Чтение 17–й страницы книги ~Глаз в небе~

притвор, в некое подобие кладовки, где была свалена в невообразимом
беспорядке церковная утварь. Сопя и спотыкаясь на каждом шагу, священник
вынес плетеную корзину, наполненную всевозможными костями, обломками,
спутанными прядями волос и кусочками кожи.

-- Это все, чем мы располагаем, -- вздохнул он, ставя на пол корзину.
-- Может, сумеете воспользоваться... Пожалуйста, выбирайте!

В то время как Гамильтон перебирал кости, потрясенный Макфиф произнес:

-- Ты только взгляни!.. Это же фальшивки... Подделка!

-- Мы делаем, что в наших силах! -- молитвенно складывая руки,
прогнусавил отец О'Фаррел.

-- А есть ли какой-нибудь способ... вознестись? -- неожиданно спросил
Джек.

Впервые за все время отец О'Фаррел улыбнулся:

-- Для этого надо сначала умереть, молодой человек!

Взяв зонт, Макфиф двинулся к выходу.

-- Пойдем! -- решительно бросил он Гамильтону. -- Я сыт по горло.
Уносим ноги!

-- Подожди! -- крикнул Джек.

Макфиф обернулся:,

-- Зачем тебе с Богом разговаривать? Ты же видишь, что твориться
сейчас. Оглянись вокруг!..

-- Он единственный, кто может объяснить, что же все-таки случилось, --
ответил Гамильтон.

Макфиф раздумывал над этим недолго.

-- Мне все равно, что бы там ни случилось. Я ухожу.

Лихорадочно работая, Гамильтон заканчивал выкладывать круг из костей и
зубов -- кольцо из святых мощей.

-- Помоги! -- попросил он Макфифа.

-- Не прикидывайся, будто тебе это все безразлично.

-- Ты, парень, чуда захотел!

-- Я знаю, -- ответствовал Джек.

Макфиф сделал несколько шагов назад.

-- Это безнадежно. Вот увидишь.

Он стоял, сжимая рукоятку громадного зонта. Отец О'Фаррел озабоченно
прохаживался неподалеку.

-- Мне надо знать, как и почему все это началось, -- упрямо твердил
Джек. -- Второй Бааб, молельные колеса, благодать на развес... Если я это не
выясню...

Он вздохнул поглубже, протянул руку и, выхватив у Макфифа зонт, поднял
его над головой. Подобно крыльям гигантского стервятника, зонт раскрылся над
ним; с тугой ткани скользнуло на пол несколько темных капель.

-- Что такое?! -- вскрикнул Макфиф, переступая круг из мощей, чтоб
вернуть назад свою собственность.

-- Держись крепче! -- посоветовал ему Джек. Сам он изо всех сил
ухватился за рукоять и обратился к священнику: -- Отче, есть у вас вода в
том кувшине?

-- Д-да, -- ответил отец О'Фаррел, заглянув в глиняный кувшин. -- На
самом донышке.

-- Когда вы окропите водой зонт, прочитайте, прошу вас, те строки, что
относятся к Вознесению.

-- Те строки?.. -- озадаченно попятился отец О'Фаррел. -- Я...

-- Et resurrexit. Неужели не помните?!..

-- О!.. -- выдохнул падре. -- Да, да... Конечно, помню. Продолжая
согласно кивать, он окунул пальцы в святую воду и несколько раз окропил
зонт.

-- Я искренне сомневаюсь...

-- Читайте! -- велел ему Гамильтон.

Срывающимся голосом отец О'Фаррел начал:

-- Et resurrexit tertia die secundum scripturas, et ascendit in
cooelum? Sedet ad dexteram partis? Et iterum venurus est cum gloria judicare
vivos et mortuos? Cojas regni non erit finis...[*Из Символа веры: "И
воскресшаго в третий день по Писанием. И возшедшаго на небеса, и седяща
одесную Отца. И паки грядущаго со славою судити живым и мертвым, Его же
Царствию не будет конца" (лат.)].

Зонт затрепетал у Джека в руках. Медленно, медленно, постепенно... он
стал подниматься. Макфиф заблеял, как испуганная овца, и тоже ухватился изо
всех сил за рукоятку.

Спустя минуту верхний конец зонта уже упирался в потолок. Гамильтон и
Макфиф болтались в воздухе, нелепо дрыгая ногами, срывая лохмотья свисающей
с потолка паутины.

-- Окошко вентиляции... откройте!.. -- с трудом прохрипел Джек.

Испуганной мышью отец О'Фаррел кинулся на поиски шеста. Наконец окно
под самой крышей распахнулось. Влажный ночной воздух тугой волной ворвался
внутрь, взбаламутив стоячее болото многолетней затхлости. Будто почуяв
свободу, зонт рванулся ввысь. Жалкое деревянное строение в считанные секунды
пропало из виду, оставшись где-то далеко внизу... Холодные клубы тумана
окружили со всех сторон поднимавшихся Гамильтона и Макфифа. Они уже висели
на уровне самых высоких небоскребов. И только рукоять черного зонта
удерживала их над крышами великого города Сан-Франциско -- над гигантской
чашей мерцающих желтых огней...

-- А что, -- закричал Макфиф, -- если отпустить ручку?..

-- Молись, чтоб тебя не покинули силы! -- крикнул в ответ Джек,
зажмурившись и судорожно вцепившись в рукоять. Зонт подымался все выше и
выше, набирая скорость. Через некоторое время, отважившись, Джек разлепил
веки и выглянул из-под зонта вверх.

Взору открылось бесконечное пространство полное зловещих облаков. А Что
дальше? Ждал ли их Он?..

Все выше и выше летел зонт. В неизвестность, во тьму. Что ж, теперь о
возвращении думать было слишком поздно...

¶Глава 7§

По мере подъема тьма рассеивалась. Холодная толща облаков уходила вниз;
мягко ткнувшись в пышную влажную перину, зонт пронзил ее. Выскользнув из
холода ночи, импровизированный дирижабль поднимался теперь в тусклой среде
бесцветного пространства.

Под башмаками обозначился светлый шар.

Джек никогда прежде не видел Землю так отчетливо хорошо. И образ этот
практически полностью удовлетворил его самые смелые ожидания. Будто
подвешенный на невидимой нити в темной бездонности вселенской пустоты, шар
просто покоился -- серьезно, сосредоточенно. Словом, был впечатляющим
объектом.

Он производил впечатление именно своей самодостаточностью. Ощутив
легкое беспокойство, Джек внезапно осознал, что других планет в пространстве
не наблюдалось. Он опасливо осмотрелся вокруг, постепенно -- и против
желания -- воспринимая всю небесную картину.

Земля пребывала в гордом одиночестве. Вокруг нее крутилось сверкающее
круглое тело, совсем крохотное, словно оса вокруг арбуза. Ужас пробрал Джека
до самых селезенок. Но ведь это же не что иное, как Солнце!

Крохотная звезда. И она -- вращается. Вокруг Земли. Si muove. Но только
не Земля. Si muove -- Солнце!

К счастью, ослепительная точка уже скрылась за краем могучей планеты.
Двигалась она не слишком быстро -- период обращения наверняка не больше
двадцати четырех часов. Будто вдогонку звезде, на светлую сторону Земли
выскочило крохотное, почти незаметное пятнышко. Исковерканный комок неживой
материи, выполняющий скучную, унылую работу...

Луна...

Она совсем недалеко; зонт вот-вот должен пройти поблизости. Чуть не
лишившись рассудка от невероятности всего увиденного и случившегося, Джек
вперил взор в жалкий, уродливый камешек Луны и проводил его взглядом до тех
пор, пока спутник не исчез в серебристой ауре Земли. Что же получается --
весь титанический труд ученых астрономов не более чем досадная ошибка? А
привычная планетарная система -- заблуждение школьника? Детально
разработанная, подтвержденная опытом веков система Коперника выглядела
случайным недоразумением.

Джек воочию наблюдал сейчас древнюю, устаревшую концепцию Вселенной,
наблюдал в действии. Гигантская неподвижная Земля -- единственная планета.
Правда, можно было различить еще Венеру и Марс. Но они казались столь
ничтожно малыми, что с таким же успехом их вовсе могло и не быть. Опять же
звезды... тоже неправдоподобно крохотные, исчезающие точки на черном бархате
мироздания.

Весь многовековой фундамент знакомой с детства космологии в один миг
рассыпался вдребезги.

Джек созерцал ветхозаветную Вселенную Птоломея: крошечное Солнце,
микроскопические звезды; грандиозная, нелепо раздувшаяся 3емля, занимающая
неподвижный центр мироздания. Для этой Вселенной подобное положение вещей,
видимо, служило аксиомой.

Но, слава Богу, не имело ничего общего с его, Гамильтона, миром.

Поэтому Джек не особо удивился, когда заметил далеко за окоемом
серебристо-туманного купола, окружавшего Землю, красноватое колеблющееся
зарево. Создавалось впечатление, будто где-то глубоко, в самых недрах темной
бесплотности космоса, на полную катушку работала некая чудовищная кузница:
дышали первобытным огнем горнила и плавильни, из топок, вспыхивая
дьявольским фейерверком, сыпались снопы искр, и зловещие алые молнии
вспарывали время от времени зыбкую серебряную ауру.

Ад во всей своей красе.

А что же наверху?.. Джек вытянул шею и глянул за край зонта. Казавшиеся
не так давно абсурдным понятием, Небеса предстали теперь с явственной
очевидностью. Той самой высшей инстанцией, злополучным абонентом
двусторонней связи, на которую замыкались труды специалистов по электронике,