ударил его по руке. Еще пять минут назад я не собирался этого делать, но
мое воинское прошлое быстро возвращалось ко мне.
хотя сейчас, заварив кашу, не приходилось жалеть масла.
звук не насторожит вас, если только вы не слышали его раньше - тут уж вы
его ни с чем не спутаете - хрип, который издает человек, когда нож
перерезает ему горло.
вглядываясь в темноту за мерцающим раскаленным железом. Перед лицом быстро
меняющейся реальности нам пришлось отложить нашу соответствующую всем
правилам дуэль.
черном.
ожидали предательства, то лишь друг от друга. Но перед нами стояли
четырнадцать человек, незаметно подкравшихся к нам, одетых для ночной
работы, а у их ног лежало четверо мертвых джердиеров, офицеров Сорема,
уложенных рукой профессионала. Один Лайо стоял, невредимый, и глядел на
меня разинув рот.
повернул ко мне свое лицо - пятно потрепанных, затертых черт, лицо,
которое я уже встречал у профессиональных убийц. - Чудотворец, и у вас
просим прощения. Но я наблюдаю за дуэлью, и она мне показалась вялой.
Может, вам пригодится моя помощь, чтобы избавиться от этого принца? Что,
если два моих человека подержат его, пока вы его проткнете? Это гораздо
менее утомительно; я думаю, вы согласитесь. - Он щелкнул пальцами и кто-то
кинул ему бархатный мешочек, в котором что-то звякнуло. - А потом, вот еще
что. Мы слышали, ваши цены высоки. Мой хозяин, боюсь, безымянный, как все
хорошие хозяева, предлагает вам сотню связок золотых монет, вот в этом
мешочке. Можете их пересчитать. Вы, конечно, понимаете, что, убив члена
королевской семьи, разумнее будет покинуть город? Хотя я могу добавить,
что император недолго будет плакать по нелюбимому сыну. Скажем, три или
четыре месяца, и вы получите прощение.
очень хотел, чтобы его убили. Они собирались помочь мне в этом и взвалить
вину на меня. А позже, возможно, заставить и меня замолчать, чтобы
сохранить невинность их повелителя. Я беру дорого? Может даже еще дороже,
чем они предполагали.
стоял, бросая нам вызов; его голубые глаза метали молнии, и он был готов
многих забрать с собой во тьму.
любезность, но предпочитаю сам платить по своим счетам.
его боль доставит удовольствие этим людям. Когда он упал, корчась и крича,
я высвободил Силу, поднявшуюся во мне. Этот белый свет Силы вылетел из
моих ладоней и глаз, наполовину иссушив и оглушив меня.
траве, а трое, которые не погибли, с ножами набросились на Сорема.
Казалось, во мне сейчас не осталось энергии, к тому же он был среди них, и
я мог задеть и его. Борясь, черные плащи визжали от ужаса, но не отступали
от решения убить Сорема.
движется. Я подбежал, оттащил одного человека и располосовал ему горло.
Еще один бился на лезвии меча Сорема, пытаясь освободиться и продолжая
жить, несмотря на смертельную рану. Сорем держал его на расстоянии,
отбиваясь ногами от третьего, лежавшего на земле. Когда Сорем упал,
раненый тоже повалился, вырвав меч из рук принца. Сорем повернулся и
увидел, что лежавший на земле человек опять поднялся и приготовился
бросить нож. Бледная молния ударила из глаз Сорема, та самая, которая
раньше поразила меня. Жутко было наблюдать, как это делает другой. От
удара черный плащ откатился в сторону и грудью напоролся на свой
собственный нож. А Сорем рухнул на колени и уронил голову, как загнанная
гончая.
его за это винить.
проверил его и обнаружил, что он был полон камешков и медяшек, с которыми
играют дети.
востоку и к западу от нас снова запели соловьи, четыре или пять из них,
безразличные к битвам людей и имеющие на это полное право.
можжевеловому дереву. Я не знал, каких возможностей они достигали после
жреческой подготовки в храмах на южной окраине города. Мог ли он залечить
свои собственные раны? Рана на руке, которую я ему нанес, еще кровоточила,
рукав был алым от крови. Поразив последнего из носивших черные плащи своей
силой, он и сам упал полумертвым. С некоторым удивлением я осознал, что не
чувствую слабости, как раньше, когда я пользовался Силой для того, чтобы
разоружать своих противников, а не для того, чтобы убивать их. Кажется, в
гуманности я превзошел сам себя.
достаточно, чтобы они смеялись.
сам себе помочь, и, положив свою ладонь на его руку, стал смотреть, как
затягивается и обновляется кожа, пока под ржавым от крови рукавом остался
только крошечный голубоватый шрамик. Некоторое время он смотрел на него, а
затем сказал: - Признаю, что я только ученик, а Вазкор - мэтр среди магов.
Но ты озадачил меня. Почему же ты не убил меня за такое количество золота?
Конечно, им нельзя было доверять, но с такими талантами тебе нечего
опасаться черных убийц. Спасибо за то, что помог, но почему ты это сделал?
следовало и оценивать меня столь поспешно, как быка на рынке, и уж тем
более фальшивыми деньгами.
Если не хочешь впутываться в придворные дела, лучше уйди и оставь меня.
стервятников. А жрецы не научили тебя лечить раны?
другому легче научиться. Ты же знаешь, что проще наносить вред, чем
лечить.
чувствуя, как она изливается, не ослабляя меня.
двух коршунов, которые встретились в небе и считали, что их главное дело -
борьба, обернулась дымом, который уже рассеялся.
он охотится за тобой и хочет сделать меня бесплатным простофилей?
Чувствуя, как силы возвращаются к нему и немного удивляясь такому быстрому
выздоровлению, он не сразу собрался с мыслями. Оплывающие факелы освещали
опустевшее место дуэли и разбросанные трупы. Он посмотрел на них и сказал:
- Ты знаешь, что мой отец - император из династии Храгонов. Я зачат от его
семени и ношу его титул, но нас ничего, кроме этого, не связывает. Он
женился на моей матери, когда она была совсем юной. Она была его первой
женой. Они состояли в двоюродном родстве, и оба принадлежали к династии
Храгонов, но она была так же горда, как и он, а ему не нравилась ее
гордость. Не нравится она ему и сейчас. После меня у них не было детей. Я
думаю, это она позаботилась, чтобы не было. Потом он удалил ее и выбрал
себе другую жену, чтобы сделать ее Императрицей Лилий. Она принадлежит не
к королевскому роду, а к одному из жреческих семейств. Эта сука родила ему
трех мальчиков. Сейчас он и с ней не живет, но она по-прежнему остается
при нем, действуя как сводня, подбирая ему мальчиков и девочек, которые
едва научились ходить. Из двух императриц моя мать - изгнанная жена -
считается второй. Меня он лишил прав в пользу первого сына от своей второй
жены, этот сын Баснурмон и считается наследником. Вот и камень
преткновения. Весь город знает, что с обеих сторон - и по мужской и по
женской линии - я чистокровный потомок Храгона, масрийского завоевателя.
Баснурмон только по отцу считается Храгоном, его мать из семьи священников
- не в счет. Он этим озабочен. Всю мою жизнь вокруг меня плетутся
заговоры. В Цитадели среди джердов я в большей безопасности, чем в
императорском Малиновом дворце. Предполагаю, что, услышав о нашей дуэли,
Баснурмон тоже захотел сказать свое слово. Он думал, что сегодня ночью ему
удастся навсегда от меня избавиться. Поле Льва - хорошо известное место
дуэлей, и для его собак не составило труда найти меня здесь. А я был так
глуп, что об этом даже не подумал.
Корнев Павел
Сертаков Виталий
Максимов Альберт
Аникина Наталья
Свержин Владимир
Емилина Ника