Вся вина Медая состояла в том, что он стал засматриваться на Мелеин, а
госпожа планировала другое. Кесрит - суровая планета, она не прощает
ошибок. Мать Кесрит была такая же суровая и безжалостная.
повиноваться, не зная, что движет ею. Он сделал то, чего не смел сделать
никто из кел'ейнов: он выступил против воли Матери в то время, когда их
маленький Народ должен объединиться.
быть, госпожа и Мелеин приложили к этому руку.
- ведь теперь они оба взрослые - и узнать от Медая то, о чем промолчал
Эддан. Ньюн взглянул на носилки и лежащее на них тело. Снова взялся за
веревки. Уверенность покинула его.
многое бы не произошло, не заставь он госпожу выбирать между ним и Медаем.
ветрами утесов, где в пещерах Сил'атена Народ хоронил своих сынов и
дочерей. Здесь было много могил, а самые старые появились еще тогда, когда
на Кесрит не было регулов. В свежих могилах покоились те, кто перебрался
на Кесрит после падения Нисрена.
песком, резко отличавшаяся от белых долин внизу. Красный песок в долине
перемежался полосами белого песка. Ветер, песок и вода за долгое время
превратили каменные глыбы в странных чудовищ, охранявших вход в долину.
Жуткое впечатление усугублялось уродливыми тенями, которые отбрасывали
камни на зловещий красный песок.
почувствовал, как заструился у него под ногами песок. Он уже решил, что
провалился в расщелину, которой не заметил. Но это оказалась всего лишь
небольшая яма. Ньюн поднялся, отряхнул песок с колен и снова налег на
веревки, оттолкнув руки тех, кто желал ему помочь. Перед глазами его плыли
черно-красные тени, воздух с хрипом вырывался из груди.
времен. Затем они прошли мимо двенадцати свежих могил. Согласно обычаю,
мертвые были похоронены так, чтобы видеть восходящее солнце. Это были каты
- воспитатели детей. С ними были похоронены и те из детей, для которых
суровые условия Кесрит оказались непереносимыми. Они, наверное, были бы
живы, если бы Интель не выбрала Кесрит для основания эдуна. Регулы
предлагали ей много миров - прекрасных зеленых планет, но Интель выбрала
Кесрит. И она осталась непреклонной в своем решении. "Кузница нового
народа", - сказала она. И безжалостные молоты кузницы убивали тех, кто не
смог приспособиться к этому климату.
сенов, и среди них девятнадцать свежих могил тех, чью смерть Ньюн помнил.
Сены, мягкие и уязвимые, тоже умирали, не выдержав сурового отбора,
предложенного Интель. Из всех них остались в живых только Мелеин и Сатель.
что оставались с ними до конца. Никто не мог сказать, сколько Матерей было
на Кесрит. Ньюну называли цифру пятьдесят девять, но он знал, что никто из
кел'ейнов не мог сказать это с уверенностью. Все это промелькнуло в голове
Ньюна, когда они наконец повернули к могилам келов.
могилами других каст. Конечно, Келы умирали гораздо чаще, чем Сены и Каты,
но здесь, на Кесрит, их могил было немного.
Нисрена. Он не позволил себе сесть и стал помогать откатывать тяжелые
камни, загораживающие вход. Руки его дрожали от усталости, но он не мог не
помочь этим упорным старикам. Кровь с израненных рук Ньюна падала на
камни, которыми будет закрыт вход в гробницу Медая.
смотрели на долину Сил'атена с запада и востока; но лица мертвых келов
были направлены на север, откуда, согласно их верованиям, приходит зло.
Ряд за рядом лежали во мраке мертвые. Когда Ньюн зажег лампу, он увидел их
закутанные в уже истлевшие черные мантии тела с накинутыми вуалями.
Закрытые вуалями лица были обращены к северной стене пещеры.
стоял и чувствовал, как гудят его ноги. Старые келы положили Медая в один
ряд с остальными. Затем они встали и, глядя на север, свершили над ним
Шон'джир - ритуальный обряд. Ньюн повторил слова, которые произносили при
рождении и смерти, приходя в мир, где жил Народ, и уходя из него:
смотрел на своих братьев - мертвых и живых - и видел, насколько они
ничтожны перед всемогущим Мраком. Единственное, что отличает живых от
мертвых - это слабое дыхание и жалкие звуки, которые могут извлекать
живые. Ужас охватил Ньюна, ему захотелось выскочить из пещеры, но он
сдержался. Его губы продолжали произносить слова.
Сейчас, глядя на ряды мертвецов, он чувствовал на себе их взгляд.
очутившись под звездами Кесрит, он ощутил в себе такой холод, который не
смогли бы растопить тысячи солнц.
Теперь между ним и Медаем была каменная стена. Дышать было трудно. Он
обнаружил на своих щеках слезы и ему стало стыдно за это перед Медаем.
- спасение от мертвых, от ветров, песка, зверей, спасение для него самого
от правды, замурованной в пещере.
горсть пыли и пустили по ветру, прощаясь с дорогими могилами. Затем
немного отдохнули перед тем, как пуститься в долгий, трудный и опасный
обратный путь.
первым, нащупывая путь своим посохом. Он шел очень осторожно. Ньюн шагал
рядом с Сайреном, который был полуслеп, но слишком горд, чтобы принять
помощь. Ньюн изредка делал вид, что очень устал, выдохся, что долгий путь
и израненные руки полностью вымотали его. Тогда он останавливался для
отдыха, давая отдохнуть старику. Он не думал о своей гордости, он старался
не обидеть Сайрена. Ньюн больше не был юношей для этих стариков. Он стал
их товарищем.
скрылась луна. Братья осматривали его руки, жалели его и давали
всевозможные советы, исходя из своего опыта. Эддан сорвал побег какого-то
растения и смазал раны его соком. Боль моментально утихла.
хитрость Ньюна, положил юноше руку на плечо и признался, что порядком
устал.
их ждали. У ворот стояли дусы.
поддерживать старого воина, чтобы тот мог дойти до дома на своих ногах.
Поэтому они шли к эдуну очень медленно, хотя в душе каждого теснились
мрачные предположения - не случилось ли что-нибудь ужасное, пока их не
было.
Келы тоже откинули вуали, входя в дом.
первое, что им следовало сделать. Там они помолились, вымыли лица и руки.
И только после этого направились к лестнице, ведущей в башню Келов.
нее и пошел к выходу из холла, чтобы посмотреть, как чувствует себя дус.
Он дал ему немного пищи и заметил, что кто-то налил воду в чашу.
Посняков Андрей
Махров Алексей
Панов Вадим
Никитин Юрий
Шилова Юлия
Березин Федор