Чтение 17–й страницы книги ~Пария~

почувствовал шевеление волос на голове, уколы медленно нарастающего
страха. Из-под дверей спальни еще раз блеснул свет. В абсолютной тишине
были слышны лишь приглушенные треск и гудение, которыми обычно
сопровождаются мощные электрические разряды. Веяло ужасающим холодом.

- Джон, - услышал я снова, но на этот раз невыразительно, как будто
два голоса шептали хором.

Я добрался до верха лестницы. Лестничная площадка была устлана
ковром, когда-то толстым, теперь вытертым. На стенах кое-где висели
картины. В царящей здесь темноте я не видел, что на них изображено. Лишь
местами из темного масляного фона выступало чье-то бледное лицо, но я не
замечал ничего больше, а свет зажигать не хотелось, чтобы не переполошить
того, что так блестело и мигало в спальне.

Я долго стоял перед ее дверьми. Чего ты боишься? - допрашивал я сам
себя. Электричества? Так в этом ли дело? Ты перепугался электричества? Не
надо, ты ведь только что сам для себя выдумал прекрасную теорию,
объясняющую существование духов, электрические матрицы, импульсы,
образования, кучу подобного вздора, а теперь боишься открыть дверь и
посмотреть на несколько гаснущих искорок? Ты сам веришь в свою теорию или
нет? Ведь если не веришь, то ты вообще не должен был сюда приходить, ты
должен был нестись в ближайший кабак, ведь это единственное место, где
тебя наверняка не будут посещать никакие духи.

Я взялся за ручку двери и в ту же секунду услышал пение. Тихое,
тихонькое, но достаточно выразительное, чтобы кровь стыла в жилах:

Мы выплыли в море из Грейнитхед

Далеко к чужим берегам...

Я закрыл глаза и как можно быстрее открыл их из страха, что кто-то
или что-то появится, пока я не буду видеть.

Но нашим уловом был лишь скелет,

Что сердце сжимает в зубах.

Я невольно откашлялся, как будто должен был провозгласить тост. Потом
нажал на ручку и осторожно открыл дверь.

Раздался оглушительный треск, ослепительно блеснул свет. Двери резко
открылись, вырывая ручку из моей руки. Я стоял на пороге с открытым ртом,
утратив дар речи, неспособный двигаться, я всматривался в то, что было у
меня перед глазами.

Это была огромная, богатая спальня с большим занавешенным окном и
резным ложем с балдахином. Напротив, в углу, стояла мерцающая, слепяще
яркая фигура мужчины с широко распростертыми руками. Воздух вокруг него
дрожал и потрескивал, насыщенный электричеством, конвульсивно извивались
голубые молнии, как черви на сковороде. Лицо мужчины было длинным и худым,
удивительным образом искривленным, глаза казались двумя черными пятнами.
Но я видел, что он смотрит на потолок. С необъяснимым чувством страха я
также поднял взгляд.

Там висела большая люстра на двенадцать рожков со множеством
хрустальных подвесок и дюжиной позолоченных подставок для свечей. К моему
удивлению, люстра качалась из стороны в сторону, а когда треск
электричества утих, я услышал звон хрустальных украшений, резкий и
немелодичный, будто кто-то пытался их стряхнуть, как яблоки с дерева.

На люстре, растянувшись, что-то лежало. Нет, еще хуже. Кто-то лежал
на люстре. Механически я сделал два или три шага вперед и уставился на
потолок, совершенно ошеломленный, не веря своим глазам.

Это была миссис Саймонс. Каким-то чудом цепь, на которой висела
люстра, пробила ее насквозь, и теперь она лежала лицом вниз на двенадцати
разветвляющихся плечах, дергаясь и дрожа, как рыба на сковородке, цепляясь
за подсвечники и хрустальные подвески, изворачиваясь в непонятной,
невероятной муке.

- Боже, Боже, Боже, - лепетала она. Из ее рта текли струйки крови и
слюны. - Боже, освободи меня, Боже, освободи меня, Боже, Боже, Боже,
освободи меня.

Я посмотрел расширенными глазами на мигавший призрак, который все еще
стоял на другой стороне спальни с поднятыми руками. На лице мужчины не
было улыбки или гнева, только какая-то хмурая непонятная
сосредоточенность.

- Сними ее! - закричал я ему. - Ради Бога, сними же ее!

Но мигающий призрак игнорировал меня, как будто мои слова совершенно
не доходили до него.

Я снова посмотрел на миссис Саймонс, которая всматривалась в меня
вытаращенными глазами из-за висящих подвесок. Кровь закапала на ковер,
сначала капля за каплей, потом все быстрее, пока не хлынула ручьем. Миссис
Саймонс сжала хрусталики, которые лопнули в ее руках. Обломки стекла
прошили ее ладони и вышли с обратной стороны.

Я отступил на пару шагов для разбега, подпрыгнул, пытаясь достать до
люстры и сорвать ее с потолка. На первый раз мне удалось только схватиться
одной рукой. Секунду я висел на люстре, а потом вынужден был ее отпустить.
На второй раз захват мне удался лучше. Я медленно раскачивался туда и
назад, а надо мной миссис Саймонс содрогалась, истекала кровью и молила
Бога о спасении.

Раздался треск, и люстра опустилась на пару дюймов. Потом рухнула на
пол с оглушительным звоном, как тысяча разбитых стекол, увлекая с собой
миссис Саймонс. Вся спальня была заляпана кровью и осыпана осколками
стекла.

Я неловко отскочил, но споткнулся, упал на колени. И немедленно
вскочил опять. Призрак на другой стороне спальни побледнел и почти исчез,
оставив вместо себя только дрожащий приглушенный блеск. Топча разбитое
стекло, я подошел к миссис Саймонс, встал на колени и положил руку ей на
лоб. Тело ее было холодным, как у трупа, но глаза все еще были раскрыты, а
губы шевелились, что-то вполголоса бормоча.

- Спасите, - простонала миссис Саймонс, но в ее голосе уже не было
никакой надежды.

- Миссис Саймонс, - сказал я. - Я позвоню в "скорую помощь".

Она с усилием подняла голову, чтобы посмотреть на меня.

- Слишком поздно, - выдавила она. - Я прошу только... вытяните эту
цепь...

- Миссис Саймонс, я же не врач. Я не должен даже...

- Как тут холодно, - прервала она меня. Ее голова снова упала назад,
на битое стекло. - О, Боже, мистер Трентон, как тут холодно. Пожалуйста,
не уходите.

Я не знал, что я должен делать. С минуту я держал ее за руку, но
наверняка она ничего не чувствовала. Я отпустил ее руку.

- Миссис Саймонс, я должен позвонить в "скорую помощь", - настойчиво
повторил я. - Где тут телефон? Есть на втором этаже телефон?

- Только не уходите. Прошу вас, побудьте здесь со мной. Он может
вернуться.

- Кто может сюда вернуться? Кто здесь был, миссис Саймонс?

- Только не уходите, - прошептала она. Ее веки уже начали дрожать,
посылая последние безнадежные сигналы в исчезающий перед ней мир. В
темноте я различил белки ее глаз. - Останьтесь. Защитите меня от него.

- Но кто же здесь был, миссис Саймонс? - спросил я ее. - Вы должны
мне все сказать. Это важно. Это был Эдгар? Это был ваш муж? Просто
кивните, если здесь был ваш муж. Вы можете кивнуть?

Она закрыла глаза. Она дышала медленно и с трудом. Из ее горла
вырывался хрип. Я знал, что должен вызвать "скорую помощь", но я также
знал, что это не поможет. Было уже чересчур поздно.

Она умерла, не сказав больше ничего. Последнее дыхание вырвалось из
ее легких долгим протяжным вздохом. Я с минуту посмотрел на нее, а потом
встал. Стекло захрустело под моими ногами.

Собственно, мне вообще не нужно было спрашивать ее, появлялся ли
сегодня Эдгар в этой комнате. Я знал, что это был он. Так же, как и
призрак, появлявшийся на моих качелях, наверняка был призраком Джейн.
Умершие возвращались, чтобы преследовать живых, которые их когда-то
любили.

И я знал еще больше. С ужасом я отдал себе отчет в том, что эти
призраки вовсе не были безвредной формой электричества. Эти призраки могли
совершать ужасные, непонятные преступления. Могли и хотели.

Я нашел телефон на столике в холле. Я поднял трубку и глухо сказал:

- Прошу соединить с отделением полиции. Да, это срочно.

Сержант открыл дверь камеры, и Уолтер Бедфорд поспешно влетел туда,
слишком быстро для тесного помещения. Он задержался, посмотрел на меня и
чуть заметно покачал головой, как будто удивленный моим видом.

- Джон?

- Спасибо, что пришли, Уолтер, - сказал я. - Я благодарен вам.

- Вроде бы ты убил эту женщину? - бросил Уолтер. Он не положил папку.

- Да, она была убита. Но не мной.

Уолтер повернулся к сержанту, который привел его.

- Нет ли здесь места, где можно было бы спокойно поговорить?

Сержант немного помялся в нерешительности и наконец сказал:

- Лады, на другой стороне коридора есть комната для допросов. Но,
сами понимаете, я должен буду оставить дверь открытой.

- Это не мешает, - уверил его мистер Бедфорд. - Проведите нас туда.

Сержант впустил нас в комнату с бледно-зелеными стенами, с
обшарпанным столом и двумя складными стульями. На столе стояла