зрения. Пусть все, что говорил Шнайдер было строго фактическим и
просвещенным, а не аллегорическим и суеверным...
это означало буквально? Мир был пространственно-временно-энергетическим
континуумом, "Другой Мир" был, следовательно таким континуумом, но иным,
чем тот, в котором он сам находился. Физическая теория не находила
противоречия в таком представлении; возможность бесконечного числа
континуумов была привычным, ортодоксальным размышлением. В некоторых
операциях было даже удобно использовать такое допущение.
Подумав, Уолдо убедился, что он должен был иметь в виду именно это, хотя и
не прибегал к обычной научной фразеологии. "Другой Мир" звучит поэтично, а
сказать "дополнительный континуум" предполагало физический смысл. Термины
сбили его с толку.
всюду. Что же, не было ли это точным описанием наложения пространств с
однозначным соответствием? Такое пространство может быть столь близко к
нашему, что интервал между ними был бесконечно малым, даже незаметным и
неощутимым, подобно тому, как две плоскости могут рассматриваться, как
равнопротяженные и разделенные лишь невообразимо малым интервалом, и все
же быть совершенно отдельными между собой.
о проникновении в него. Идея была фантастической, и все же он должен был
принять ее в целях своего исследования. Шнайдер применил - нет - утверждал
- что это было делом обычного мысленного взгляда.
действительно на неизмеримо малом удалении, и все же совершенно вне
физического восприятия, то было ли странным обнаружить, что в него легче
всего попасть посредством некоторой тонкой и, возможно, подсознательной
мысленной операции? Вся проблема была тонкой - и, видит Бог, ни у кого не
было реальной идеи, как работает мозг. Вообще никакой идеи. Было до
смешного недостаточно пытаться объяснить написание симфонии в понятиях
механики коллоидов. Нет, никто не знал, как работает мозг; еще одну
необъяснимую способность мозга вполне можно было стерпеть.
фантастически невероятным.
Шнайдер починил ее, думая в правильном направлении. И что из этого?
другие другие отказы де Кальбов были вероятными ошибками операторов.
Операторы, возможно, были переутомлены, усталы, чем-то обеспокоены, и все
же, в каком-то смысле, пока не было понятно, как Воздействовали на де
Кальбы. Для удобства скажем, что де Кальбы накоротко замкнуты на Другой
Мир. Убогая терминология, но она помогала ему составить картину.
Пока доказательств нет, но он чувствовал правоту. Эпидемия отказов, хотя и
была материальна, была просто одной из сторон общей миастении, вызванной
ультракоротковолновой радиацией.
Стивенсом.
предупреждающие меры, которые следует принять прямо сейчас.
Кальбов на частных кораблях? Каково соотношение?
озадаченный Стивенс, - но их почти не было. Страдали коммерческие машины.
себя готовым к этому, а человек на работе делает свое дело, как бы он себя
ни чувствовал. Организуйте специальные физические и психологические
экзамены для всех коммерческих пилотов на кораблях с де Кальбами.
Списывайте на Землю всех, кто не в отличной форме. Позвоните доктору
Граймсу. Он скажет вам, что проверять.
большинство этих пилотов, практически все они, не являются нашими
работниками. Мы не очень-то можем ими управлять.
как сократить аварии в тот период, пока я не представлю полное решение.
только договорил. Его уже вызывали по другому, всегда включенному,
арендованному каналу, который связывал его с наземным коммерческим офисом
- с его "учеными тюленями". Он дал им несколько весьма странных указаний -
заказы на книги, старые книги, редкие книги. Книги по магии.
проконсультировался с Глизоном. Глизон колебался. - Он никак не объяснил
свой совет?
относительно того, что особенно искать.
работающих на нас. И все-таки, я думаю несколько наших крупнейших
заказчиков будут сотрудничать с нами, если мы их попросим, и как-то это
обоснуем. Что ты так странно смотришь?
считаешь, что это так же могло повлиять на него, как и на доктора Рэмбью?
следовать его совету. Вы можете предложить что-нибудь еще?
последняя надежда. Возможно, очень слабая надежда, но единственная.
Граймсом. Он больше знает об Уолдо, чем кто-либо другой.
Отлично - так и поступай.
он сказал: - Уолдо должно быть говорил о симптомах, которые я наблюдал под
воздействием коротковолновой радиации. Это просто, ты можешь взять
корректуру моей монографии, которую я подготовил. Я все расскажу тебе об
этом.
что Уолдо утратил свою хватку. Но он ничего не сказал.
представить себе Уолдо так сходящим с ума.
похожи на то, жертвой чего стал Рэмбью, как цыплячий сифилис, похож на
свинку. По сути дела один психоз защищает от другого. Но я его осмотрю.
детских простуд, за которыми стоит присмотреть. Возможен полиомиелит.
Впрочем, рассчитываю сделать это в конце недели.
перестал лечить болезни и стал лечить людей. С тех пор мне это нравится.
магии и связанным с ней областям настолько быстро, насколько возможно. Он
никогда прежде не интересовался подобными вещами; теперь, читая их с точки
зрения, что там могло быть - и, довольно вероятно, было - что-то что
следовало узнать, он нашел их очень интересными.
Миром, иногда, Малым Миром. Читая с убеждением, что этот термин относился
к действительному, реальному другому континууму, он обнаруживал, что
многие практики запретных искусств исходили буквально из той же точки
зрения. Они давали указания по использованию другого мира, иногда указания
были фантастическими, иногда сугубо практическими.
больше, было галиматьей и явной мистификацией. Мистификация
распространялась даже на практиков, он замечал это; им не хватало научных
методов; они применяли однозначную логику, столь же ошибочную, как и
двузначная логика устаревшего детерминизма Спенсера, нигде не предлагалась
современная расширенная многозначная логика.
приобретали смещенную правоту, будучи примененными к концепции другого,
отличного, но достижимого мира. Человек, имевший доступ к другому
пространству, мог вполне верить в логику, в которой вещь могла быть, не
быть или быть чем-нибудь с равной легкостью.
процедуры того времени, когда это искусство широко практиковалось, список
достижений этого искусства был впечатляющим. Там были кураре и дигиталис,
хинин, гипноз и телепатия. Там была гидравлическая технология египетских
священников. Химия как таковая отделялась от алхимии; по этой причине,
самая современная наука корнями уходила в магию. Наука снимала сливки,
прогоняла их через отжимающую машину двузначной логики, и размещала знания
в той форме, в которой каждый мог ими пользоваться.
категориям методологов девятнадцатого века, была отрублена и отдалена от
Володихин Дмитрий
Доценко Виктор
Прозоров Александр
Акунин Борис
Свержин Владимир
Володихин Дмитрий