вперед, то упаду в нее.
он. - Потому что я ссудил тебя моей энергией.
пить ни кофе, ни чая.
находишься в своем собственном времени. Ты находишься в моем времени. А
я пью воду.
пошатнулся и почти потерял равновесие. Это было ощущение, похожее на
то, когда идешь, надев первый раз очки.
поедем, ты должен быть чрезвычайно точным.
город-побратим, мексиканский Ногалес. Пока я вел машину, он давал мне
направления: указывал улицы, называл левые и правые повороты, говорил,
с какой скоростью ехать.
куда тебе надо, и я доставлю тебя туда. Как водитель такси.
улица вообще. Фактически, я подозревал, что он просто придумал это
название, чтобы смутить меня. Я молчал. В его блестящих глазах сиял
насмешливый огонек.
переставая над тем, чтобы сбросить ее с пьедестала.
меня остановиться перед одноэтажным, светло-бежевым домом на угловом
участке земли в зажиточном квартале. Здесь было что-то такое, что
немедленно приковало мой взгляд: толстый слой охристого гравия вокруг
дома. Добротная дверь, оконные рамы и отделка дома - все было выкрашено
под цвет гравия. Все наружные окна были закрыты подъемными жалюзи. По
всей видимости, это был типичный пригородный дом среднего достатка.
стучать, ни открывать дверь ключом. Когда мы подошли, она тихо
открылась на хорошо смазанных шарнирах - сама по себе, как я смог
заметить.
за ним. Мне хотелось увидеть, кто же открыл дверь изнутри, но здесь
никого не было.
стенах не было картин. Здесь не было ни ламп, ни книжных стеллажей.
Золотистый пол из желтого кафеля создавал очень приятный контраст с
серовато-белыми стенами. Мы оказались в небольшой, узкой передней,
которая переходила в просторную гостиную с высоким потолком и кирпичным
камином. Половина комнаты была совершенно пуста, но рядом с камином
находился полукруг дорогой мебели: в середине две большие бежевые
кушетки, по краям которых стояло два кресла с покрывалами того же
цвета. В центре стоял массивный круглый из дуба кофейный стол. Судя по
всему, что я увидел, в этом доме люди, жившие здесь, по-видимому, были
обеспеченными, но экономными. И они, очевидно, любили посидеть у огня.
встали, когда мы вошли. Один из них был индейцем, другой -
латиноамериканцем. Дон Хуан представил меня сначала индейцу, который
был ближе ко мне.
опасный воин моей партии и наиболее таинственный из всех.
был бледным, почти желтым. Мне подумалось, что он похож на китайца. Его
раскосые, но без эпического изгиба глаза были большими, черными и
блестящими. У него не было ни усов, ни бороды, зато бросались в глаза
волосы, черные как смоль с блестками седины. Лицо украшали высокие
скулы и полные губы. Он был невысоким, около 160 сантиметров, худощавым
и жилистым, одетым в желтую спортивную рубашку, коричневые брюки и
тонкий бежевый жакет. По одежде и манерам он выглядел как мексиканский
американец.
жест без ответа и только небрежно кивнул.
другому мужчине. - Это наиболее осведомленный и старейший из моих
компаньонов. Старейший не по годам, а потому, что он был первым
учеником моего бенефактора. Висенте кивнул мне так же небрежно, как и
Сильвио Мануэль, и тоже не сказал ни слова.
таким же худым. Его лицо было румяным, с аккуратно подрезанной бородкой
и усами. Черты лица были почти нежными: тонкий, красиво очерченный
нос, небольшой рот, утонченные губы. Густые темные брови
контрастировали с седой бородой и усами. У него были коричневые глаза,
блестящие и смешливые, несмотря на его хмурый вид.
рубашка с открытым воротом. Казалось, что он преднамеренно подчеркивал
мексиканско-американское происхождение. Я догадался, что именно он был
владельцем этого дома.
соломенная шляпа, поношенные башмаки, старые брюки цвета хаки и
рубашка-шотландка делали его похожим на садовника или подмастерье.
Когда я увидел их троих вместе, у меня было такое впечатление, что дон
Хуан переодет в чужую одежду. Мне пришло в голову странное сравнение,
что дон хуан здесь старший офицер, выполняющий секретное задание, но
несмотря на все свои старания он не может скрыть годами отточенную
привычку командовать.
возраста, хотя дон Хуан выглядел намного старше остальных, и в то же
время он казался бесконечно сильнее их.
личность, которую я когда-либо встречал, - сказал дон Хуан с ужасно
серьезным видом. - Еще более величайшую, чем наш бенефактор. Уверяю
вас, что если и есть человек, воспринимающий индульгирование серьезно,
так это он.
со странным блеском в глазах.
Хуан. - Старейший и наиболее осведомленный, наиболее опасный и сильный,
и наиболее индульгирующий тип.
пока я не смутился. И тогда Висенте Медрано нарушил молчание.
тоном. - От него мало пользы. Выгони его на задний двор.
кивком головы указал на заднюю часть дома.
что сказать. Конечно, я был и рассержен и обижен, но эти чувства были
тем, что рикошетом отскакивало от моего состояния повышенного сознания.
и обкрутил ее вокруг моей шеи с неимоверной скоростью. Его движения
были так быстры и так проворны, что секундой позже, когда до меня дошло
происходящее, дело было уже сделано. Я, как собака, был привязан за шею
к одной из двух колонн из шлакоблоков, которые поддерживали тяжелую
крышу задней веранды.
и вернулся в дом, едва я начал кричать, чтобы он развязал меня.
Веревка, туго обкрученная вокруг моей шеи, мешала кричать так громко,
как мне бы хотелось.
развязать узел на моей шее. Он был таким маленьким, что кожаные полосы,
казалось, склеились вместе. Стараясь раздвинуть их, я обломал свои
ногти.
обессиленный зверь. Я схватил веревку, накрутил ее на свои предплечья
и, уперев ноги в колонну, рванулся изо всех сил. Но кожа оказалась
слишком крепкой для моих мышц. Я почувствовал себя униженным и
напуганным. Страх дал мне момент трезвости. Я знал, что позволил
обманчивой ауре рассудительности дон Хуана обмануть себя.
иного средства спасения, как только перерезать кожаную веревку. Я начал
бешено перетирать ее об острый угол колонны. Мне казалось, что если я
успею разодрать веревку, прежде чем кто-нибудь из мужчин выйдет во
двор, у меня появится возможность добежать до машины и удрать отсюда,
чтобы никогда не возвращаться вновь.
совсем немного. И вновь уперев ноги в колонну и обмотав веревку вокруг
предплечий, я отчаянно рванул ее. Веревка лопнула, а сила рывка
откинула меня на спину, и я кувырком влетел в дом.
Сильвио Мануэль стояли посреди комнаты и аплодировали мне.
встать, - ты одурачил меня. Я не думал, что ты способен на такие
вспышки.
Прозоров Александр
Прозоров Александр
Херберт Фрэнк
Афанасьев Роман
Майер Стефани
Суворов Виктор