Чтение 17–й страницы книги ~Огненный нож~

как тараном, пытались взломать дверь.

- Цельтесь в людей у тарана! - рявкнул Конан, натягивая лук - самый
тугой, какой сумел отыскать.

Сильно выступая вперед, балкон мешал осажденным целиться в тех, кто
держал брус впереди, зато они легко перебили другую половину воинов,
вынудив оставшихся бросить тяжелый таран. Случайно оглянувшись, Конан с
удивлением увидел Нанайю в юбке из полосы шелка. Она азартно пускала
стрелы вместе со всеми.

- Я, кажется, сказал тебе... - начал он, но девушка нетерпеливо
махнула рукой:

- Брось! У тебя нет какой-нибудь рукавицы? Я себе все пальцы о тетиву
изрезала.

В ответ Конан озадаченно хмыкнул и снова взялся за лук. Но лишь когда
над шумом схватки взметнулся резкий голос Ольгерда Владислава, киммериец
понял, что надежды почти не осталось. Как видно, тот уже через считанные
минуты знал о смерти магистра и немедленно принял командование на себя.

- Лестницы! - вдруг воскликнул Антар.

Конан прищуренным взглядом впился в полумрак. В свете качающихся
фонарей он увидел три лестницы - каждую несли на плечах по несколько
человек. Варвар метнулся в комнату и через секунду вернулся с копьем в
руке.

Два воина установили в упоре лестницы, еще двое, вцепившись в боковые
брусья, прошли мимо них - к башне. С глухим стуком верхние концы брусьев
легли на ограждение.

- Толкай вбок! Спихивай! - закричали зуагиры, а один просунул меч в
отверстие решетки.

- Назад! - рявкнул Конами. - Я сам!

Он подождал, пока на лестнице не окажется несколько воинов. Первым
карабкался плотный иранистанец, вооруженный топором. Вот он отвел руку за
спину, готовясь ударить по деревянной решетке, но в этот миг Конан,
просунув в отверстие копье, уперся в перекладину и что было сил нажал.
Лестница нехотя отошла от балкона, качнулась назад. С воплями выпустив
оружие, враги вцепились в перекладины. Но еще немного - и лестница вместе
с людьми рухнула вниз, прямо на головы осаждающих!

- Эй, здесь еще одна! - крикнул зуагир на другом конце балкона, и
Конан поспешил на зов. Последнюю не успели поднять и до половины, а стрелы
уже сразили обоих воинов у брусьев, и она упала вслед за прочими.

- Стреляйте! - прорычал Конан, кидая копье и поднимая свой огромный
лук.

Смертоносный дождь стрел, на который невозможно было толком ответить,
поостудил пыл нападавших. Людская масса внизу дрогнула, разбилась на
отдельно группы, и скоро каждый думал только о своем спасении. При виде
разбегавшихся врагов зуагиры неистово завопили от радости, не забывая,
однако, посылать им вдогонку стрелы.

Через минуту сад опустел, лишь повсюду на земле валялись трупы и
умирающие. Но вдоль садовых стен и на крышах ближних домов наблюдалась
усиленная возня.

Конан решил подняться выше. Он миновал еще несколько комнат, также до
отказа набитых оружием, и наконец очутился в лаборатории магистра. Одним
взглядом киммериец окинул запыленные свитки рукописей, непонятного
назначения инструменты, чертежи и, не задерживаясь одолел последний пролет
и вылез на смотровую площадку.

Отсюда Конан мог спокойно оценить обстановку. Зелень окружала дворец
со всех сторон, кроме фасада - там расположился обширный двор. Сады и двор
окружала высокая наружная стена. Внутренние стены, пониже, подобно спицам
в колесе, разделяли зелень на секторы.

Сад с башней, куда их загнали, находился к северо-западу от дворца. К
нему примыкал двор, отделенный от сада стеной. За другой стеной, на
западе, зеленел такой же сад а к юго-востоку, особнячком, раскинулся
великолепный Райский сад, примыкавший к дворцовой стене.

За наружной стеной, замыкавшей дворцовую территорию, Конан разглядел
крыши городских домов. Ближайший отстоял от стены не более чем на тридцать
шагов. И повсюду - во дворце, в садах, в домах - мелькали огни.

Постепенно крики, проклятия, стоны и бряцанье оружия стихли до
неясного шума. И тогда со стороны двора из-за стены донесся мощный голос
Ольгерда Владислава:

- Сдавайся, Конан! У тебя нет выбора!

В ответ киммериец издевательски расхохотался:

- Приди и возьми!

- Я возьму! - пообещал козак. - На рассвете. Считай, что ты уже труп!

- Примерно то же ты говорил, загнав меня в лабиринт, но, как видишь,
я жив, а обезьяна мертва. - Конан говорил на гирканском языке. От его слов
по рядам воинов прокатился ропот недоверия и гнева. А варвар между тем
продолжал: - Ольгерд, ты объявил джезмитам, что их магистр мертв?

- Они прекрасно знают, что истинным властителем Джанайдара всегда был
Ольгерд Владислав! Не знаю, как ты разделался с обезьяной, как вытащил из
тюрьмы зуагирских псов, но не пройдет и часа, как твоя кожа будет сушиться
на стене башни!

Откуда-то из глубины дворцового двора беспрерывно доносился стук
молотков, визг пил, отрывистые выкрики команд.

- Ты слышишь, киммерийская свинья? - крикнул Ольгерд. - Мои люди
строят осадную машину на колесах; в ней укроются пятьдесят воинов, и ты
уже не достанешь их своими стрелами. К рассвету она будет стоять рядом с
башней, и тогда тебе придет конец, грязный пес!

- Спускай своих собак. В укрытии, снаружи - я все равно их прикончу!

В ответ раздался демонический хохот, и на этом переговоры
закончились. Конан обдумал возможность внезапного прорыва, но отказался от
этой затеи: повсюду за стенами толпились воины, и подобная попытка
означала бы верную смерть. Их крепость превратилась в тюрьму.

Итак, вся надежда на Тубала: если тот вместе с кушафи не подоспеет
вовремя, то, несмотря на всю ярость, силу и искусство киммерийца, долго им
не продержаться.

Стук молотков между тем не стихал ни на минуту. Даже если Тубал
придет к восходу солнца, и тогда может быть слишком поздно. Правда, чтобы
втащить машину в сад, джезмитам придется сначала разрушить стену, но это
не займет много времени. Поэтому, когда Конан спустился к товарищам, лицо
его омрачала тревога.

Зуагиры не разделяли настроения своего предводителя. Они только что
одержали блестящую победу, у них была сильная позиция, начальник, которого
они боготворили, и неисчерпаемый запас стрел. Чего же еще желать воину?

Тяжелораненый скончался, когда предрассветные сумерки притушили
фонари в саду. Конан внимательно оглядел свое потрепанное воинство.
Зуагиры, согнувшись, перебегали по балкону, поминутно заглядывая в
отверстия решетки. Нанайя, завернувшись в обрывок шелка, как убитая, спала
на полу.

Вдруг постукивание прекратилось. И в наступившей тишине раздался
скрип огромных колес. Молох войны, сотворенный джезмитами, оставался
по-прежнему невидим, но острым зрением варвар разглядел темные фигуры,
толпившиеся на крышах домов за наружной стеной. Оторвав взгляд от крыш и
крон деревьев, он некоторое время с тайной надеждой всматривался в
северный край плато. Никакого движения: в свете пробуждающегося дня
оборонительные сооружения на краю плато производили впечатление вымерших.
Быть может, часовые, на которых не подействовала печальная участь отряда
Антара, при первых звуках схватки сорвались с мест и покинули пост? Но
проблеск надежды тут же угас - по дороге к Лестнице пылил отряд в дюжину
стражников. Все верно: Ольгерд - опытный воин и никогда не оставил бы
такой важный пост без прикрытия.

Конан повернулся к оставшимся шести зуагирам - бородатые, с налитыми
кровью глазами, они молча смотрели на него.

- Кушафи не пришли, - глухо сказал он. - Очень скоро Ольгерд нашлет
на нас своих головорезов. Они укроются в осадной машине, и там их не
достать. Под ее защитой они взберутся по лестницам и ворвутся в башню.
Скольких-то мы убьем, остальные убьют нас.

- На все воля Хануман! - ответили воины. - Джезмиты надолго запомнят
этот день! - В утреннем свете лица зуагиров оскалились, точно морды
голодных волков, руки крепче сжали оружие.

Голоса во дворе усилились. Заглянув в окно, Конан увидел осадную
машину: с ужасным скрежетом и скрипом она медленно приближалась к стене.
Это было тяжелое, неуклюжее сооружение из деревянных брусьев, бронзы и
железа, установленное на тележку с несколькими парами колес высотой в рост
человека, снятых с колесниц. За таким щитом могли бы укрыться от стрел не
меньше полусотни человек. Машина приблизилась к стене и там становилась.
Забили кувалды.

Шум разбудил Нанайю. Она села, протирая глаза, и вдруг с воплем
кинулась к Конану.

- Да уймись ты! - резко одернул ее варвар. - Выкарабкаемся
как-нибудь! - Однако в душе он вовсе не был в том уверен. Для девушки
киммериец мог сделать очень немного: быть рядом, чтобы во время штурма
последним ударом меча избавить ее от пыток, наверняка уготованных всем
пленным.

- Пошла трещинами. Похоже, скоро рухнет, - пристально глядя на стену,
сказал самый остроглазый из зуагиров. - Ишь как напылили кувалдами. Сейчас
сами покажутся.

Из стены начали вываливаться камни, потом вдруг рухнул целый кусок. В
брешь высыпали люди - схватив обломки, они потащили их в стороны. Конан
согнул тугой гирканский лук и пустил стрелу. В проломе дико закричал
человек - стрела пронзила его грудь. Двое оттащили раненого, остальные
продолжали расчищать площадку. Поодаль темнела осадная башня, спрятавшиеся