Духовность... Помнишь, Макиавелли писал: <Если вы рассмотрите людские
дела, то увидите, что те, кто достиг великих богатств и власти, добились их
силой или обманом, и захваченное с помощью лжи и насилия они
приукрашивают фальшивым именем <заработанного>, чтобы скрыть мерзость
своего приобретения. И те, кто по наивности или по глупости избегают такого
рода действий, остаются навечно в рабстве, ибо верный раб - все равно раб, а
добрые люди всегда бедны; из рабства помогает выйти только измена или
отвага, а из бедности - погоня за наживой и обман>.
прятаться... Помнишь, Конфуций говорил: <В государстве, в котором царит
порядок, стыдно быть бедным. В государстве, в котором царит беспорядок,
стыдно быть богатым>.
души засмеялся Симагин, с облегчением и удовольствием чувствуя, что
сидящий напротив, не на шутку разволновавшись, напрочь утратил свою
снисходительную неуязвимость. - Это лестно, честное слово!
принужденно. Потрепал Симагина по колену неожиданно вытянувшейся
поперек кухни рукой:
милость, мне должно быть дело до состояния государства, если у меня, у меня
как такового, мое дело спорится? Да лишь бы это государство мне не мешало
- и пропади оно пропадом!
бы мое дело спорилось! Так, что ли?
конечно, но на деле попытки создать социальную организацию, основанную на
лучших человеческих чувствах, на сыновней любви, отцовской заботе, братском
бескорыстии и так далее - на этике! - всегда кончаются диктатурой. Нет
организаций более тоталитарных, чем те, которые основаны на этике! Потому
что в любой этической системе люди не равны. Одного уважаю больше,
другого меньше, одного люблю, другого нет, и этот разброс объективно
оправдан тем, что один, скажем, суровый талант, а другой - добряк, а третий
- только к бутылке прикладывается. Кому-то родней первый, кому-то -
третий... И всегда кончается тем, что Юпитеру можно то, чего никоим образом
нельзя простому быку из народа. Ну а дальше уже вопрос техники - кто
первей успеет пролезть в Юпитеры.
буржуазный спец. Кто прав? Ну конечно, проверенный товарищ, тут и
разбираться нечего! Как же он может быть не прав, ежели он проверенный?
Какой же он проверенный, если может быть не прав? Расстрелять спеца без
лишних разговоров! Поспорили добрый прихожанин и нехристь - кто прав? Ну
разумеется, прихожанин, он же заповеди блюдет, он причащается регулярно, а
нехристь - всем понятно, что за фрукт! Само собой, в железы нехристя и в
острог! И пусть только попробует судья рассудить иначе... Вот тебе и вся твоя
этика! - Он довольно и гордо сверкнул улыбкой, наслаждаясь неуязвимостью
своей логики и умением красно формулировать мысли. - Альтернатива одна-
единственная, и ты знаешь это не хуже меня. Никаких проповедей, никаких
заклинаний, никакого кликушества, никаких призывов к доброте, состраданию,
чувству долга... Элементарно: один для всех закон и равенство особей, за
которыми признано право на равный эгоизм, перед законом. А уж если
равенство перед законом - значит, равная самостоятельность, а если
самостоятельность - значит, никто в этой жизни никому ничего не должен, а
если никто никому не должен - значит, каждый сам по себе, а если каждый
сам по себе - значит, каждый сам за себя!
как ты! Слепоглухонемых с идеалами! Даже человечество... этот затерянный в
бездне муравейничек... и то уже ответило на этот твой куэсчн, и закрывать глаза
на то, что ответ давно дан, - малодушно, глупо, недостойно тебя!
покусывая губу. Потом, совладав с собой, улыбнулся с прежней
обаятельностью.
красноречия. У меня возникло страшное предчувствие, что нам не
договориться. Чем больше я стараюсь тебя убедить, тем больше ты задираешь
нос. Неужели мой приход был ошибкой?
совсем другое чувство. Я был очень рад наконец с тобой познакомиться. И
разговор такой содержательный...
пофилософствовал, и еще бы пофилософствовал, редко встретишь оппонента, у
которого от первых же моих слов не стыла бы кровь в жилах... Но смысла в
продолжении разговора я не вижу. Пока мы не начали, ты и не помышлял о
драке. А сейчас, чем убедительнее я говорю, чем меньше у тебя доводов в
ответ, тем сильнее тебя подмывает скрестить шпаги. Это же не шутки, пойми!
Ты ведь даже не вдумываешься в мои слова, ты отметаешь их с ходу!
злиться, потому что это очень унизительно: честно пытаться убедить и уберечь,
а напороться на презрительное неприятие... Если я разозлюсь, мне стоит только
дунуть...
наш товарищеский вечер... наш высокодуховный и высокоинтеллектуальный
диспут дешевым запугиванием.
официальный вызов.
он, и тут же ему показалось, что его слова могут быть восприняты как попытка
пойти на попятный. Но он говорил правду. Хотя и страшновато было. Да что
там страшновато - попросту страшно. - И оспаривать у тебя ничего не хочу,
ни кусок колбасы, ни власть над тварным миром! Честное слово. Но Антошку я
вытащу. Помимо того, что я Асе обещал это сделать, я еще... и сам хочу. Вот
попроси меня объяснить, почему я хочу - не смогу. Тут моя позиция
чрезвычайно уязвима. Никаких разумных доводов привести я не в состоянии.
Хочу - и все. Я тоже умею хотеть. И... вот еще что, - он помедлил.
Красноречием ему было не равняться с самым галантным и остроумным
собеседником в истории человечества. Он и пробовать не хотел. Но сказать
надо было. Скорее для себя, чем для того, кто стоял напротив. - С тех пор как
возник человек, он мечтает быть лучше. Не просто ЖИТЬ лучше - БЫТЬ
лучше. Стать лучше. Он напридумывал для этого уйму способов. В том числе и
весьма кровавых. Почему массы людей так слепо повиновались диктаторам
столько раз? Потому ли, что очень их боялись? Нет. Из страха становились
покорными только приближенные, точно знающие, что им грозит и почему...
осведомленные о целях и способах насилия, сопричастные ему микродиктаторы
у главного трона. А телята из народа просто были уверены, что в этом огне
становятся лучше. Их делают лучше. Они так страстно и так вечно хотели стать
лучше - но не знали как. А вот сейчас, вот-вот, это произойдет. И когда дав-
ление снималось, они скучали отнюдь не только по сильной руке, отнюдь не по
хозяину, как о них зачастую думают снобы. Оскорбительно и несправедливо,
неумно думают. Их брала тоска оттого, что их сняли с наковальни, на которой,
как они были уверены, из них куют нечто более совершенное. Пропадала
внутренняя духовная цель. Не внешняя - завоевать жизненное пространство,
построить Турксиб или что-то подобное - а внутренняя.
воскликнул гость.
лучше. И тем не менее оно никуда не пропадало в течение полумиллиона лет.
Что оно такое, откуда в человеке взялось - не нам с тобой судить. Есть,
вероятно, уровни по отношению к нам, дружище, - старательно вдавил во
фразу это панибратское обращение Симагин, - еще более высокие. Это их
компетенция. Но, думаю, означенному стремлению мы не в меньшей степени,
чем открытию колеса, плуга, бронзы, железа, парового котла и банковского
кредита, - обязаны тем, что вышли из пещер, потом из землянок, потом из
катакомб... Много чем мы ему обязаны. Все искусство возникло из него. Все
религии сформировались под его воздействием. Между прочим, почти все
юридические нормы именно им продиктованы. И все те области человеческого
бытия, куда нормы эти не могут дотянуться и где, тем не менее, отнюдь не
царит поножовщина - тоже облагорожены именно им. Но в последние
несколько десятков лет - а что такое несколько десятков лет по сравнению со
всей историей! - люди определенного цивилизационного типа стали утрачивать
это стремление. Видимо, в рамках системы ценностей их цивилизации человек
достиг возможного в сем мире предела совершенства. В том числе и
этического. Стремление жить лучше, присущее любому животному, вплоть до
креветок каких-нибудь, дрыгающихся по морям, по волнам в поисках пищи
пообильней и воды потеплей, - оно осталось. А человеческое стремление
самому стать лучше - начало пропадать. Оно конечно, совершенно правильно
Сервантес заметил: <Человек таков, каким его создал Господь, а порой и много
хуже>. Но дело-то в том, что мы НЕ ЗНАЕМ, нам не дано знать, НАСКОЛЬКО
хорошим создал человека Господь. - Симагин с невольным удовольствием, но
и с сочувствием отметил, как при слове <Господь> и раз, и два скрючило
Круз Андрей
Сертаков Виталий
Прозоров Александр
Березин Федор
Пехов Алексей
Роллинс Джеймс