паутину слов. Подозрения, которые он не успевал вовремя распознать и
отвергнуть, постепенно продвигали его все ближе к неловкой лжи или к
нежеланной правде. К концу процедуры он настолько устал, что, оказавшись
на койке в одной из "гостевых" комнат без окон на последнем этаже здания,
не сразу сообразил, что ему даже не предоставили выбора, где провести эту
ночь. Он целую минуту разглядывал дверь, обещая себе, что устроит им
колоссальный скандал, если дверь окажется запертой. Но за последние сорок
восемь часов ему почти не удалось толком поспать, голова кружилась после
изнурительного допроса, и, хотя он собирался поднять шум, Хачмен решил,
что с этим можно подождать до утра...
несколько минут, Хачмен взглянул на часы и обнаружил, что уже десять минут
седьмого. Он сел в постели, обратив внимание, что на нем серая казенная
пижама, и посмотрел на дверь. Вошел молодой констебль в форме с прикрытым
салфеткой подносом в руках, и комната наполнилась запахом бекона и
крепкого чая.
не возражаете против крепкого чая.
его мысли занимала проблема гораздо более важная. Сегодня уже понедельник,
и оставшиеся конверты должны быть в почте. Давящее чувство срочности даже
отразилось на его голосе. - Насколько я понимаю, я могу уйти в любое
время?
сложил.
инструкции, кому можно уходить, а кому нельзя.
поднос Хачмену на колени и пошел к двери. - Ешьте, а то яичница остынет.
Второго завтрака не будет.
Возможно, будет здесь к полудню.
успел отставить поднос в сторону. Поняв, что поднос поставили ему на
колени специально, он перенес его на тумбочку и подошел к двери. Дверь
была заперта. Хачмен обошел комнату по периметру, вернулся к кровати и
сел. Бекон недожарили, жир в нем сплавился только наполовину, в яичницу
положили слишком много масла, и из-за этого она выглядела грязным месивом.
Хачмен взял в руки стакан с чаем и отхлебнул. Чай был слишком крепким,
слишком сладким, но по крайней мере горячим. Держа стакан обеими руками,
он медленно пил коричневое варево, с удовольствием прислушиваясь к
собственным ощущениям, возникающим при каждом глотке. Не бог весть как
питательно, зато помогает думать...
конверты, но где гарантия, что его выпустят к этому времени? Констебль
сказал, что Кромби-Карсон, "возможно", будет в участке к полудню, но даже
если он появится, никто не сообщит Хачмену о его приходе. Кроме того,
инспектор может сказать, что намерен задержать его еще на несколько дней.
Хачмен тщетно пытался вспомнить свои права. Он знал, что права полиции,
включая право задерживать без предъявления обвинения, были расширены года
три назад, как одна из мер в правительственной кампании по борьбе с
растущей преступностью. В своем прежнем безопасном существовании в те
редкие моменты, когда этот вопрос приходил ему в голову, Хачмен одобрял
расширение прав полиции, но сейчас это казалось невыносимым.
почему его могли задержать, он не мог понять, какие основания были для
этого у инспектора. Велланд мертв, Андреа похищена, невинный прохожий убит
на улице - все это, очевидно, как совершенно справедливо интуитивно
предполагал Кромби-Карсон, было прямым следствием деятельности Хачмена, но
полиция об этом знать не может. А вот если Андреа расскажет похитителям,
кто бы они ни были, все что знает, скоро его начнут искать.
кристаллики сахара заскрипели у него на зубах. Создав машину, он тем самым
объявил открытие сезона охоты на самого себя. А сейчас сидит спокойно в
казенной пижаме, словно мотылек, ждущий, когда его бросят в бутылку с
хлороформом. За ним могут прийти в любую минуту. Даже в любую секунду!
свою одежду. Брюки, свитер и коричневый кожаный пиджак висели во
встроенном шкафу. Он быстро оделся и проверил карманы. Все было на месте,
включая деньги, которые Викки дала ему, чтобы он отнес в банк, и маленький
перочинный нож. Лезвие длиной всего в дюйм делало его оружием гораздо
менее эффективным, чем кулак или нога. Хачмен беспомощно оглядел комнату,
затем подошел к двери и принялся бить в нее ногой, медленно и ритмично,
стараясь достичь максимального эффекта. Дверь поглощала удары с
обескураживающе малым количеством шума, но через несколько минут он все же
услышал щелчок замка. В дверях оказался все тот же молодой констебль и с
ним тонкогубый сержант.
сержанта. - Вы не имейте права запирать меня здесь.
опять стучать в дверь, я тебе руки к ногам привяжу. Ясно?
выскочил в коридор, но тут же налетел на третьего полицейского. Этот
оказался больше, чем первые два вместе, огромная приливная волна синей
форменной ткани словно подняла Хачмена без усилий на гребне и выплеснула
обратно в камеру.
полицейского. Если бы у меня было желание, я мог бы перевести тебя в
камеру, так что пользуйся пока тем, что есть.
большим пленником, чем раньше. Губу саднило: он оцарапал ее, зацепившись
за пуговицу на форме полицейского. Хачмен ходил по комнате взад-вперед,
пытаясь смириться с фактом, что он по-настоящему арестован, и, несмотря на
то, как бы прав он ни был и как бы много жизней от него ни зависело, чуда
не произойдет и стены не падут.
нейтроны танцевать под новую музыку. Неужели я не смогу перехитрить
несколько деревенских бобби?" Он сел на единственный в комнате стул и
заставил себя думать, как выбраться на свободу. Затем подошел к кровати и
сдернул простыню, обнажив матрас из пенистого пластика.
нож и принялся резать губчатый материал. Твердый наружный слой резался
плохо, зато пористый наполнитель внутри поддавался почти без усилий. Через
пятнадцать минут работы Хачмен вырезал в середине матраса похожее на гроб
углубление длиной шесть футов. Скатав вырезанный кусок и сжав изо всех
сил, Хачмен запихнул его в тумбочку и с трудом закрыл дверцу. Посте этого
он забрался на кровать и лег на голые пружины в вырезанный матрас. Пружины
немного прогнулись, но матрас остался примерно на том же уровне, чуть выше
его лица. Довольный своей работой, Хачмен сел и расправил над матрасом
простыню. Укладывать подушки и одеяла так, чтобы создалось впечатление
обычной небрежности, работая из-под простыни, было нелегко, и к тому
времени, когда он справился с этой задачей, Хачмен весь вспотел.
дыхание, опасаясь малейшего движения простыни над лицом. Мужской голос
разразился ругательствами. Тяжелые шаги приблизились к кровати потом к
туалету за ширмой, к шкафу и обратно к кровати. Человек проворчал что-то,
почти в самое ухо Хачмену, когда встал на колени и заглянул под кровать.
Хачмен застыл, решив, что продавленная сетка выдаст его местонахождение,
но в этот момент шаги стали удаляться.
желание вскочить. Через несколько секунд его скудные знания полицейской
психологии себя оправдали: из коридора донеслись быстрые шаги целой группы
людей. Они ворвались в комнату, произвели ту же процедуру обыска и
удалились. Напряженно вслушиваясь, Хачмен уловил, что дверь опять не
закрыли. Пока его план оказался успешным, но теперь следовало подумать,
как быть дальше. Решат ли полицейские, что он покинул здание, или будут
обыскивать все этажи? Если будут обыскивать, ему лучше оставаться пока на
месте, но в таком случае существует риск остаться слишком надолго. Вдруг
кто-нибудь придет заправить постель...
вслушиваясь в приглушенные звуки - хлопающие двери, телефонные звонки,
неясные выкрики, смех. Дважды в коридоре кто-то проходил, один раз шаги
были женские, но, очевидно, в такое время этот коридор посещали не часто.
Уверив себя наконец, что здание не прочесывают, Хачмен сбросил простыню и
выбрался из постели. Затем собрал постельное белье и матрас в одну большую
кучу и вышел из комнаты. Когда его искали, по шагам было слышно, что люди
появились справа, поэтому Хачмен свернул налево.
обнаружил серую металлическую дверь с красной надписью: "запасной выход".
Сертаков Виталий
Конан-Дойль Артур
Маккарти Кормак
Афанасьев Роман
Прозоров Александр
Соломатина Татьяна