x x x
что-то в своем блокноте при свете карманного фонарика.
Машина счастья не получилась, так? Но мне наплевать, у меня все равно целый
год уже расписан. Если надо побегать по главным улицам Гринтауна, чтобы
поглядеть вокруг и подсмотреть, что делается в мире, у меня есть трамвай. А
если надо покрутиться где-нибудь по окраинам--стучусь к мисс Роберте и мисс
Ферн, они заряжают батареи своего электрического автомобильчика -- и
поехали! Надо побегать по проулкам или перепрыгнуть через забор и
посмотреть, что там делается, за заборами, за домами, за садами,--
пожалуйста, на то есть новехонькие теннисные туфли. Значит, так: туфли.
Зеленый автомобильчик и трамвай. Чего мне еще надо? Но и это не все, Том.
Слушай: я хочу пробраться в такое место, куда никому другому не пробраться,
никто до этого и не додумается. Если я отправлюсь в тысяча восемьсот
девяностый год, потом перескочу в тысяча восемьсот семьдесят пятый, а потом
-- в тысяча восемьсот шестидесятый, я как раз поспею на экспресс полковника
Фрилея! Вот слушай, что я про это пишу: "Может быть, старики никогда не были
детьми, хоть миссис Бентли и спорит, но маленькие они были или большие, а
кто-нибудь из них наверняка стоял у Аппоматокса летом тысяча восемьсот
шестьдесят пятого года". И у таких зрение -- как у индейцев, и они видят
назад много дальше, чем мы с тобой когда-нибудь увидим вперед.
нипочем с ними не сравниться. Если уж очень повезет, мы сможем
путешествовать лет сорок, ну пятьдесят, а для них это пустяки. Вот кто ездит
девяносто лет, девяносто пять, сотню, тот самый настоящий путешественник.
пути. Увидеть все, что только можно. Но главное--мне надо навещать
полковника Фрилея хоть раз в неделю, а может, и два, и три раза. Он лучше
всех других Машин. Он говорит, а ты знай слушай. И чем больше он говорит,
тем больше хочется присмотреться ко всему, что есть вокруг, и все-все
разглядеть, все, что можно. Он говорит -- ты, мол, едешь в таком особенном,
необыкновенном поезде--и верно, так оно и есть! Он и сам в нем ездил, и все
знает. А теперь мы с тобой едем по той же дороге, только еще дальше, и надо
столько всего увидеть, и понюхать, и потрогать! Вот и нужно, чтобы полковник
Фрилей нас подтолкнул и сказал: мол, глядите в оба, запоминайте все-все,
каждую секунду! Помнить надо все, что только есть на свете. А потом
когда-нибудь сам будешь старый-старый, и к тебе придут ребята, и ты им тоже
поможешь, как полковник нам помогает. Вот как оно получается, Том, и мне
надо побольше его слушать и почаще пускаться с ним в самые дальние
путешествия.
спросил:
почему-то тоска берет, как-то одиноко
x x x
взметнулась пыль. Две старушки навалились на дверь чердака, стараясь
запереть ее покрепче. Казалось, у них над головами взмыла вверх тысяча
голубей. Старушки согнулись, точно под тяжкой ношей, чтобы их не задели
громко хлопающие крылья. Потом выпрямились, удивленно раскрыли рты. Нет, это
не голуби, это от страха оглушительно стучат их собственные сердца...
Стараясь перекричать этот гром, они заговорили:
за нами. Давай посмотрим.
окошко. Внизу, озаренные солнцем, по-прежнему росли дубы и вязы, точно и не
случилось страшного несчастья. Мальчишка прошел мимо по тротуару, вернулся,
еще раз прошел мимо и, задрав голову, посмотрел вверх.
свои лица в быстром ручье.
закона!"
прокатить его на Зеленой машине! Он ничего не знает. Наша собственная
гордыня нас погубила. Гордыня и эта электрическая штуковина!
своими уговорами.
увитой плющом веранде, обмахиваются белыми веерами, а перед ними полные
тарелки прохладного, вздрагивающего лимонного желе.
карета сказочного принца, возникла...
Изящная, словно кленовый лист, свежая, словно ключевая вода, она мурлыкала
как кошка, величаво выступая в знойных полуденных лучах. А в
машине--коммивояжер из Гампорт Фолса, его напомаженную голову осеняет
панама. Машина на резиновом ходу, она мягко и ловко скользит по выжженному
солнцем добела тротуару; вот она, жужжа, подлетает прямо к нижней ступеньке
крыльца, вихрем разворачивается и замирает. Выскочил коммивояжер, поскорей
надвинул панаму на лоб, спасаясь от солнца. В тени широких ее полей блеснула
улыбка.
отрывистый лай)... это сигнал.--Он приподнял черные, блестящие, как шелк,
подушки.-- Здесь -- аккумуляторные батареи! (Пахнуло свежестью, как после
грозы.)--Вот стартер. Сюда ставят ноги. Это--тент, защита от солнца. А все
вместе -- Зеленая машина!
были закрыты.
прошла женщина и скрылась в соседнем доме.
занять у нас сахару.
соломенная шляпа на кованом сундуке вдруг шевельнулась, точно ею помахал тот
коммивояжер из Гампорт Фолса.
уставился на старушек, точно доктор, который с помощью своего круглого
зеркала заглядывает вам в глаза, в нос и в горло.
Восемьдесят лет для вас -- чистые пустяки! (Он пренебрежительно щелкнул
пальцами.) Но имейте в виду: настанут трудные времена, вам будет некогда,
ужасно некогда, и вам понадобится друг; друг в беде--истинный друг, не так
ли? И этим другом станет для вас двухместная Зеленая машина!
него тоже были зеленые, стеклянные, точно у чучела лисы. Машина блестела на
солнце, новенькая, еще пахнущая краской, и ждала их; удобная, уютная, точно
козетка из гостиной, поставленная на колеса.
их лиц.--Послушайте. Ни звука, ни шороха! Все электрическое. Надо только
каждый вечер перезаряжать батареи у себя в гараже.
чая.--А не может она убить нас током?
поздно вечером возвращаешься домой, так улыбается навстречу реклама зубного
порошка.
вальса.-- В клуб, поиграть в бридж. Провести вечер с друзьями. На праздник.
На званый обед. На день рождения. На завтрак "Дочерей американской
революции".--Машина упорхнула, с мягким рокотом покатила прочь, точно
готовая скрыться навсегда, но тут же неслышно развернулась на своих
резиновых шинах и подкатила к крыльцу. Коммивояжер сидел гордый тем, что так
прекрасно понимает женскую натуру.-- Управлять ею легко. Трогается с места и
тормозит изящно и бесшумно. Не требует водительских прав. В жаркие дни ее
продувает
крыльца, взад и вперед, а он сидел, закинув голову, самозабвенно закрыв
глаза, напомаженные волосы его развевались по ветру.
Самойлова Елена
Посняков Андрей
Пехов Алексей
Куликов Роман
Шилова Юлия
Кервуд Оливер Дж.