мире моего мозга, в моем сознании, которое сегодня есть я, могут храниться
воспоминания этого Двайану. Может, эти воспоминания сами оживают и входят
в мое сознание. Когда это произойдет, Двайану проснется и будет жив. И
будут ли тогда жить рядом Двайану и Лейф Ленгдон?
внушением, как предполагал Джим, он вторгся в эту terra incognita и
пробудил воспоминания, которые были - Двайану?
изучил бы так быстро уйгурский... и не испытывал бы эти странные,
мгновенные приступы узнавания еще до встречи со старым жрецом...
боялся Двайану, боялся тех воспоминаний, которые когда-то были Двайану. Я
не мог вызывать их и не мог контролировать. Дважды они перехватили мою
волю, отодвинув меня в сторону.
ночи, а я не видел и не слышал ничего о женщине-ведьме и о тех, кто живет
на другом берегу белой реки. Эти были исключительно интересные шесть дней
и ночей. Мы с Эвали обошли всю охраняемую территорию золотых пигмеев; мы
ходили среди них и одни совершенно свободно.
восхищением следили за их танцами - танцами такими сложными, такими
необычными, что они больше напоминали многоголосые хоры, чем просто шаги и
жесты. Иногда рррллия танцевали небольшими группами по десять или около
того человек, и тогда это было как простая мелодия. Но иногда они
танцевали сотнями, переплетаясь, на ровной поросшей травой танцевальной
площадке; и тогда это были симфонии, переложенные средствами хореографии.
не было, да им она и не была нужна. У малого народа были барабаны
различнейших форм и размеров; они охватывали все десять октав и
производили не только знакомые нам полутона, но и четверти, и восьмые
тона, и даже более мелкие деления, которые странно воздействовали на
слушателя - по крайне мере, на меня. По высоте они различались от
глубочайшего органного баса до высокого стаккато сопрано. На некоторых
пигмеи играли пальцами, на других ладонями, а на третьих палочками.
Барабаны шептали, гудели, смеялись и пели.
странные картины; барабаны били у входа в другой мир, и время от времени
этот вход раскрывался достаточно широко, чтобы можно было увидеть летучие,
странно прекрасные, странно беспокоящие образы.
миль жило около пяти тысяч рррллия; сколько находится вне укрепления, я не
знал. Эвали говорила нам, что есть еще два десятка меньших колоний. Это
охотничьи и горнодобывающие поселки, откуда привозят шкуры, металлы и
прочие необходимые вещи. На мосту Нансур сильный сторожевой пост. Какое-то
равновесие в природе поддерживало население на одном уровне; маленькие
люди быстро достигали зрелости и жили недолго.
жертвоприношения. По ее описанию, это была неприступная крепость,
построенная среди скал, окруженная стеной; у основания стены находились
кипящие источники, они образовывали непроходимый ров. Постоянная война шла
между жителями Сирка и белыми волками Люр, которые скрывались в окружающем
лесу и постоянно следили, чтобы перехватить тех, кто пытается убежать из
Карака. У меня сложилось впечатление, что существует постоянная связь
между Сирком и золотыми пигмеями, что связывает их, возможно, ненависть к
жертвоприношениям, которую разделяли те и другие, и вражда к поклонникам
Калкру. И когда могут, золотые пигмеи помогают жителям Сирка, и если бы не
глубокий древний страх того, что может последовать, если они нарушат
договор, заключенный их предками, рррллия вообще объединились бы с
повстанцами.
Люр, то пришел бы в Сирк. И из-за этого могли бы произойти большие
перемены: Сирк приветствовал бы тебя, и кто знает, что последовало бы,
если бы ты стал вождем. И мой малый народ...
просьбы. Поэтому я сказал, что существует слишком много "если" и что я
рад, что судьба сложилась именно так, а не иначе. Это ей понравилось.
уже говорил, малый народ очень жизнелюбив. В любви к жизни вся вера и все
убеждения золотых пигмеев. Тут и там на равнине разбросаны небольшие
пирамиды, на которых, вырезанные из дерева или из камня, стояли древние
символы плодородия иногда по одному, иногда парами, а иногда они
образовывали форму, любопытно напоминавшую символ древнего Египта, - крест
с петлями, crux ansata, который держит в руках Озирис, бог воскрешения, и
прикасается им в зале мертвых к тем душам, которые прошли все испытания и
заслужили бессмертие.
одного. Мы прошли по гладкой, хорошо расчищенной дороге вдоль основания
утеса, в котором расположены пещеры пигмеев. Из входных отверстий
выглядывали золотоглазые женщины и испускали трели, обращенные к кукольным
детям. Группа более старших, мужчин и женщин, встретила нас, танцуя, и в
танце сопровождала нас. У каждого из них в руках был барабан, подобного
которому я не видел. Они не били в эти барабаны, не разговаривали друг с
другом; молча группа за группой, танцуя, двигалась за нами.
мы обогнули выступающую скалу. Теперь мы были на краю небольшого луга,
покрытого мхом, приятным и мягким на ощупь, как груда шелковых ковров. Луг
достигал примерно пятисот футов в длину и столько же в ширину. Напротив
находился другой утес. Как будто круглое долото ударило сверху, вырубив
полукруг в скалах. В дальнем конце луга находилось то, что, на первый
взгляд, я принял за здание под круглым куполом, но потом разглядел, что
это продолжение скалы.
двери. Я стоял, разглядывая его; Эвали взяла меня за руку и повела к этому
входу. Мы вошли внутрь.
порог. Стены из какого-то холодного зеленоватого камня гладко закруглялись
вверх. Они были пронизаны сотнями отверстий, как будто иглой кружевницы, и
в эти отверстия устремлялся свет. Стены улавливали его, отражали и
рассеивали под сотнями углов. Пол покрыт толстым мягким мхом, который тоже
слабо светился, добавляя необычный призрачный свет. Все это сооружение
занимало не менее двух акров.
похожее на большую чашу. Между ним и мною стоял большой крест с петлями
высотой в три рослых человека. Он был отполирован и сверкал, как
высеченный их огромного аметистового кристалла. Я оглянулся. Пигмеи,
сопровождавший нас, толпой входили в овальную дверь.
кресту. Она указала вперед, и я заглянул в чашу.
от вздутого тела, огромные глаза непостижимо смотрели на меня.
что на нем ясно отразился испытанный мной ужас. Я услышал возбужденный
обмен трелями, маленькие люди кивали друг другу, жестикулировали. Эвали
серьезно смотрела на меня, затем ее лицо облегченно засветилось.
взглянуть. И увидел, что это всего лишь изображение, тщательно вырезанное.
Ужасные, непостижимые глаза из черного камня. Каждое сорокафутовое
щупальце было пронзено одним из crux ansata, проколото им, как копьем; а в
огромное тело воткнут крест большего размера.
пленяет его с помощью тайного древнего и святого символа той самой жизни,
которую Кракен стремится уничтожить. А большой крест с петлями вверху
смотрит и сторожит, как бог жизни.
усиливался, переходя в крещендо. В этих звуках слышалось торжество -
торжество побеждающей волны, триумф свободно налетающего ветра; и в них
был мир и уверенность в мире, как дрожащая песня маленьких водопадов,
напевающих на своем пути вдоль реки, и шум дождя, приносящего жизнь всей
зеленой растительности на земле.
она под шорох, шелест, дробь - под музыку барабанов. Она стала душой
песни, которую пели эти барабаны, душой всего того, о чем они пели.
за руку и повела из храма, через портал. За нами слышался сдержанный рокот
барабанов, теперь не дрожащий, не грохочущий, - спокойный и торжественный.
сказала.
многобашенный Карак.
Свержин Владимир
Посняков Андрей
Корнев Павел
Флинт Эрик
Шилова Юлия