Чтение 17–й страницы книги ~Тамбу~

у него когда- то бластер в баре на Трепеке, одно и то же лицо?

- И это все? Это и есть главная шутка дня?

- Да, пожалуй, на словах всего не передать, - согласился Тамбу,
сразу приуныв. - Тебе надо было при этом присутствовать.

- Меня совсем не удивляет, что он тебя не узнал. Видишь ли, ты
очень изменился.

- Как так?

- Не в упрек тебе будет сказано, но с тех пор как ты управляешь
действиями нескольких кораблей вместо одного, ты стал держаться с
людьми совершенно по-иному. В твоем голосе появились властные
командирские интонации, которых не было, когда мы встретились впервые.

- Я не замечаю в себе никаких перемен, - запротестовал он.

- Ты слишком занят собой и своей работой, чтобы замечать это, -
отозвалась Рамона. - Но власть притягивает тебя, как вода притягивает
утку. Может быть, на первых порах ты лишь играл роль, но теперь вошел
в нее окончательно. Ты - босс, ты - шеф, ты - наш признанный командир.
Между тобой и всеми остальными существует дистанция, и это проявляется
прежде всего в том, как ты с ними разговариваешь.

- Ты хочешь сказать, что сейчас, когда мы беседуем с тобой, я
позволяю себе держаться высокомерно? - спросил он с вызовом.

- В данную минуту, когда мы с тобой находимся в одной каюте, это не
так очевидно, - вынуждена была признать Рамона. - Но когда ты
обращаешься ко мне через экран, я прекрасно это чувствую. И дело тут
не в высокомерии - просто ты ясно даешь понять, кто является
начальником, а кто - подчиненным.

- Судя по твоим словам, я веду себя как настоящий диктатор.

- Не в открытую, - стояла на своем Рамона. - Но ни у кого не
возникает ни малейшего сомнения, что за твоей внешней мягкостью
скрывается железная хватка. Ни один человек не забывает о том, что
тебе удалось осуществить на деле план, о котором никто не решался даже
подумать - создать единый флот из горстки разрозненных кораблей.

- Надо будет поразмышлять над этим на досуге, - вздохнул Тамбу. -
Мне казалось, что я делаю только то, что от меня требуется, чтобы
сохранить единство флота.

- Ты позволишь Черному Джеку присоединиться к нам? - осведомилась
Рамона.

- Условно. Возможно, я совершаю ошибку, но мне любопытно знать, как
он будет вести себя, получив свободу действий.

- Готова держать пари, что из него выйдет образцовый капитан. Не
знаю, обращал ли ты на это внимание: чем позже экипаж корабля входит в
состав флота, тем строже он придерживается правил. Чем сильнее
становится флот, тем меньше желания у команды каждого отдельно взятого
корабля вставать тебе поперек дороги.

- Мне бы больше пришлись по душе уважение и преданность, чем страх,
- заявил Тамбу решительно.

- Тебе придется столкнуться и с тем, и с другим, и с третьим, -
настаивала Рамона. - Ты постепенно превращаешься в реальную силу, а
это приводит к тому, что отношение разных людей к тебе будет
различным. Некоторые из них будут любить и уважать тебя, другие будут
колебаться между ненавистью и страхом.

- На сегодня с меня хватит, - Тамбу поднялся с места и выпрямился
во весь рост. - Я собираюсь немного вздремнуть, пока есть возможность.
И по-прежнему утверждаю, что всего лишь занимаюсь своим делом.

- Я далеко не уверена в том, что и дальше все будет также просто, -
Рамона потянулась и, встав с кресла, направилась к двери. - Запомни
раз и навсегда: единственный человек, который определяет границы твоей
работы - это ты сам!

ИНТЕРВЬЮ V

Эриксон воспользовался перерывом, чтобы осмотреть каюту более
внимательно. Уверенность в себе постепенно возвращалась к нему, и
теперь он чувствовал себя гораздо спокойнее, чем в начале интервью.

Особый интерес для него представляло собрание книг, украшавших
стены. К его немалому удивлению, заголовки их по большей части имели
отношение к экономике или философии. По какой-то непонятной причине он
предполагал, что в подборе литературы главный упор должен быть сделан
на книги по военной истории. Как и сам Тамбу, библиотека совершенно не
соответствовала заранее сложившимся у него представлениям. Он как раз
собирался взять один из томов, чтобы рассмотреть его поближе, когда из
динамика на пульте раздался голос Тамбу:

- Я готов продолжить, мистер Эриксон. Пожалуйста, простите меня за
задержку.

- Все в порядке, - репортер махнул рукой, опять занимая место за
пультом. - Должен, однако, признаться, что мне почему-то никогда
прежде не приходило в голову, что и грозный Тамбу иногда наведывается
в ванную, как и любой другой человек.

- Это обычное заблуждение относительно жизни знаменитостей, -
произнес Тамбу. - Когда средний обыватель думает о каком-нибудь
выдающемся артисте, политике или спортсмене, он всегда видит в них
только профессионалов. Мысль о том, что время от времени им приходится
заниматься самыми заурядными вещами, как, например, чисткой обуви или
стиркой белья, просто не укладывается в воображении.

- Вы правы, - согласился Эриксон. - Я полагаю, что все дело тут в
защите собственного "я".

- Защите собственного "я"? Мне кажется, я не совсем понял суть
вашей мысли.

- Когда какой-нибудь обычный рядовой Джо видит перед собой
знаменитость, у него подсознательно возникает один и тот же вопрос:
"Что в нем есть такого, чего нет у меня?" Если он будет смотреть на
знаменитость как на человека, во всем подобного ему, то,
следовательно, сам вынужден будет признать себя стоящим ниже его. А
так как большинство людей склонны считать, что имеют способности выше
среднего уровня, они отвергают саму мысль о том, что каждый из них мог
добиться столь же значительных успехов при равных стартовых условиях.
Вместо того чтобы принижать свой образ в собственном представлении,
они находят более удобным приписывать знаменитостям некий
сверхчеловеческий статус. Точка зрения их при этом такова: "Я выше
среднего уровня, но они - исключительные! Мне даже не приходится
сравнивать себя с ними, потому что они принадлежат к совершенно особой
породе людей". Как я уже говорил, это является для них средством
самозащиты, или, вернее, защиты собственного "я".

- Интересная концепция, - заметил Тамбу после короткой паузы. - За
все время, что я изучал этот феномен, ваше объяснение - единственное,
которое не приходило мне в голову. Вероятно, позже мы с вами еще
сможем обсудить этот вопрос подробнее, если у нас останется свободное
время.

- Сомневаюсь, - улыбнулся Эриксон. - Даже та часть материала,
которую мы успели охватить, вызвала у меня уйму вопросов, я уверен,
что наше интервью будет продолжаться, пока вам позволяет время.

- В таком случае, наверное, лучше продолжить, - сказал Тамбу. -
Какие именно вопросы возникли у вас на данный момент?

- Меня по-прежнему волнует один вопрос, который я уже задавал в
разных формах с самого начала интервью. Хотя вы ответили на него
косвенным образом по ходу вашего повествования, я все же предпочел бы
услышать от вас простое "да" или "нет". Когда вы приступили к
организации ваших вооруженных сил, считали ли вы, что действуете в
правильном направлении? Рассматривали ли ваших сторонников как
"хороших парней"?

- Самый простой ответ на ваш вопрос - "да"! - отозвался Тамбу. - В
действительности все обстоит сложнее. Я думал, вы уже уяснили это для
себя.

- Я не понимаю, в чем тут сложность. По-моему, вопрос поставлен
предельно четко.

- Он станет не простым, если я добавлю, что то, что мы делали,
было, по моему мнению, совершенно правильным не только на первых
порах, но и по сей день. Однако я отдаю себе отчет в том, что не
обладаю исключительным правом на истину. То, что является правильным с
моей точки зрения, вовсе не обязательно должно быть таковым в глазах
других людей. Дальнейшее зависит от того, кому вы склонны верить и чья
философия вам ближе.

- Но факты, есть факты, - возразил репортер слегка раздраженно.

- Пусть так, - Тамбу вздохнул. - Все факты свидетельствуют о том,
что нам сопутствовала удача. Мы успешно воевали с пиратами и сократили
их численность настолько, что подобная деятельность почти полностью
прекратилась. В последнем вы можете убедиться, пролистав подшивки
вашей собственной газеты. Изучите еще раз запись нашего разговора - и
вы увидите, что мы были силой, призванной обеспечить соблюдение
законов.

- Каких законов? - съязвил Эриксон. - Ваших?

- Вы сами себе противоречите, мистер Эриксон, пытаясь давать свою
интерпретацию фактов. Однако если отвечать на ваш вопрос по существу,
то да, мы поддерживали законность в моем понимании. Не существовало
никаких норм космического права, пока я и мой флот не определили их.
Дальнейшие рассуждения требуют некоторых разъяснений. Принес ли я
закон и порядок на космические трассы, где раньше царил полный
произвол? Или я был беспринципным авантюристом, воспользовавшимся
таким положением вещей?

- Я начинаю понимать вашу точку зрения, - неохотно признался