настроения Иерусалима во время пиршества еврейской Пасхи, когда Иисус,
предположительно, вошел в город.
утверждала, что все факты указывают на это.
мог принять их, как доказательство. Глогер был уверен, что в
действительности все было гораздо сложнее.
пророчество, по которому Мессия придет из Назарета.
друг другу.
должна быть слишком далеко.
щурил глаза от нестерпимого блеска солнца. Чувство усталости, с которым он
проснулся, усилилось, кожа горела, во рту было сухо, ноги едва держали.
Глогер был голоден, его мучила жажда, но пить и есть было нечего. Холмы,
где располагалась деревня ессеев, не появлялись.
почти стал частью пустынного ландшафта. Если ему суждено погибнуть, то
переход от жизни к смерти будет едва ощутим. Он упадет, и его тело
сольется с кирпичного цвета землей. Механически переставляя ноги, он
двигался через пустыню.
вызвал небольшой проблеск в сознании. Глогер решил направиться к нему.
Оттуда, вероятно, можно правильно определить направление, возможно, даже
увидеть какое-нибудь поселение, где есть пища и вода. Он потер глаза и
лоб, но прикосновение руки болезненно отозвалось на коже. Тяжелыми шагами
он направился к холму. Песчаная почва вздымалась пылью вокруг. Несколько
корявых кустарников, цеплявшихся за землю, оцарапали его лодыжки и икры, а
выступающие камни ловили его ступни. Он был весь в царапинах и синяках к
тому времени, как достиг склона холма.
ландшафт. Затем стал взбираться вверх по склону.
был тяжелым. Он оскальзывался на гальке, падая лицом, упирался израненными
ладонями и ступнями, чтобы прекратить скольжение вниз, цеплялся за кустики
травы и лишайники, растущие в расселинах, часто отдыхал; его ум и тело
оцепенели от боли и слабости.
закончить подъем. Похожий на жука, он полз по склону холма.
тела, покрывая его коркой с головы до ног. Набедренная повязка скоро
превратилась в клочья.
переходили в белые облака.
рана, голова несколько раз сильно ударялась о камни. Но как только падение
кончилось, он стал взбираться снова, медленно карабкаясь по обжигающим
камням.
впервые, он находился в подходящем состоянии для того, чтобы оценить
теорию Хеддингтона. Но исчезло и сознание. Он стал вещью, ползущей вверх
по горе.
что краем глаза он увидел ее.
отвечающий:
меня. В конце концов он меня убьет.
психиатром, но ты полностью посвящаешь себя неврозу...
сомневаюсь в этом. Где сила твоего ума?!
Ты ищешь комфорт.
свернулась на ранах, покрывающих каждый дюйм его тела. Солнце над ним
пульсировало в такт с биением сердца.
Ты ведь можешь рационально мыслить!..
голосами, похожими на его собственный:
христианства - иудаизм, этика стоиков, культы греков, восточные обряды...
личность всегда кончает так, как ты. Ладно, Карл, сам найди себе костыли.
Только подумай, чем бы ты мог стать, если бы поладил с собой...
закричал. Вороны испугались. Они скрылись в блеске солнца.
руки бессильно висели по бокам, губы беззвучно двигались.
Сзади увязалась ватага детей, сначала они смеялись, затем стали кидаться
камнями. Потом отстали.
убеждением, что казалось - сам Бог говорит его устами.
нет ли у него каких-либо родственников, к которым можно было бы его
отвести. Они обратились к нему на ломаном арамейском и были удивлены,
когда он ответил на странно акцентированной латыни, бывшей чище, чем язык,
на котором говорили они сами.
то и ни другое.
мясо и попросил воды. Они дали ему воды.
были коренастые, смуглые, с суровыми, чисто выбритыми лицами люди. Они
были одеты в грязные кожаные шорты, панцири с кожаными нагрудными
пластинами и сандалии. На головах их были металлические шлемы, а короткие
мечи в ножнах - на бедрах.
Офицер с более мягким голосом, но в остальном такой же, как и они, за
исключением металлических нагрудных пластин, длинного плаща и плюмажа на
шлеме, спросил безумца, как его зовут.
будто он не мог вспомнить свое имя.
предположение, чем на утверждение.
Гюго Виктор
Шилова Юлия
Никитин Юрий
Шилова Юлия
Глуховский Дмитрий
Херберт Фрэнк