шептался с ним. После чего Инспектор несколько скис и, вернувшись ко мне,
процедил сквозь зубы:
на постоянное проживание в Великой Комменсалии Оргорейна и функционировании
в качестве одной из государственных единиц -- учитывая ваши прежние
способности и возможности.
произнес слово "постоянное" -- самое зубодробительное из всех его чудовищных
слов.;
жительство: я стал "государственной единицей" города Мишнори (как и просил),
получил временное удостоверение личности и мог отправляться туда немедленно.
Мне пришлось бы здорово поголодать эти пять дней, если бы старый врач:, не
оставил меня в больнице. Ему доставляло удовольствие держать под своим
присмотром в палате премьер-министра Кархайда, и премьер-министр был ему,|
очень за это благодарен.
идущих караваном из Шелта. Это было не очень продолжительное, но очень
"пахучее" путешествие, окончившееся на одном из огромных рынков Южного
Мишнори, где я вскоре подыскал себе и постоянную работу. В таких местах
летом всегда есть работа -- разгрузка, погрузка, хранение, упаковка,
укладка, перевозка скоропортящихся продуктов. Я имел дело в основном с
рыбой; так что и поселился неподалеку от рынка вместе со своими напарниками
по работе в леднике. "Рыбный Остров" прозвали они свой дом. Мы буквально
провоняли рыбой, но мне нравилось, что большую часть дня приходится
проводить в холодном погребе. Мишнори летом напоминает парную баню. С
ледников даже не тянет прохладой, вода в реке только что не кипит, люди
плавают в собственном поту. В течение целого месяца Окре средняя температура
была не ниже пятнадцати градусов, а однажды днем поднялась до тридцати двух!
Когда под конец рабочего дня приходилось выбираться из холодного, пропахшего
рыбой убежища в это вонючее пекло, я обычно проходил километра три до
набережной Кундерер, где росли деревья и можно было сверху смотреть на
великую реку, хотя к воде спуститься было нельзя. Там я торчал допоздна, а
потом тащился к себе, на Рыбный Остров, и горячий, густой ночной воздух
облеплял меня, как влажная простыня. В той части Мишнори, где я жил, уличные
фонари обычно бывали разбиты всякой шпаной и прочими любителями темноты. По
темным улочкам без конца шныряли машины Инспекторов, высвечивая фарами
прохожих, отнимая у бедного люда его единственную собственность -- ночь.
следующем месяце. Кус, и ставший новым шагом в поединке Оргорейна с
Кархайдом, аннулировал мой вид на жительство, и я, лишившись работы,
полмесяца провел в приемных бесконечных Инспекторов. Мои бывшие напарники
давали мне денег в долг и воровали для меня рыбу, так что с голоду я умереть
не успел, прежде чем мне снова выдали вид на жительство, однако урок получил
хороший. Мне, пожалуй, даже нравились мои новые друзья -- надежные, крепкие
парни, -- хотя жили они в ловушке, выхода из которой не было. Я же должен
был делать свое дело и возвращаться в общество таких людей, которые
нравились мне куда меньше Наконец я все-таки позвонил тем, встречу с
которыми откладывал долгих три месяца.
среди прочих его обитателей; все мы были совсем или наполовину голые, кругом
клубы пара, рыбная вонь, грязь... и тут сквозь плеск воды я услышал, как
кто-то позвал меня, причем моим родовым именем. Это оказался Комменсал
Иегей, который и в грязной прачечной выглядел точно так же, как когда-то во
время приема Полномочного Посла Архипелага в парадном зале королевского
дворца в Эренранге. Это было месяцев семь тому назад.
высокомерно сказал он своим высоким гнусавым голосом, этот мишнорский
богатей. -- Да оставьте вы, черт возьми, эту рубаху!
мной Здесь несколько жарковато.
перед ними человек очень богатый. Откуда им было знать, что это не
кто-нибудь, а Комменсал. Мне было неприятно, что он сам явился сюда, ему бы
следовало послать кого-нибудь за мной. Жители Орготы чаще всего имеют весьма
слабое представление о приличиях. Мне хотелось, чтобы он поскорее ушел из
прачечной. Мокрую рубашку все равно невозможно было надеть, поэтому я
попросил одного бездомного, который вечно слонялся возле нашего Острова,
постеречь ее для меня, пока я не вернусь. Долги мои я отдал, за жилье
заплатил, документы были в кармане хайэба. Так, без рубашки, я и покинул
Рыбный Остров близ рыночной площади и пошел следом за Иегеем туда, где жили
власть имущие.
как полноправный житель Оргорейна, а как Депендент. Имен для них всегда
недостаточно, им необходимо прежде всего наклеить соответствующий ярлык,
тогда в их классификации для тебя моментально находится место, даже если о
сущности твоей они и понятия не имеют. Но на этот раз ярлык был точно к
месту: я на самом деле был Депендентом, подчиненным и зависимым лицом, и
вскоре мне не раз предстояло проклинать ту цель, что привела меня сюда,
заставила есть чужой хлеб и быть у кого-то на иждивении, ибо в течение
целого месяца в жизни моей не было ни малейшего просвета, ни малейшего
намека на то, что я хоть сколько-нибудь приблизился к искомой цели. С тем же
успехом можно было оставаться и на Рыбном Острове.
явился в его кабинет и застал там Комменсала округа Секиве, Обсла, которого
знавал еще в те времена, когда он возглавлял Представительство торгового
флота Орготы в Эренранге. Короткий и важный, с маленькими треугольными
глазками на плоском, жирном лице, Обсл составлял странную пару с тощим и
изящно-изысканным Иегеем. Старая жирная карга и великосветский щеголь -- вот
как они выглядели рядом; но было в этом сочетании и что-то неуловимо важное,
что исходило сразу от них обоих: оба входили в состав Тридцати Трех, что
правили Оргорейном; но и помимо этого в союзе Обсла и Иегея крылась какая-то
тайна.
"живой воды"; потом Обсл, вздохнув, сказал мне:
ибо если когда-либо и существовал человек, который, на мой взгляд, не
способен ошибиться ни во времени действия, ни в оценке собственного
шифгретора, то это только вы.
Синотх, возможного унижения Кархайда; гнева короля, который неизбежно
последует за подобным унижением; и того, что гнев короля правительство
Кархайда использует в своих интересах.
изящный, но колючий, поспешил вмешаться:
допрашивать(
когда сочтет нужным, -- он всегда так поступал. -- Обсл ухмылялся, словно в
той пригоршне грязи, которой он старался испачкать меня, спрятал иголку. --
Он же понимает, что находится среди друзей.
забочусь о том, чтобы сохранить их дружбу.
сани, даже не будучи кеммерингами, как говорят у нас в Секиве, -- верно,
Эстравен? Черт побери, мне же понятно, за что вас сослали, мой дорогой: за
то, что вы любите Кархайд больше, чем его короля.
братца.
-- Может, я не прав, лорд Эстравен?
эффективно, как мы правим Оргорейном? -- спросил Обсл.
долине Синотх и при необходимости обостряя его, может уже в течение этого
года добиться в Кархайде больших перемен, чем за последнюю тысячу лет. У
него есть достойный пример: деятельность вашего Сарфа. И он умело играет на
страхах Аргавена. Это куда проще, чем пробудить в Аргавене мужество, как --
увы, тщетно -- пытался сделать я. Если Тайб одержит победу, вы, господа,
окажетесь перед лицом врага, вполне вас достойного. Обсл кивнул.
бы понять, чего добиваетесь вы, Эстравен?
Я тоже не раз думал об этом; именно вы поселили эти опасения в моей душе. И
уже давно, Эстравен. Тень Оргорейна становится слишком длинной. Она может
накрыть и Кархайд. Да, поистине спор между двумя кланами из-за поместья --
это нормально; и грабеж одного города другим с помощью наемной банды --
тоже; спор между государствами из-за границы, несколько сожженных амбаров,
несколько убийств -- все это в порядке вещей. Но спор из-за всей территории
государства? Захват имущества, в котором участвуют пятьдесят миллионов
человек? Клянусь сладостным Млеком Меше, картина эта огнем пылает в моих
ночных кошмарах, и я просыпаюсь весь в холодном поту... Жизнь наша более
небезопасна, о нет. И ты тоже понимаешь это, Иегей; ты и сам не раз уже