защиту. У вас нет каких-либо возражений? - Стряпчий сделал минутную паузу.- Вот
и хорошо. Я зайду к вам через пару дней обсудить подробности предстоящего
процесса.
визита парализующий эффект разрядников уже начал ослабевать. Археолог мог
более-менее ощутимо дышать и немного шевелить языком и губами. Вайт тоже начал
приходить в себя - судя по стонам, доносящимся из его угла. Впрочем, руки и
ноги все еще не желали подчиняться своим владельцам, и до полного выздоровления
было еще далеко.
адвоката.- Должен вам сообщить, что решением коллегии судебный процесс над вами
назначен на седьмой полыжун, то есть через шесть дней. Вам будет предъявлено
обвинение в военном нападении на космопорт Дубль в пользу ордена Защиты
Животных. Это грозит вам семью годами тюрьмы и двенадцатью годами добровольного
труда на полярных плантациях, что будет очень неплохо, потому как если
обвинение переквалифицируют в терроризм по тем же мотивам, тюрьмы может
оказаться одиннадцать лет, а добровольный труд - пожизненным. Вы меня
понимаете?
контакта с подопечными я мог бы принести вам лимонад, но... э-э-э... Вы сами
подумайте. Пить вы уже можете, а вот... э-э-э... сливать, излишки... э-э-э...
Вам будет трудновато. Учитывая некоторый опыт... э-э-э... я бы советовал вам
немного подождать. Дня два.
некоторые материальные потери, сумма которых еще уточняется.
живыми могла сотворить практически все, что угодно. Раз погибших не оказалось,
то все остальное можно измерить в галактических кредитах и откупиться от
серьезного наказания. Главное - компенсировать вред и оплатить счета по
.приведению раненых в исходное состояние.
не было, обвинение не проявит особой агрессивности. Вы можете отделаться
наказанием за военное преступление. По ним приговоры всегда намного мягче.
Жертвы кораблекрушения...
Военнопленных по гуманитарной конвенции государство обязано кормить и поить, и
оказывать им санитарные услуги. Обычных преступников обществу содержать смысла
не имеет. Попытаетесь примкнуть ко второй категории - окажетесь на голодном
пайке. Вы мне поверьте, у меня шестьдесят лет опыта, плохого не посоветую.
Просто доверьтесь мне, и я добьюсь для вас предельно мягкого приговора. Слово
адвоката!
весь ущерб. Можете рассчитывать на неограниченный кредит.
всенепременно воспользуюсь.
Уже на следующий день хмурые охранники начали отпаивать их горячими бульонами,
прислонять на день к стене, укладывая на пол только в темное время суток,
носить на унитаз и обтирать лицо влажной губкой. Когда конечности обрели
некоторую подвижность, с пленников сняли одежду и постирали ее - причем вернули
не просто отглаженной, но и со всеми золотыми пуговицами и сандаловыми
украшениями. Утром перед судом им даже позволили посетить душ, выдав по капсуле
теплового мыла. Теперь путешественники выглядели не выцветшими эгинетами*,
снятыми с обветшалого храма, а настоящими джентльменами, приличными людьми,
респектабельными путешественниками. Правда, цветочка кактуса для Рассольникова
не нашлось, и на этот раз его пиджак остался без привычного украшения.
отзываясь на каждое движение острой резью и, пожалуй, впервые в жизни тросточка
понадобилась Атлантиде по прямому назначению - выходя из полицейского участка,
он заметно прихрамывал, опираясь на нее каждый раз, когда терял равновесие.
Вайт тоже не полностью вернул способность к прямохождению, и его приходилось
ловить двум дюжим полицейским.
Афайи.
закружилась голова от ворвавшегося в легкие свежего воздуха, густо пронизанного
цветочными ароматами; от жаркого прикосновения голубой звездочки, забравшейся
высоко в ослепительно-желтое небо, от щебета невидимых птиц к нежного звона,
похожего на затухающий звук от случайного прикосновения к скрипичной струне.
кинувшихся на добычу со всех сторон:
однако полицейские тут же подхватили его под руки и споро запихнули в тюремный
фургон.
отметил миллионер.
поддакнул Рассольников.
двоих полилингвист попал при их задержании под выстрел и теперь вместо перевода
только однообразно хрипел. Впрочем, полицейский сразу заметил эту несуразность,
быстро перенастроил свой значок и повторил:
дают. Лет пять, максимум шесть.
ухмыльнулся Атлантида.- Я все равно не планировал никаких встреч на ближайшее
время.
пять лет. А с полярных плантаций вы сбежите. Все ордынские оттуда убегают.
переводчика.
густые багровые заросли кустарника, низко согнувшиеся под тяжестью черных
крупных плодов ветви деревьев и толпа журналистов, нетерпеливо пританцовывающих
снаружи. При их виде Атлантиде почему-то вспомнились серые крысы, способные без
зазрения совести живьем обгрызть любое существо, оказавшееся в их власти.
азартно подпрыгивающего репортера.
повесить всех, кто откажется есть газонную траву!
Арестованных без особых сложностей провели по засыпанной песком аллее, под
сочно пахнущими шоколадом кронами, к высокому зданию суда, срубленного из
крупных бревен в поморском стиле - даже крыша покрыта не обычной кровлей, а
самой настоящей дранкой. Впрочем, это могла быть и пластиковая имитация... Хотя
вряд ли. На планете, где жители позволяли себе строить целые дома из настоящих
бревен, вполне могли и пощипать на дранку несколько лишних стволов.
окажется. Проще крышу золотой фольгой покрыть. И, кстати, долговечнее.
ароматом смолы. Под ногами поскрипывали длинные чуть розоватые доски, стены
покрывала тонкая жженая рейка. Атлантида готов был поклясться, что дерево -
самое настоящее, а не какой-то там экологически чистый негорючий пластик.
Наверное, в другой обстановке он ощутил бы желание остаться жить на этой
богатейшей планете, среди ее бесконечных ароматных лесов, чистых глубоких рек,-
продать дом на Гее-Квадрус и переехать в этот викторианский рай. Однако
стремление местных жителей поселить путешественников у себя независимо от их
желаний вызывало в душе вполне естественное чувство противоречия.
собранной из дубовых брусков, стянутых толстыми бронзовыми полосами. Главным
украшением двери являлся огромный засов с руку толщиной и примерно метровой
длины. Можно было подумать, время от времени дверь пытались выбить с помощью
стенобитного тарана.
Рассольников.
стенами из вертикально поставленных гладких ошкуренных стволов. Под куполом