Чтение 17–й страницы книги ~Леса Гартанга~

-- Ну-у, может, он и найдет тебя съедобным... Хотя младенцы, конечно,
вкуснее...

-- Мы заставим его сожрать кое-что не столь аппетитное, -- заверил
женщину Блейд. -- Только расскажите мне об этой твари поподробнее!

Лыска прокашлялся и заговорил.

Откровенно говоря, услышанное не вдохновляло. Лапач назывался так
потому, что "лапал" -- греб сильными передними конечностями себе в пасть
все, что попадалось у него на пути. Разборчивостью он не отличался и, если б
жрал одну человечину, от деревни вскоре не осталось бы и следа. По счастью,
младенцы служили ему лишь лакомством. Он приплывал довольно часто;
ограждения тварь проламывала, даже не заметив ничтожной преграды. Лапачу
ничего не стоило уничтожить все поселение болотных и проглотить всех до
единого его обитателей; однако монстр отличался поистине дьявольской
сообразительностью -- каким-то образом он сумел уразуметь, что, истребив
всех людей, лишится столь лакомых младенцев. Теперь чудовище просто
приплывало к краю озерной деревни и громко, требовательно ревело. Навстречу
ему выходил Бротгар -- только у вождя хватало силы и твердости бросить в
раскрывавшуюся пасть жалобно пищавшего нагого ребенка, а затем -- и второго;
случалось, что и третьего... Большего тварь не требовала никогда.

Для огромного зверя трапеза казалась на удивление небольшой, но лапач
удовлетворялся и этим, сыто отрыгивал и неспешно уплывал, не забыв
прополоскать после еды рот. Как-то раз молодая мать, у которой только что
отняли малыша, обезумев от горя, бросилась в изрыгаемую чудовищем воду.
Лапач ее не тронул, с ней покончили другие болотные твари...

Обычно женщины кидали жребий -- чей младенец послужит платой за
три-четыре декады относительно спокойной жизни. Страшный выбор делался лишь
в самый последний момент, когда тварь уже вплывала в селение, и Блейд,
услышав об этом, лишь молча покивал -- нельзя мучить людей ожиданием столь
страшной потери. Он вспомнил голубые глазенки и безмятежную улыбку Асты,
когда ее вынесли к нему из приемной камеры телепортатора... вспомнил, как
непривычно сладко заныло тогда сердце... Он закрыл глаза, стиснул челюсти и
на миг умчался далеко-далеко от лесов и болот Гартанга.

Потом ощущение реальности вновь вернулось к страннику. Он находился в
жалкой нищей лачуге, в поселении народа, забытого и Богом, и дьяволом, у
людей, чья жизнь казалась непрерывной чередой несчастий и бед. И он поклялся
самой страшной клятвой -- памятью отца и матери -- что доберется до этого
лапача. Доберется, чего бы это не стоило!

Да, он сделает это! Чучело монстра украсит ограду вокруг деревни, а
ожерелье из его клыков... ожерелье он, пожалуй, подарит Наоми... если
встретится с ней или... или Тамар?

Зеленые глаза в упор смотрели на Блейда, и читалось в них теперь не
насмешка, не любопытство, а нечто совсем иное -- глубокое, тайное, скрытое
от всех страдание. Тамар испытала боль... жуткую, непереносимую боль...
может, тоже лишилась ребенка? И стала такой, какой представлялась сейчас --
разбитной ненасытной охотницей, старавшейся хотя бы притупить горе?

Нет, что ни говори, середина пятого десятка тоже имеет свои
преимущества... например, можешь читать по глазам, словно в книге...

Лыска подозрительно шмыгнул носом, утер грязным костлявым кулаком глаза
и продолжал. Теперь речь шла о сильных и слабых сторонах лапача, правда, с
последними дело обстояло плохо -- слабых мест у монстра, по мнению Лыски,
вообще не имелось.

Двадцати пяти футов длиной и почти пяти -- толщиной, лапач был странной
смесью крокодила и анаконды -- только куда крупнее их обоих. Облаченный в
непробиваемую чешуйчатую броню, он обладал тремя парами лап -- передними
хватательными, сильными и отлично развитыми, и четырьмя рудиментарными,
где-то на брюхе. Тем не менее, монстр умел кое-как передвигаться на этих
своих "рудиментах", особенно на мелких местах. Еще имелся мощный хвост,
одним ударом которого лапач мог превратить в груду обломков любое строение в
деревне. Самый страшный обитатель болот, у которого, не было ни естественных
врагов, ни равных противников! Лапач умирал только от старости, и этих
тварей никогда не видели больше одной за раз. Говорили, что лапач рожает
себе в тайном логове потомка, после чего немедленно сдыхает, поскольку пару
лапачей болота бы уже не прокормили.

-- Шкура у него одинаково прочна со всех сторон? -- отрывисто спросил
Блейд. У всех известных ему земных рептилий брюхо было защищено слабее.

-- Кто ж его, гада, знает! -- в глазах Лыски не высыхали злые
бессильные слезы; Тамар закусила губу. -- Разве кто когда смотрел?!

-- Ладно, рассказывай дальше, -- нахмурился странник. Главным сейчас
было сохранить холодную голову.

Выяснилось, что лапач не мог похвастать ни быстротой, ни ловкостью. Это
показалось Блейду странным -- такая громадная и неповоротливая тварь, скорее
всего, осталась бы в болотах без добычи. Но, по словам Лыски, лапач умело
пользовался самым настоящим химическим оружием -- чем-то вроде секретируемой
формы сильного возбудителя, подобного адреналину. Наметив жертву -- особенно
если то был крупный зверь, -- монстр выпускал из выходных протоков
специальных желез некое вещество, от которого его враг приходил в
неистовство и бросался в бой, забыв про осторожность; исход же схватки был
всегда один. Кроме того, чудище не брезговало и мелкой живностью, вроде
медлительных болотных жаб, которых жрали все, кому не лень, но число их
упорно не убывало.

В деревне лапач появлялся всегда с одной и той же стороны, приплывая по
одному и тому же протоку -- самому глубокому и широкому.

-- А вы не пробовали устроить ему ловушку? -- спросил Блейд.

Лыска лишь горестно дернул щекой.

-- Пробовали, и не единожды, -- заговорила Тамар, голос ее, казалось,
скрежетал металлом. -- Да только либо плохо делали, либо... -- она лишь
махнула рукой -- Короче, вырывался он из них играючи.

-- А что это были за ловушки?

-- Никто тебе этого не скажет, -- криво усмехнулась молодая женщина. На
мгновение подбородок ее вскинулся, и Блейд заметил длинную неровную линию
шрама, пересекавшего от уха до уха все горло. -- Последний раз это было так
давно, что все затеявшие это дело уже пошли на корм жабам. Подробностей не
вспомнит никто, даже Бротгар.

-- Почему ты так уверена?

-- Да потому что сама выспрашивала его тысячу раз! -- губы Тамар
побелели от бешенства.

Блейд не стал спорить, про себя решив непременно потолковать с
бородатым предводителем.

Наконец Лыска выговорился и умолк. Блейд поднялся, копейщики тотчас
наставили на него оружие, но погруженный в раздумья странник этого даже не
заметил. Итак, решил он, надо сделать все возможное, чтобы чудище больше не
тревожило этот несчастный народ. Конечно, самым простым было бы вывести
болотников на сухое место, но способы решения данной задачи пока не
просматривались. Блейд полагал, что сейчас надо сосредоточиться на
доступном.

-- Про то, как отравить тварь, вы не думали? Быть может, на болотах
есть ядовитые растения?

-- Нет, -- покачала головой Тамар. -- Это первое, что пришло в голову.
Перепробовали все травы и корни, какие только могли, -- безуспешно. Есть
можно не все, но и от тех, что не годны в пищу, никто не умирал. Тошнит, да
и только.

-- Ладно, -- проворчал Блейд, вновь погружаясь в раздумья.

Похоже, задача оказалась не из легких. На болотах не было почти никаких
подручных материалов для постройки катапульты или большого самострела,
ничего, даже камней и бревен И то, и другое выменивалось у сухотников за
долгожив, и наличные запасы никак не могли удовлетворить Блейда.

-- Ты что-то придумал, Ричард? -- услыхал он негромкий голос Тамар.

-- Откуда ты знаешь мое имя? -- странник вскинул на нее взгляд, но
молодая женщина лишь загадочно усмехнулась.

Что ж, запомним, решил он, а сейчас вернемся к лапачу. К эдакому
местному живому дредноуту, непотопляемому и непобедимому. Дредноуту?
Закованному в броню плавающему страшилищу? На Земле ни торпеды, ни мины не
могли загнать такое судно в гавань, зато это успешно сделали авиабомбы...

Да, сейчас Блейд многое отдал бы за несколько килограммов тротила! Или
хотя бы за серу, селитру и древесный уголь.

Он снова поднял взгляд на Тамар; ее голодные глаза смотрели в упор, как
дульные срезы пары автоматов. Голодные глаза женщины, мечтающей сейчас не о
любви -- о мести. И еще -- больные глаза Лыски: из них катятся слезы,
которые он, даже не утирает...

Как бы разделаться с этой болотной тварью? Раздавить, пронзить,
удушить, сжечь, разрубить... Блейд перебирал, все мыслимые способы
уничтожения, все, чему научался, странствуя по многим мирам, большинство из
которых было ничем не лучше Гартанга. И почти в каждом имелись свои мерзкие
твари вроде берглионских хайров, драконов Вордхолма, чудищ Зира или хищников
Уркхи... Как правило, он вполне успешно одолевал их, хотя это стоило немалых
трудов...

Взгляд зеленых глаз Тамар стал пронзительно-режущим, словно луч лазера.

И тут наступило облегчение,

-- Пожалуй, я смогу вам помочь, -- услышал Блейд свой собственный
голос, -- А сейчас -- проведите-ка меня к Бротгару!

ГЛАВА 6

Бородатый предводитель угрюмо сидел на пороге своего дома,
глубокомысленно ковыряя в носу.

-- Отец! Пришелец говорит, что знает, как управиться с лапачом! --
одним духом выпалила Тамар.

От такого известия Бротгар едва не свалился в воду, однако все
обошлось, по счастью, на его пути оказался Лыска. Последний даже сумел
подняться самостоятельно, пара синяков была, конечно же, не в счет.