глазах Джона светилась ирония, но голос был как зазубренный кремень. - А
не мог король призвать меня по какой-либо другой причине, кроме дракона?
не мог.
Просто...
послать мне свою печать с тем, чтобы я освободил его сына, или помог ему
против правителя Халната, о котором я уже так много слышал, или чтобы
уладить все эти неурядицы с гномами, то, честное слово, у меня есть чем
заняться дома. В моих собственных землях полно дел куда серьезнее, а зима
в этом году предстоит свирепая. Я готов драться с драконом в обмен на
королевскую протекцию над Уинтерлэндом, но если здесь замешано еще
что-то...
написан откровенный страх, что сейчас Драконья Погибель бросит еще пару
подобных фраз и, развернув коня, поедет обратно в Вир.
водой, - оно было бы и к лучшему".
кроме тебя этого не сможет никто! Это единственная причина, почему я был
за тобой послан. Единственная, клянусь! Никакой политики, ничего такого!..
- Серые близорукие глаза Гарета умоляли Аверсина поверить, но было в них
некое отчаяние.
мощный конь двинулся вперед; заемный плед юноши слился с туманом,
превратив всадника в блеклый бесформенный сгусток. Джон придержал лошадь и
поравнялся с поглядывающей задумчиво Дженни.
каркнула ворона, словно сама эта печальная земля подала голос.
холодном белом мире, где единственными звуками были скрип седел, удары
копыт, звяканье сбруи да шелестящий треск тростников, растущих в залитых
водой канавах. Из этой серой водяной глади каждый камень, каждое одинокое
дерево выступали тихими сгустками тьмы, словно предзнаменования странных и
мрачных событий. Отчетливее, чем когда-либо, Дженни ощущала, как
становится все тяжелее молчание Гарета, как нарастает его чувство вины и
страха, и она знала, что Джон также понимает это, - он поглядывал искоса
на юношу и вслушивался в тишину пустынных земель, как бы ожидая засады.
Наступили сумерки, и Дженни вызвала голубоватый шар ведьминого огня, чтобы
осветить дорогу, но мягкие, полупрозрачные волны тумана отражали свет, так
что двигаться приходилось почти вслепую.
Ну-ка послушай.
обрывающийся в пелену тумана.
тусклые клубы, уже воспринимая далекий шелест речного тростника. Там были
и другие звуки, смутные - искаженные туманом, но все же вполне узнаваемые.
воздухе. - Голоса... лошади... целая компания на той стороне.
делать по эту сторону реки на ночь глядя.
Помедлив, Джон мягко чмокнул губами, и Слониха, косматая гнедая, грузно
двинулась вниз по склону сквозь липкие речные испарения.
дверь приземистого домика. Они с Гаретом остались снаружи, пока Джон
уславливался с перевозчиком о цене за переправу трех человек, шести
лошадей и двух мулов.
глазками то в одно лицо, то в другое с острым интересом человека, через
порог которого проходит целый мир. - Но через час я бы смог предложить вам
ужин и ночлег. А то ведь скоро будет тьма кромешная, да еще туман в
придачу.
- добавил Джон, со странным мерцанием в глазах оглянувшись на молчащего
Гарета, - кое-кто ждет нас на том берегу.
они поджидают? Я их давно уже слышу, но они так и не позвонили в колокол,
вот я и решил, что раз нужды во мне нет, то лучше посидеть в тепле.
мосткам. Дженни, поотстав, рылась в укрепленном на поясе кошельке в
поисках монеты.
корабле, перенес погрузку стоически. Лунная Лошадка и Оспри, как и
запасные лошади, такого опыта не имели и артачились - все, кроме Слонихи,
которая прошла бы и по мосту из пылающих ножей своей обычной флегматичной
трусцой. Дженни пришлось долго уговаривать и хлестать по ушам животных,
чтобы убедить их поставить ногу на большой плот. Паромщик закрыл воротца
на корме и повесил фонарь на короткую мачту. Затем налег на лебедку и
погнал широкий плавучий помост по серому непрозрачному шелку реки.
Единственный фонарь марал желтоватым светом свинцовые облака тумана; то
здесь, то там краем глаза Дженни замечала в коричневатых водах тянущиеся к
плоту коряги.
мягкое ржание, человеческие голоса. Гарет все молчал, но Дженни
чувствовала, что каждая его мышца дрожит, как натянутая веревка за миг до
разрыва. Джон стоял рядом, пальцы его, переплетенные с пальцами Дженни,
были теплы и тверды. Очки мягко блеснули, когда он накинул край своего
огромного пледа Дженни на плечи и притянул ее к себе.
признаться.
звону серебряных колокольчиков. Гарет содрогнулся, и Джон с опасным
мерцанием из-под лениво прикрытых век сказал:
продолжать: - Аверсин, Дженни, послушайте! Простите меня! Я солгал вам...
Я обманул вас, но у меня не было выбора. Простите.
того, как мы покинули Холд?
повернешь назад, а этого я допустить не мог. Ты нам нужен, ты нам
необходим!
безобразными нотками в голосе, - ты натворил кучу подлостей, не так ли?
обманом, но обязан привести тебя сюда...
как темное пятно, где несколько огоньков двигались в тумане. Чернеющие над
ними массы были несомненно лесами Белмари. Дженни предостерегающе
коснулась шипастого налокотника Джона, и он бросил быстрый взгляд в
направлении факелов. Там наметилось движение - человеческие фигуры
потеснились к воде, встречая паром. Молот Битвы заржал, тряхнув гривой, и
звонко протрубили в ответ лошади на берегу. Драконья Погибель снова
повернулся к Гарету, сложив руки на рукоятке меча.
Фактически он... Он запретил мне ехать к тебе. Он назвал мою затею
дурацкой, потому что (сказал он) ты скорее всего просто выдуман, а если не
выдуман, то наверняка уже убит каким-либо другим драконом. Он сказал, что
не хочет рисковать моей жизнью, отправив меня на поиски фантома. Но... Но
я должен был найти тебя. Он не собирался посылать никого. А ты -
единственный драконоборец, так говорилось в балладах... - Гарет запнулся в
нерешительности. - Конечно, ты оказался другим, но я-то знал, что ты
должен существовать. Я знал, кто нам нужен. Я не мог стоять в стороне и
смотреть, как дракон уничтожает королевство. И я нашел тебя, я привел...
судьбы? - Лицо Джона было не очень выразительным, но голос жалил не хуже
скорпиона.
поднял глаза, лицо его было белым от боли и стыда. - Но я не мог позволить
вам вернуться. И ты будешь вознагражден, я постараюсь, чтобы тебя
как-нибудь наградили.
Адамов Григорий
Корнев Павел
Свержин Владимир
Лондон Джек
Посняков Андрей
Скальци Джон