Чтение 17–й страницы книги ~Слово для "Леса" и "Мира" одно~

Колонисты оставили атшиян в покое, а те оставили в покое колонистов.
Вполне терпимое положение вещей, и нарушать его без нужды не стоит. А
нарушить его, пожалуй, может только страх.

Атшияне, конечно, не доверяют колонистам, прошлое по-прежнему их воз-
мущает, но страха они как будто испытывать не должны. Ну а паника в
Центрвилле, вызванная резней на острове Смита, улеглась, и с тех пор не
случилось ничего, что могло бы вновь ее возбудить. Со стороны атшиян
больше не было ни одного проявления враждебности, а так как после осво-
бождения рабов все пискуны ушли в леса, прекратилось и постоянное под-
сознательное воздействие ксенофобии. И колонисты мало-помалу расслаби-
лись.

Если сообщить, что в Тунтаре он видел Селвера, это неминуемо встрево-
жит Донга и прочих. Они могут даже попытаться захватить его и предать
суду. Колониальный кодекс запрещает привлекать члена одного планетарного
сообщества к ответственности по законам другой планеты, однако военный
суд такими тонкостями не интересуется. Они вполне способны судить Селве-
ра, признать его виновным и расстрелять. В качестве свидетеля с Новой
Явы привезут Дэвидсона. "Ну нет! - подумал Любов, засовывая словарь на
место. - Ну нет!" - и перестал об этом думать. Так он сделал свой выбор,
даже не заметив этого.

На следующий день он представил краткий отчет о своей поездке: обста-
новка в Тунтаре нормальная, его беспрепятственно допустили туда, ему
никто не угрожал. Это был весьма успокоительный отчет, и самый неточный
в жизни Любова. В нем не упоминалось ни о чем действительно существенном
- ни о том, что Старшая Хозяйка к нему не вышла, а Тубаб с ним не поздо-
ровался, ни о появлении там большого числа чужих, ни о выражении лица
молодой охотницы, ни о присутствии Селвера? Бесспорно, это последнее он
утаил, но в остальном отчет точно следовал фактам, решил Любов. Он опус-
тил только субъективные впечатления, как и полагается ученому. Пока он
писал отчет, голова у него раскалывалась от боли, а когда он представил
его в штаб, боль стала невыносимой.

Ночью ему без конца что-то снилось, но утром он не мог вспомнить ни
одного сна. На вторую ночь после возвращения из Тунтара, проснувшись от
истерических воплей сирены и грохота взрывов, он наконец взглянул правде
в глаза: он - единственный человек в Центрвилле, который ожидал этого,
он - предатель.

Но даже и теперь он не был до конца уверен, что атшияне действительно
напали. Просто в ночном мраке творилось что-то ужасное.

Его коттедж был цел и невредим - возможно, потому, что окружен де-
ревьями, подумал он, выбегая наружу. Центр города горел. Даже бетонный
куб штаба внутри весь пылал, точно литейная печь. А там - ансибль, бес-
ценное связующее звено. Пожары полыхали и в той стороне, где находился
вертолетный ангар, и на космодроме. Откуда у них взрывчатка? Каким обра-
зом сразу вспыхнуло столько пожаров? Все деревянные дома по обеим сторо-
нам Главной улицы горели. Рев огня нарастал, становился все страшнее.
Любов побежал туда. Под ногами была вода. От пожарных насосов? И тут же
он сообразил, что лопнула водопроводная труба, проложенная до реки Ме-
ненд, и вода растекается по земле, пока жуткое воющее пламя пожирает до-
ма. Как они сумели? Куда делась охрана? На космодроме всегда дежурит ох-
рана в джипах? Выстрелы, залпы, автоматная очередь? Вокруг повсюду
мелькали маленькие фигуры, но он бежал среди них и почти их не замечал.
Поравнявшись с гостиницей, он увидел в дверях девушку. Позади нее пляса-
ли огненные языки, но путь на улицу был свободен. И все же она стояла,
не двигаясь. Он окликнул ее, потом кинулся через двор, оторвал ее руки
от косяка, в который она намертво вцепилась, и потащил за собой, повто-
ряя негромко и ласково:

- Иди же, девочка! Ну иди же!

Она наконец послушалась, но слишком поздно. Стена верхнего этажа,
озаренная изнутри огнем, не выдержала напора рушащейся крыши и медленно
наклонилась вперед. Угли головни, пылающие стропила вылетели наружу,
точно шрапнель. Падающая балка задела Любова горящим концом и сбила с
ног. Он лежал ничком в багровеющем озере грязи и не видел, как маленькая
зеленая охотница прыгнула на девушку, опрокинула на спину, перерезала
горло. Он ничего не видел.

Глава 6

В эту ночь не была пропета ни одна песня. Только крики и молчание.
Когда запылали небесные лодки, Селвер ощутил радость и на глазах у него
выступили слезы, но слов не было. Он молча отвернулся, сжимая тяжелый
огнемет, и повел свой отряд назад в город.

Все отряды с запада и с севера вели бывшие рабы, вроде него, - те,
кому приходилось служить ловекам в Центре, так что они знали там все до-
роги и жилища.

В этих отрядах почти никто прежде не видел селений ловеков, а многие
и самих ловеков никогда не видели. Они пришли потому, что их вел Селвер,
потому, что их гнали плохие сны, и только Селвер знал, как с этими снами
совладать. Сотни и сотни мужчин и женщин ждали в глубокой тишине вокруг
города, пока бывшие рабы по двое и по трое делали то, что нужно было
сделать сначала - разбили главную водопроводную трубу, перерезали прово-
да, которые несли свет от электростанции, проникли в арсенал и унесли
оттуда все необходимое. Первые враги, часовые, были убиты быстро и бес-
шумно, в темноте, с помощью обычного охотничьего оружия - петли, ножа,
лука. Динамит, украденный еще вечером из лесного лагеря в пятнадцати ки-
лометрах к югу, был заложен в арсенале под штабом, дома облиты огненным
веществом и подожжены. Тут завыла сирена, забушевал огонь, и ночь исчез-
ла вместе с тишиной. С грохотом, точно от грома и валящихся деревьев,
стреляли в основном ловеки - оружием, захваченным в арсенале, пользова-
лись только бывшие рабы, а остальные предпочли собственные копья, ножи и
луки. Но весь этот шум утонул в оглушительном реве, когда рухнули стены
штаба и ангары с небесными лодками. Это взорвался динамит, который зало-
жили и запалили Резван и те, кому пришлось работать в лагерях лесорубов.

В селении в эту ночь было около тысячи семисот ловеков, из них
пятьсот самок, так как, по слухам, ловеки свезли сюда всех своих самок.
Потому-то Селвер и остальные и решили начать, хотя еще не все люди, ко-
торые хотели быть с ними, успели добраться до Сорноля. Почти пять тысяч
мужчин и женщин пришли через леса в Эндтор на Общую Встречу, а оттуда -
в это место, в эту ночь.

Пожары полыхали все сильнее, и воздух стал тяжелым от запаха гари и
крови.

Рот Селвера пересох, в горле саднило, он не мог выговорить ни слова и
мечтал о глотке воды. Он вел свой отряд по средней тропе селения лове-
ков, один из них кинулся ему навстречу - в дымном багровом сумраке он
казался огромным. Селвер поднял огнемет и оттянул защелку в ту самую се-
кунду, когда ловек поскользнулся в жидкой грязи и рухнул на колени. Но
из огнемета не вырвалась шипящая струя пламени - оно все было истрачено
на небесные лодки, стоявшие в стороне от ангаров. Селвер уронил тяжелый
баллон. Ловек был без оружия, и он был самцом. Селвер попытался сказать:
"Не трогайте его, пусть бежит", но у него не хватило голоса, и двое
охотников из Абтанских Полян прыгнули вперед, подняв длинные ножи.
Большие безволосые руки взметнулись вверх и вяло опустились. Огромный
труп бесформенной грудой преградил им дорогу. Тут, где прежде был центр
селения, валялось много других мертвецов. По-прежнему с треском рушились
горящие стены, ревел огонь, но остальные звуки затихли.

Селвер с трудом разомкнул губы и хрипло испустил клич сбора, заверша-
ющий охоту. Те, кто был с ним, подхватили клич громко и пронзительно.
Вдали и вблизи в мутной, смрадной, пронизанной огненными всполохами ноч-
ной мгле раздались ответные крики. Вместо того чтобы увести своих людей
из селения, Селвер сделал им знак уходить, а сам сошел на полосу грязи
между тропой и жилищем, которое сгорело и обрушилось. Он перешагнул че-
рез мертвую лавочку и нагнулся над ловеком, прижатым к земле обугленным
бревном. В темноте было трудно разглядеть уткнувшееся в грязь лицо.

Это было несправедливо, ненужно! Почему, когда вокруг столько других
мертвецов, ему понадобилось нагнуться над этим? И ведь в темноте он мог
бы его не узнать! Селвер повернулся и пошел вслед за своим отрядом, по-
том бросился назад, приподнял бревно со спины Любова, напрягая все силы,
сдвинул его, упал на колени и подсунул ладонь под тяжелую голову. Каза-
лось, что так Любову удобнее лежать, - земля уже не касалась его лица. И
Селвер, не вставая с колен, застыл в неподвижности.

Он не стал четверо суток, а в сны не уходил еще дольше - он не пом-
нил, насколько дольше. С тех пор как он ушел из Бротера с теми, кто пос-
ледовал за ним из Кадаста, он дни и ночи напролет действовал, говорил,
обходил селения, составлял планы. В каждом селении он говорил с лесными
людьми, объяснял им новое, звал из яви снов в явь мира, готовил то, что
произошло в эту ночь, - говорил, без конца говорил и слушал, как говорят
другие. И ни минуты молчания, ни минуты одиночества. Они слушали, они
услышали и последовали за ним по новой тропе. Они взяли в руки огонь,
которого всегда боялись, взяли в свои руки власть над плохими снами и
выпустили на врагов смерть, которой всегда страшились. Все было сделано
так, как он говорил. Все произошло так, как он сказал. Мужские Дома и
жилища ловеков сожжены, их небесные лодки сожжены или разбиты, их оружие
украдено или уничтожено, и все их самки перебиты. Пожары догорали, про-
пахший дымом ночной мрак стал смоляным. Селвер уже ничего не видел вок-
руг и посмотрел на восток, не занимается ли заря. Стоя на коленях в жид-
кой грязи среди мертвецов, он думал: "Это сон, плохой сон. Я думал по-
вести его, но он повел меня".

И во сне он почувствовал, что губы Любова шевельнулись, задели его
ладонь. Селвер посмотрел вниз и увидел, что глаза мертвого открылись. В
них отразилось гаснущее зарево пожаров. Потом он назвал Селвера по име-
ни.

- Любов, зачем ты остался тут? Я ведь говорил тебе, чтобы ты на эту