. Но не дальше лестницы... Я пойду первым, а ты досчитай до пятидесяти и следуй за мной.

- Зачем считать? Пойдем рука об руку. Места хватит. - Темняк указал на трубу, в которую и всадник мог бы въехать.

- Там пол слабый. Ржавчина проела. Сразу двоих не выдержит.

- А там светло?

- Не бойся, не заблудишься.

Цвира канул в трубу, и только сейчас Темняк уяснил себе, что оба они босые, а потому ориентироваться на звук шагов проводника не удастся. Вполне возможно, что впереди его ожидал не путь к свободе, а игра в прятки со смертью.

Но идти на попятную было уже поздно. Честно досчитав до пятидесяти, он последовал за Цвирой.

В трубе было темно, и этот мрак не могли рассеять лучи света, падавшие сверху из небольших круглых отверстий. Темняк двинулся вперед, попеременно касаясь руками то правой, то левой стенки. Пол под ударами пятки гудел, как соборный колокол. Он, наверное, выдержал бы даже роту шагающих в ногу солдат, а не то что парочку не очень грузных людишек. Тут уж Цвира явно покривил душой.

- Эй! - позвал Темняк. - Эй, где ты?

Цвира не отзывался. Если бы он двигался впереди, то обязательно попадал бы в лучи света, отстоявшие друг от друга шагов на пятнадцать-двадцать. Значит, коварный карлик остался позади. Прятался в каком-то ответвлении и молчал.

- Эй! Эй! - выкрикивал Темняк на каждом шагу и внимательно прислушивался к эху. - Эй! Куда ты, дружок, подевался?

Позади светилось пятно входа, но где-то там затаился и Цвира. Впереди ожидала неизвестность, чреватая самыми замысловатыми ловушками. Острое чувство опасности окончательно отрезвило Темняка, и в душе он даже поблагодарил карлика, затеявшего эту рискованную игру.

- Эй! Эй! Эй! - что ни шаг, то крик, обращённый уже не к людям, а к далёким светлым небесам, где обитают ангелы-хранители самых разных званий и мастей, в том числе и те, которые имеют золотисто-кровавое оперение.

- Эй! Эй! Эй!

Внезапно звучание эха неуловимо изменилось - оно стало глуше и в то же время как-то раскатистей.

Похоже, что где-то совсем рядом появился дополнительный резонирующий объём.

Слева и справа туба оставалась глухой, он это проверил. Сверху тоже. Стало быть, впереди находился провал. И весьма вместительный.

Ловушка оказалась настолько простенькой, что Темняк даже расхохотался. Похоже, он сильно переоценил способности Цвиры.

Этот хохот и помешал ему расслышать быстро приближающийся топот босых ног. Лететь бы Темняку головой вниз и читать самую коротенькую из всех молитв, да набегавшего Цвиру выдал легкий вихрь, им же самим и поднятый. Действуя совершенно бессознательно, Темняк отклонился к стене, и карлик, целившийся в него, проскочил мимо. А здесь каждый неосторожный шаг мог обернуться крупными неприятностями.

В самый последний момент Цвира попытался ухватиться за Темняка, которого он ненавидел просто за нормальный рост и пристойную внешность, но пальцы лишь тщетно скользнули по голому телу, стараниями Зурки - истинной виновницы всех этих страстей-мордастей - лишённому всякой растительности.

Уже падая вниз, он закричал, и крик этот оборвался не всплеском и не ударом мягкого о твёрдое, а довольно странным чавкающим звуком.

Темняк ещё не успел поблагодарить своих небесных покровителей за счастливое спасение, а в бездне, где нашёл свою смерть Цвира, что-то заурчало и заскрежетало, словно заработал старый крепостной ворот, опускающий подъемный мост.

Эти надсадные звуки послужили как бы катализатором, под воздействием которого всё вокруг загудело, залязгало, затряслось. Труба озарилась снизу багровым пламенем. Видимо, упавшее тело запустило какой-то давно бездействующий могучий механизм, и Темняку это могло стоить жизни. Даже мёртвый Цвира мстил за себя.

Темняк опрометью бросился назад и выскочил из трубы за полминуты до того, как наружу шибануло пламя. Впрочем, эта бессмысленная активность продолжалась недолго. Грохот постепенно затих, пол под ногами перестал содрогаться, взметнувшаяся повсюду пыль улеглась, а из одной довольно тонкой трубы в круглую чашу приемника посыпались пышущие жаром мелкие кристаллы "хозяйской слезы"

Наверное, это было всё, что осталось от карлика, павшего жертвой собственных страстей и собственного коварства.

Подождав, пока кристаллы остынут, Темняк выбрал для себя парочку самых крупных - авось на что-нибудь и сгодятся.