хотианец закричал, заливая пол кровью из обрубленной руки. Отчаянно
пытаясь остановить кровь, человек осел на пол. Кровь хлестала рекой.
Он смотрел на своих товарищей, на его лице было большими буквами было
написано разочарование.
руках. Шедший впереди, очевидно, начальник, указал на Конана.
да и то - разве лишь трупу. Выскочив на сцену, Конан рванулся к двери, за
которой исчезли танцовщицы. Дверь оказалась заперта.
посетителей (которые и сами бы с радостью отошли в сторону, будь у них
такая возможность), городская Стража ринулась к сцене.
танцовщицы завизжали. В глубине помещения киммериец заметил запасной
выход. Расталкивая девушек, Конан подбежал к двери, возле которой
задержался. Повернувшись к девушкам, он сделал страшное лицо и зарычал,
размахивая мечом. Энтузиазма в криках значительно прибавилось. Танцовщицы
ринулись в сторону сцены. Судя по крикам, стражники надолго застряли в
потоке истеричной женской плоти.
двинулся по узенькой, чуть шире его плеч, аллейке, выходившей на задний
двор. Не отличавшаяся прямотой улочка вся пропахла дерьмом. Он почти
бежал, отгоняя наглых мух.
крик.
когда из дверей трактира высыпали стражники. Может быть, они не любят
женщин? Черт, попадется же такое - единственный в Бельверусе патруль
городской стражи хоть с каким-то понятием о долге!
устремились за ним.
повороты. Он свернул в первый попавшийся переулок, другой, третий. Но
ругань за спиной не утихала.
Конечно, район окружен нормальными дорогами. А эти здания, того и гляди,
развалятся. Дома здесь обычно начинались с одного этажа, а остальное
достраивалось по мере необходимости, так что все вместе это выглядело как
куча гнилых ящиков.
чем его настигнут преследователи. А случайности сегодня, судя по всему, на
стороне противника. Впрочем, для того, кто был рожден среди скал и
ледников Киммерии, существовала другая возможность.
него. Лежа на спине, Конан прислушался. Крики приблизились и стали
удаляться.
одной.
вскарабкался на верхний уровень, пробежал немного, спрыгнул вниз. Крыша не
выдержала, и он провалился.
черепицы. Похоже, он был здесь не один. Стоявший у стены мужчина - тень
скрывала его лицо - выругался с явным акцентом уроженца трущоб. Черная
бородка обрамляла покрытое оспинами лицо второго мужчины, который
недоуменно смотрел на Конана.
Серый плащ прикрывал его алую тунику. Орлиное лицо походило на
королевское.
объявлена охота. Бородатый взялся за рукоять меча.
Один серебряный тому, кто прольет первую кровь!
ударить киммерийца через всю комнату. Над головой послышались шаги.
не улыбалось дожидаться стражи или следовать за этой троицей. Есть ли еще
выход? Так, что это за тряпка на стене? Долой! Вот и дверь. За дверью
оказалась пустая комната, за ней - еще одна, откуда киммериец попал в
коридор. Конан осторожно прикрыл за собой дверь. Судя по звукам, стражники
начали прыгать вниз.
пустынна, если не считать престарелой шлюхи, которая одарила его
приветливой улыбкой. Конан содрогнулся и прибавил шагу.
нянчившего кубок вина. Конан присел рядом.
кубок. - Может, ты мне объяснишь, Конан? Прихожу я сюда и говорю, -
"Керин, твои глаза самые прекрасные во всей столице!" - А она меня - раз!
- по морде и заявила, что для меня, дескать, ее грудь недостаточно велика.
- Он тяжело вздохнул. - Теперь она со мной не разговаривает.
Конан и, понизив голос, рассказал ему о послании, якобы от одноглазого
мужчины, требующего встретиться в "Знаке полной луны".
загонит стража. Правда, я не представляю, кто такие "они".
хорошенько подмазали. Но кто и зачем?
волнения. Там нас примут с распростертыми объятиями. А здесь тебя хочет
убить кто-то неизвестный. Мне это не по душе. Уж лучше бы ты послушался
того предсказателя.
то потеряю отряд. Кое-кому из моих ребят здесь очень нравится, а у меня не
хватит золота на плату до прихода в Офир. Кроме того, у меня здесь есть
дела.
малолеток?
ты намерен делать?
Ариану от палача. Ты бы не хотел, чтобы голова твоей Керин попала на
плаху?
подошла не сразу.
Левкасе.
договариваться о твоей встрече.
опрокинула на него кувшин вина и убежала.
Похоже, нас обоих бросили. Пойдем на улицу Сожалений, я знаю там один
уютнейший уголок. Там царит такой разврат, что шлюхи, услышав о нем,
краснеют!
голосом раненого шакала, затянул песню.
места, и под прицелом ошеломленных взглядов они вышли на улицу, распевая
во всю глотку второй, совершенно неприличный куплет песни.
потолка светильников он походил на волка.