Чтение 17–й страницы книги ~Придон~

- Не знаю. У нас слишком мало сил, чтобы отправить людей на защиту обоза.

Ряска смотрел исподлобья. В нехорошей тишине сказал раздельно:

- Я понимаю, что завтра нас ожидает... нелегкий день. Останется ли кто-то из нас в живых? Но наши дети, жены, родители - они должны благополучно добраться до Куябы. Княже, прошу тебя, дай мне людей, я догоню обоз и сумею его защитить. Думаю, тысячи мне хватит.

Вишневич покачал головой.

- Каждый человек на счету. Если мы выстоим, то мы сами спасем обоз. Если нет, то... К тому же артане просто разграбят обоз, но женщин и детей не тронут. Те доберутся до Куябы, а все разграбленное... это все восстановить можно.

- Княже!

Вишневич хлопнул ладонью по столу:

- Я сказал "Нет!". Идите. Скоро утро, будьте готовы к последней нашей битве.

Ряска потемнел, в обозе жена и трое малых детей, немолодые уже отец и мать, престарелая бабушка, но спорить не решился, поклонился и отступил за полог. Следом вышли Емшан и сотник, глаза отводили, брови сдвинуты, а кулаки стиснуты так, что побелели костяшки.

Глава 20

Рано утром, когда еще туман окутывал окрестности, Вишневич вышел из шатра и зябко повел плечами. Воины у костров сгрудились молчаливые, многие еще спали, положив под головы щиты.

Он в сопровождении военачальников выехал на кромку поля, разделяющего войска. Далеко-далеко из тумана выдвигались, словно их выдавливало, коричневые кони и такие же коричневые всадники. От ночной влаги обнаженные до пояса тела блестели, как рыбья чешуя, все казались нечеловеками, молчаливые и хмурые. Из-за того, что дальше клубится плотный сизый, как перегретый дым, туман, их ряды казались бесконечными.

- Спешат, - послышался за его спиной горький голос. - Вчерашняя битва осталась за ними.

- Вчерашняя еще не окончена, - ответил Вишневич раздраженно. - Ночь и усталость прервали бой.

- Но их больше, - сказал военачальник осторожно. - Потому они уже торжествуют победу.

- Бой еще не окончен, - упрямо сказал Вишневич.

С поля катил в их сторону тяжелый гул множества людей, запахи человеческого и конского пота. Туман под лучами солнца исчезал быстро, проступили громадные фигуры всадников на великанских конях. Все новые конные отряды выезжали на поле, пыль поднималась медленно, синее небо темнело и темнело, пока желтые лучи солнца не стали от пыли багровыми.

Вишневич с тяжелым сердцем смотрел, как неторопливо и грозно выдвигается чудовищная рать артан на бескрайнее поле. Войско самого Придона выглядит как сотня могучих львов перед несметным стадом баранов, заполнившим всю долину. Тяжелый гул катился со стороны вражеского войска, но пока не слышно боевых труб, стука барабанов - опытное ухо ловит скрипы и скрежет, с каким по железу водят точильным камнем, он слышал даже, как тысячи воинов вот сейчас надели шлемы и взяли в руки щиты, всякое движение сопровождается своим звуком, что многое говорит опытному уху ветерана.

И все-таки войско артан, он чувствовал, тоже измотано и понесло огромные потери. Эту ночь они перестраивались, выставляли вперед свежие войска, а уцелевших ветеранов отправили подальше от лагеря, чтобы своими рассказами о беспримерной ярости и отваге куявов не заронили страх в сердца артан.

- Надеюсь, - прошептал он, - что получится именно так. Именно стойкость и отвага куявов...

С высоты седла пытался окинуть единым взором войско врага и не мог увидеть края. Туман постепенно рассеялся, воздух чистый и резкий, в глазах блеск от тысяч и тысяч доспехов, словно перед ним груда рыбы, что расползлась от моря и до моря, от гор и до края земли.

Острые глаза выхватили на левом краю войска знамя Волога, отважного и умелого воителя, за ним около сотни молодых богатырей, а дальше все их войско. На правом фланге выделяется свирепостью доспехов и облика Канивец, герой прошлых войн. За ним с полсотни ветеранов, осторожный и предусмотрительный Канивец предпочитает держать поближе к себе тех, кто уже доказал свою отвагу в прошлых битвах.

- Придон ударит в центр, - сказал он. - Здесь надо собрать всех сильнейших богатырей. Как бы он ни был силен, но увязнет... Что-то не видно Аснерда, этот особенно опасен... Пусть Ряска проследит за ним. Где, кстати, Ряска? Почему не вижу?

Емшан подъехал ближе. Глаза были виноватые, сказал мрачно, тихим голосом, чтобы не услышали другие:

- Он взял свою личную сотню и помчался за обозом.

Вишневич напрягся, быстро посмотрел по сторонам. Военачальники отводили взгляды.

- Мерзавец, - произнес наконец Вишневич. - Он там с сотней ничего не сможет... и здесь ослабил войско. Хорошо, бери Далича и вдвоем остановите Аснерда, как только тот...

Он остановился, заметив, как дрогнуло лицо Емшана.

- Что еще?

- Далич тоже поспешил с Ряской.

Вишневич задержал дыхание. В глазах потемнело от гнева и предчувствия поражения. Уже совсем тихим голосом спросил:

- Кто еще?

- Только Ряска и Далич, - ответил Емшан торопливо. - У Далича в обозе вся семья, дети, все сокровища. Он ими нагрузил сорок подвод.

- Сколько взяли с собой?

- Ряска, как я уже сказал, личную сотню, все свое войско оставил здесь... Простите, он передал его под управление мне, а вот Далич...

- Ну-ну, говори. Теперь уже ничего не изменишь.

- Далич взял с собой тысячу панцирной конницы.

Со стороны половины поля артан послышались резкие звуки боевых рогов, зазвучали большие боевые бубны. Артане запели походную песню, тысячи могучих мужских голосов звучали красиво и торжественно. Вишневич ощутил, как всего осыпало морозом, а тело ослабело. Эту песню написал, как говорят, Придон, а в ней так подобраны слова, что одних делают втрое сильнее, а других ввергают в пыль, прах...

- К бою! - прокричал он. - Решается судьба Куявии!

* * *

И снова перед железной стеной куявов вырос вал из трупов, словно куявы принимали жертвы в честь бога войны. Озверевшие артане подхватывали мертвые тела и швыряли на выставленные копья, тем самым пригибая к земле.

Бой длился почти до полудня, наконец артане раскололи главный полк и погнали обе половинки, убивая скачущих в спины. Вишневич сумел удержать ближайшую тысячу, это были самые закаленные в прошлых битвах воины. Прекрасно вооруженные, храбрые, они дрались мужественно и хладнокровно. С артанами уже сталкивались и понимали, что бегство - неминуемая гибель, артанские кони намного быстрее, догонят всех и каждого, а удар в спину ненамного лучше смертельного удара в грудь...

Да и сами артане совершили ошибку, окружив тысячу Вишневича плотным кольцом. И захотели бы куявы броситься в бегство, артане заставляли сражаться. Куявы, сомкнувшись щитами, умело и мужественно отражали атаки, вокруг их железного отряда постепенно поднимался новый вал трупов, кольцо сжималось, наконец эту группу заметил Придон, повернул коня и с разгона врезался в плотный строй врага.

Пыль поднялась сухая и ядовитая, потные лица превратились в жуткие маски. Слышались хрип, лязг, короткие стоны, треск щитов, звонкие удары железа по железу. Раненые падали с коней, но и там, на земле, продолжали драться, обломками мечей и ножей, схватывались врукопашную, били друг друга кулаками, душили, коням снизу вспарывали животы.

Придон рубился остервенело, его руки без устали наносили удары, и после каждого рассеченное тело падало с коня, в воздух взлетали отсеченные руки, головы, а он продвигался еще на шаг, еще, а с другой стороны доносился могучий рев Аснерда, тот прорубывался навстречу.

Как волны в прилив заливают остров, так и от отборной тысячи осталась верхушка, где Вишневич сам размахивал мечом, наносил удары и принимал на щит, на доспехи, уже погнутые, на треснутый шлем. Около двух десятков воинов окружили, закрывая телами, никто не пытался вырваться из окружения, не просил пощады, дрались молча, умирали молча.

Придон страшными ударами разметал защиту, бешеные глаза отыскали Вишневича. Тот дрожащими от усталости руками вскинул меч.

- Сдавайся! - крикнул Придон. - И будешь пощажен!

- Знаю я ваши пощады, - прохрипел Вишневич. Он замахнулся мечом. - Иди к Ящеру...

Придон ударил обухом топора, Вишневич свалился с коня как подкошенный.

Оставшихся добили быстро и жестоко. Придон огляделся с седла. Повсюду артанские отряды преследуют бегущих, убивают, убивают, убивают. Если в самой битве пала треть куявов, то в бегстве будут уничтожены все. Почти никому не удается уйти, но все же бегут, бегут, подлые и трусливые души...

Но здесь, где пала эта тысяча Куявов, вокруг них вал из трупов артанских воинов, да и дальше, когда все время стягивали петлю, каждый шаг был залит артанской кровью. Трупы истоптаны копытами, павших не узнать, все до половины погрузились в кровь, что тяжелыми красными волнами заливает все вокруг, струится вязкими ручейками.

Земля пропиталась кровью, чавкает под копытами, запах тяжелый, гнетущий, едкий. Придон обвел грозными очами место схватки, прорычал:

- Видишь, злобный волк, сколько крови пролито по твоей вине?

Вишневич, сидя на земле, прошептал:

- А не ты ли ее пролил?

- Если бы ты бросил меч, - отрезал Придон, - они бы тоже бросили. И остались бы живы!.. Эй, взять этого старого дурака! И - распять у дороги, чтобы все видели.

Он повернул коня, за ним двинулись молчаливые герои, забрызганные кровью с головы до ног.

* * *

Победителем считается не тот, кто убил больше врагов или лаже разгромил его, а тот, за кем остается поле боя. Куявы на этот раз сражались неплохо, только в конце все испортили, бросившись в бегство. В любом случае поле осталось за артанами, остатки куявского войска вылавливали и безжалостно истребляли в рощах, оврагах и буераках, а на огромном поле главной битвы добивали раненых и грабили брошенные шатры.

Из военачальников уцелел только Ряска, они с Даличем успели к обозу, когда артанский отряд уже настиг, остановил и принялся за грабеж. Женщин насиловали, сдирали с них ожерелья, вырывали золотые серьги, снимали кольца. Охрана лежала вся перебитая, а из увлеченных грабежом и насилием артан мало кто успел добежать до коня.

Однако бой сумели дать жестокий. Никто не спасал жизнь бегством, как принято у куявов, каждый дрался яростно и, будучи даже в одиночестве, в бешенстве бросался на целый отряд.

Перебить артан удалось с большим трудом. Из сотни Ряски полегло две трети, погибла и половина отряда Далича с ним во главе, а остальные, слишком измученные, чтобы разговаривать, лишь слабо приподнимали мечи при виде Ряски, салютуя и молча признавая старшим.

С обозом Ряска отправил сотню воинов для охраны от разбойников, а сам спешно повел остатки своего объединенного войска к Белой Веже.

Ночь застала на полпути, прятались в роще, выставив охрану, а на рассвете двинулись со всей скоростью, какую удалось развить. Они были на грани изнеможения, когда вышли к реке, а вскоре на горизонте замаячили знаменитые кручи, где широкую реку стиснули скалистые берега. Справа над самой рекой гордо возвышалась массивная крепость.

Белая Вежа давно уже перестала быть вежей, разросшись в большую крепость, да и белой осталась самая первая башня, все годы потом строили из серого и темного гранита, в ход также шел красноватый камень с розовыми прожилками, из ближайшей каменоломни везли массивные глыбы черного гранита с вкраплениями желтого и даже оранжевого цвета. Крепость перестраивалась, с каждым разом становилась все массивнее, неприступнее, а стены поднимались выше. Как водится в таких случаях, в крепости сперва обитал только гарнизон, затем появились собственные кузни и оружейные, чтобы на месте ремонтировать доспехи, потом булочные, а там как-то сами по себе наросли домики, появились семьи, под защитой стен крепости дома становились все богаче, добротнее, появилась своя знать, свои песиглавцы и свои беричи.

Сейчас со стороны реки стена крепости обросла зеленым мохом, что осенью становится красным, потом коричневым, а зимой вообще черным, как застывший деготь.

Эта крепость, даже без всякой защиты со стороны черных башен магов, просто несокрушима, взять невозможно ни приступом, ни осадой, ибо ко всему с одной стороны защищает крутой берег, с другой - непроходимое болото, а единственная дорога настолько узка, что не проедут даже три всадника стремя в стремя.

Отряд Ряски заметили издали, рассмотрели, благо подниматься пришлось по этой извилистой дороге, ворота распахнулись, едва Ряска приблизился на взмыленном храпящем коне. Навстречу выбежали люди, хватали коней под уздцы, жадно спрашивали, откуда, что стряслось, почему все в засохших струпьях крови.

- Воды, - прохрипел Ряска. - Помогите раненым, они дрались храбро... Кто командует крепостью?

Послышался густой уверенный голос:

- Я.

Из ворот вышел в сопровождении свиты высокий огрядный человек в дорогой одежде. Лицо было высокомерным, даже надменным, но в глазах светились ум и незаурядная воля.

Ряска со стоном покинул седло, поклонился, одной рукой держась за седло, чтобы не упасть.

- Ряска, по прозвищу Быстрый Меч, - назвался он. - Бер из рода Ягеллов, володарь земель в Средней Куявии. Командовал тысячей тяжелой панцирной конницы.

Огрядный с достоинством ответил на поклон.

- Голован из рода Смольчан, - ответил он густым и медленным, как вытекающий из сотов мед, голосом, - наместник края. Вас приводят в комнаты, где посмотрит лекарь. Дадут отдохнуть, а потом расскажете... гм... новости.

Ряска проследил взглядом, как его людей разбирают по домам, махнул рукой.

- Мне бы напоить коня, - ответил он, - да напиться самому - вот и все, что сейчас нужно. Дорогой наместник, у меня плохие вести.

- Уверены?

- Я не первый год в походах.

Голован взял его под руку, прошли под арку, затем наместник кивком отослал свиту. Ряска ощутил, что его увлекают в сторону добротного дома, похожего на крепость внутри крепости.

- Здесь я живу, - пояснил Голован. - Вы остановитесь у меня.

В прихожей навстречу выбежал подросток, Голован сделал понятный ему жест, подросток исчез а когда Ряска, поддерживаемый наместником под локоть, вошел в большую комнату, там быстро накрывали на стол. Наместник кивнул Ряске на кувшин:

- Утолите жажду. Воду сейчас греют, наши девушки помогут вам омыть свои раны... Итак, здесь нет лишних ушей.

Ряска припал к кувшину надолго, а когда опрокинул его вверх дном, заметил, что на столе поблескивают начищенными боками два кубка.

- Извините, - сказал он. - Извините... Новости настолько плохие, что я даже не знаю, с чего и начать. Скажу лучше сразу: войска Вишневича уже нет. Наверняка нет и самого Вишневича, он упрям, решил драться до конца. Уцелел только я, ибо...

Он запнулся, наместник кивком подозвал слуг, тут же перед Ряской опустился еще кувшин. На этот раз слуга самолично разлил в два кубка.

- Залейте горечь, - посоветовал Голован. - Это сладкое вино.

- Спасибо. Я уцелел, ибо был послан отбить наш обоз, на который внезапно напали артане... Половина моих людей погибла, а когда мы отбили обоз, я отправил его дальше, в Куябу. Вот тогда и пришла весть о страшном разгроме. Боюсь, что теперь артане придут сюда.

Лицо наместника омрачилось. После долгого молчания поинтересовался:

- Надеюсь, им дали такой бой, что сами истекают кровью? Возможно, уползут обратно в Артанию зализывать раны?.. Я знаю Вишневича, это старый зубр, он не даст себя опрокинуть так просто. У нас его не очень жаловали, но у артан он мог бы стать полководцем.

Ряска покачал головой. Теперь, очутившись в покое, тело напомнило о своих ранах, ушибах, усталости. Каждая косточка ныла, стонала, вопила, требовала отдыха.

- Они придут, - ответил он глухим голосом. - Ведь во главе похода - Придон! Это не простой грабительский набег. Он мстит.

- Мстит, - повторил наместник задумчиво. - Да, когда в дело вступает месть, то.... Гм... К сожалению, у меня только крепость надежная, но все остальное... У меня недостает продовольствия, ибо из Куябы давно уже не выделяют денег на закупку даже зерна. Пришлось отказаться от конницы, что, собственно, не очень большая потеря, в крепости они ни к чему, но все-таки... Я не могу оплатить работу мастеров по строительству баллист на башнях, а оттуда очень хорошо бы бросать камни в подступающих к крепости. У меня нет даже запасов смолы, чтобы лить на головы дерзких... А все доходы от моих земель уходят на то, что я плачу наемникам в крепости, а то и они разойдутся.

У Ряски от злости и отчаяния поплыло перед глазами. Он пытался стукнуть кулаком по столу, но не мог поднять отяжелевшую руку.

- Что за стыд! - вскрикнул он. - Почему Тулей не прислал людей? Мог бы и оружия, стрел, дротиков, смолы. Ведь это единственная настоящая крепость у артан на пути! Ее не взять Никакими силами, если здесь хватит людей... Эх! Да и сам Вишневич, великий воин, он никогда промашки не давал!.. Почему, Ну почему не послал сюда часть своих богатств, он же богат, как сам Тулей!

Наместник горько усмехнулся. Молод еще этот тысячник, хоть и командует отборной панцирной конницей. Не понимает тонкости взаимоотношений между князьями и знатными людьми, при которых судьба Куявии отходит на задний план.

- Вишневич уже не ответит, - заметил он, стараясь, чтобы в голосе не звучало злорадство. - А нам придется самим... Тех ваших людей, кто еще на ногах, я завтра же поставлю на стены. У меня слишком мало людей. Боюсь, даже с вашими будет недостаточно...

- Да, конечно, - ответил Ряска, - располагайте и мною. Но как обидно... Знал бы, своей волей прислал бы сюда целый обоз! И людей дал бы из собственного войска. Я ведь бер из рода Ягеллов, у нас богатые владения, я собрал, снарядил за свой счет и привел собственную армию в пять тысяч человек! Я легко мог бы дать вам не эти измученные сотни, а тысячу. Или две.

Он уронил голову. Наместник сдержанно улыбнулся, но сказал почти сочувствующе:

- Жизнь сложна. Особенно в Куявии. Но Вишневич вовсе не обязан был заботиться о моей крепости. Этим должен был заниматься князь Иствич, правая рука Щажарда.

Ряска с досады ударил кулаком по столу.

- Должен! Но не заботился же!

Они помолчали, наместник сказал невесело:

- Князь Одер, князь Вишневич... оба великие воины и опытные полководцы. Однако слишком долго сдерживали натиск артанских племен... и потому уверились, что сдерживать их смогут всегда и легко.

- Простой натиск смогли бы, - обронил Ряска.

- Да, молодой друг, да. Но не пылающую месть.

Ряска болезненно поморщился.

- Добро бы только месть самого Придона! Так ведь вся Артания пылает жаждой мщения. Вы знаете, что князь Вишневич посылал к Одеру вестника? Я сам присутствовал на сборе военачальников, когда наш князь отправлял гонца. Предлагал прийти на помощь со всем войском!

Он умолк, но если думал, что наместник будет поражен, то тот лишь слегка кивнул.

- Верю. Но Одер, понятно, отказался. Счел, что одним своим видом устрашит артан. Как будто этих бесстрашных зверей что-то может устрашить!

- Он сам страшился, - сказал Ряска обвиняюще, - что победой придется делиться!

- Да, - кивнул наместник, - только вы, юноша, не переоценивайте своего Вишневича. Вряд ли послал бы гонца, если бы не был уверен, что Одер откажется. Да-да, не вскидывайте брови... А так он перед вами продемонстрировал свое благородство, а сам рассчитал и то, что Одер будет разбит и что обескровленная армия артан доползет до его лагеря, где он и добьет этого зверя, раздавит тяжелой конницей, вобьет в землю, станет великим героем Куявии, получит новые земли и власть, а то и...

Он умолк, Ряска открыл и снова закрыл рот. Многие неясности понятнеют, если предположить, что Вишневич в самом деле предпочитал разгром Одера, потом уничтожение артан своими руками и - победное вступление в Куябу. В роли спасителя, а то и... тут страшно даже продолжать, но почему такому великому полководцу в самом деле не стать тцаром? Взамен дряхлеющего и никчемного Тулея?

- И что же теперь? - спросил он жалко.

Оба уже видели горящие дома и села, горы трупов, переполненные кровью ручьи, стремительную конницу, блеск на окровавленных топорах...

- Отдыхайте, дорогой друг, - сказал наместник, поднимаясь. - Поговорим утром.

Глава 21

Напуганные слухами о вторжении большого войска артан, в Белую Вежу стянулось великое множество зажиточных куявов, оставивших свои земли не только в прилегающих к Артании, но и Нижней Куявии. Даже из ранее благополучной Средней приехали со всем скарбом, что поместился на телегах, с женами, детьми, слугами, с тем скотом, который удалось собрать в спешке, так что вся крепость ржала, блеяла, мыкала и мычала.

Тяжелый запах встречал еще вблизи врат, ибо не все поместились по ту сторону стен, многие предпочли разбить шатры или ночевать на телегах здесь, а в крепость войти, только увидев приближающихся артан. В самой Белой Веже полное столпотворение: площади и даже улицы запружены телегами, доверху нагруженными скарбом, всюду горят костры, всюду жарят и варят еду. В доме правителя, довольно скромном, место нашлось только для самых знатных, в домах же знатных местных разместился люд попроще, который мог заплатить за приют. Остальные жгли костры, затевали драки, с вызовом посматривали на выходящих из домов, кричали в спину, что артане в первую очередь вешают тех, у кого перья на шапках...

Наместник облачился в доспехи, как и вся его стража, выехал па площадь, осмотрелся заново. Он еще помнил время, когда это была просто крепость, чистая и строгая, а сейчас он ехал оглохший от гула, криков, песен, ругани, криков животных. Воздух стоит тяжелый, затхлый от нечистых испарений. Всюду разные лица, разные одежды, ибо среди однотонной одежды голубого цвета, какую предпочитали в этом городе, пестрели красношапочные жители Нижней Куявии, одетые в желтые рубашки дрягинцы, а когда наместник проехал в центр, там оглушило разноцветье пестрых долечан, что одевались, будто мечтали превзойти по яркости и цветистости радугу.

Завидя его на коне, повсюду ликующе кричали, вскидывали шапки. Сразу пошли толки, что бы это значило. То ли наместник поведет полки навстречу артанам, то ли будут отсиживаться здесь, за неприступными стенами. Правда, сейчас набежало столько народу, что все сожрут за неделю, всего на пару недель хватит скота, даже коней можно будет резать и есть, словно дикие артане, ну а потом как?.. Выйти и биться, когда уже отощают так, что от ветра будут шататься?

Наместник смотрел на все сборище, огромным усилием делал лицо приветливым. Все это помеха, но он обязан защищать этих людей. Это они содержат армию и его самого, они дают деньги на доспехи и оружие, они же поставляют своих сыновей в ряды его войска.

Народу в крепости, как он отметил, немало, но по большей мере это все прибывшие с земель Нижней и Средней Куявии, куда уже вступили артане. Беглецы настолько уверовали в несокрушимость крепостных стен, что наотрез отказались присоединиться к обозу, что направлялся к столице. Напрасно наместник уверял, что это не обычный набег расшалившегося соседа, вся Артания идет войной, но бер Ряска из рода Ягеллов, володарь земель в Средней Куявии, заявил с веселой надменностью:

- Если кто сюда и доберется, тех мы изловим и украсим ими стены, ха-ха!

Его приближенные довольно вопили и потрясали мечами. Наместник сказал невесело:

- Что вы не дали ему отпор сразу?

- Мы были не готовы, - заявил князь с достоинством. - Они вторглись раньше, чем мы успели собрать войска.

Наместник стиснул кулаки, о вторжении артан все знали и говорили задолго до того, как они вторглись.

- Ладно, - ответил он сдержанно, - а если он возьмет крепость?

Ряска сказал громко, в расчете на своих сторонников:

- Тогда вам лучше идти в огородники, дорогой бер! Мы прибыли сюда, уверенные, что вы не просто удержите крепость, но и разобьете этих варваров!

Наместник подумал, проговорил задумчиво:

- Вы старше меня, знатнее, у вас более именитый род... Вас уважают, ценят, к вашему мнению прислушиваются... А что, если в самом деле передать командование крепостью вам? Все-таки бер Ряска, что командовал тысячей тяжелой панцирной конницы, - это не какой-то простой бер Голован!

Ряска, что кивал и раздувался при каждом слове наместника, при последних словах вздрогнул, глаза округлились, однако среди его сторонников поднялся радостный крик, в воздух взлетели шапки. Наместник смотрел в ожидании ответа, и князь выпятил грудь, сказал значительно:

- Надо обдумать. В любом случае ваше предложение правильное, достойное!.. Опыт и знания надо уметь ценить, вы это сделали. Я в самом деле без бахвальства скажу, что одного моего имени артане страшатся, как и славы тоже. Они все помнят мои славные подвиги...

Наместник воспользовался паузой, пока Ряска придумывал себе славные подвиги, сказал с нажимом:

- Значит, вы принимаете руководство крепостью?..

Со всех сторон клич раздался еще громче. Хором выкрикивали здравицу беру Ряске, бросали в воздух не только шапки, но и булавы. Ряска посмотрел исподлобья, наместник улыбается хитро, и, вспыхнув, сказал громко: