обломков, искать и извлекать эту сущность, чтобы, вполне возможно,
какой-нибудь уцелевший механизм тут же схватил тебя и прикончил? Нет уж,
благодарю покорно, сказал себе Бун. Решение было правильным, негодяя не
стоило даже слушать...
растянулись на траве с необычайно довольным видом, другие продолжали
терзать тушу, но шевелились гораздо ленивее. Грифы опустились еще ниже.
Солнце проделало значительную часть своего пути на запад.
с любопытством, но, когда он подошел совсем близко, отпрянули и застыли,
негромко порыкивая. Он легонько погрозил им ружьем - они отскочили чуть
дальше, а иные присели в позе напряженного внимания.
чего же хлипкий инструмент! Брюшная полость быка была раскрыта настежь,
приоткрывая один из окороков. Бун догадывался, что бизоний окорок окажется
жестковат, - только складным ножичком никак не прорежешь грубую шкуру и не
доберешься до более нежных частей. Приходилось брать, что сумеешь.
всех сил. Шкура отходила очень неохотно. Упершись ногами, он рванул еще.
На сей раз шкура подалась чуть легче, разодралась чуть дальше. А нож, к
великому его изумлению, резал намного лучше, чем можно было предполагать.
Отделив солидный ломоть мяса, Бун не откладывая откромсал и второй
разумеется, в один присест столько не съесть, но другого случая может и не
представиться. Набегут другие волки, привлеченные запахом крови, да и
стервятники не заставят себя ждать. К рассвету от бизона мало что
останется.
волк, много крупнее всех остальных. Стая тут же поднялась, готовая
следовать за вожаком. Бун схватил ружье и замахнулся на волков, испустив
свирепый вопль. Гигантский волк приостановился, по его примеру
остановились и остальные. Бун положил ружье и отрезал третий ломоть.
отступление. Отступал он нарочито медленно. Не торопись, внушал себе Бун,
любое резкое движение может спровоцировать зверюг на атаку...
просто пятился к костру. Когда половина пути осталась позади, стая
внезапно бросилась вперед, но не к нему, а к бизоньей туше, и навалилась
на нее сызнова, лязгая зубами и рыча. На Буна волки больше не обращали
внимания.
на нее все, что принес. Раз в десять больше, чем удастся съесть за один
вечер. Задумчиво разглядывая мясо, он опять задался вопросом: что с ним
делать?
он, зажарить все сразу. Зажарить, съесть сколько влезет, остаток завернуть
в нижнюю рубашку и закопать, а самому усесться на тайник сверху. Без этой
меры предосторожности волки, как только покончат с тушей, унюхают
спрятанное мясо и отроют. Но если он усядется сверху, не посмеют. По
крайней мере, можно надеяться, что не посмеют.
самые прочные, поделил их на палочки подходящей длины и каждую заточил с
обоих концов. Порезал мясо на кусочки и нанизал на заостренные палочки, по
четыре-пять кусочков на вертел. Костер прогорел до углей, однако несколько
крупных деревяшек еще держали пламя. Их он сгреб в сторонку и запалил
новый костерок, а над углями воткнул наклонно палочки-вертела с мясом.
Потом сел рядом, наблюдая за таинством жарки, время от времени поправляя
палочки и глотая слюну. Пахло жаркое ошеломляюще, хоть он и знал заведомо,
что вкусным оно не получится: не было даже соли, а о приправах нечего было
и мечтать.
спуститься вник, но волки их не подпустили. Тогда птицы отлетели на
почтительное расстояние и сели нахохлившись в ожидании своей очереди.
Солнце спустилось к самому горизонту. Близилась ночь.
ископаемым. А где-нибудь подальше бродили другие ископаемые - живые
мастодонты, мамонты, дикие лошади, а может быть, и верблюды. Даже волки,
пирующие над тушей, для людей двадцатого века - всего-навсего ископаемые.
поспевающего ужина. Его терзали муки голода. Не считая утренней овсянки,
комковатой, почти несъедобной, он за весь день не держал во рту и крошки.
Воистину для него настали суровые времена.
был под впечатлением, что они отправятся в будущее, а уж никак не в эпоху
вымершего зверья и оживших ископаемых. Правда, драматизм последних секунд
в Гопкинс Акре вышиб из головы вообще всякие мысли.
заинтересовать, но здесь не было абсолютно ничего примечательного. Что
там, в Гопкинс Акре, довелось узнать о будущем? Мир, где почти не осталось
людей во плоти, - человечество сохранилось лишь как сумма бестелесных
существ, единиц, чистого разума. Естественный отбор некогда сделал людей
хозяевами планеты - зачем? Чтоб они в конце концов свели себя к какому-то
квантовому существованию в виде пылинок, а может, и того мельче?
миллиардов лет своей истории Земля претерпевала множество перемен. Сперва
возникали какие-то пустячные, на первый взгляда факторы, но в дальнейшем
они приобретали значение, какого ни один сторонний интеллект не смог бы
предвидеть, а когда осознал бы, оказался бы уже не в силах что-либо
предпринять.
догадаться бы, как и почему они вымерли шестьдесят пять миллионов лет
назад. И многие другие формы жизни пришли к вымиранию, которое при всем
желании нельзя было предсказать. Буну доводилось читать, например, что
первое из великих вымираний случилось еще два миллиарда лет назад, когда
первые зеленые растения принялись поглощать углекислый газ, насыщая
атмосферу кислородом и неся тем самым гибель более ранним, более
примитивным созданиям, для которых кислород был смертельным ядом.
сотни раз больше, чем выживших. И вот, наконец, в будущем - и не столь уж
отдаленном - пришел, по-видимому, смертный час и для человечества. Нет, не
совсем точно - человечество может и выжить, но в такой форме, которая
исключает его дальнейшее влияние на развитие планеты.
они займут место людей, коли скоро с человечеством будет покончено. Идея,
конечно же, смехотворная. Каким образом, благодаря каким качествам деревья
смогут заменить людей? И тем не менее если уж искать наследников, то более
подходящих, более достойных не найти. На протяжении всей истории деревья
были друзьями людей, хоть сам человек был им и другом и врагом. Люди
безответственно вырубали исполинские леса, однако другие люди в свой черед
растили деревья, души в них не чаяли, а то и боготворили.
опрокинулась и упала на угли. Ругаясь на чем свет стоит, Бун выхватил ее
из огня и очистил мясо от золы. Похоже, оно уже почти прожарилось, можно
было приступать к еде. Аккуратно сняв одну дольку, Бун стал подбрасывать
ее на руке, как мячик, и как только кусочек достаточно остыл, запустил в
него зубы. Вкусом мясо не отличалось, но было приятно теплым, а еще
приятнее было ощущать пищу во рту. Жевалось с трудом, однако желудок
радостно соглашался даже на полупрожеванное. Бун наелся досыта, отложил
пустую палочку, стащил с себя куртку, рубашку и нижнее белье. Нижнюю
рубаху он, как и собирался, расстелил на траве и стряхнул на нее жаркое со
всех остальных палочек. Затем вновь нанимал на вертела сырое мясо,
пристроил их над углями, надел рубашку с курткой и расположился поудобнее
- нужно подождать примерно полчаса, и мясо зажарится все до кусочка, тогда
можно и на покой.
тушей. Небо на востоке зарумянилось - всходила луна. Когда мясо поспело,
он все сложил горкой на рубаху и плотно завернул, выкопал ножом яму,
спустил туда узелок с едой, заровнял, утрамбовал землю и уселся сверху.
Теперь, сказал он себе, всякий, кто захочет отведать этого мяса, сначала
должен будет иметь дело со мной.
готовил ему завтрашний день, сегодняшний завершился неплохо: пищи теперь
хватит на несколько суток. Может, и не стоило тратить пулю, но сожалений
по этому поводу он не испытывал. Выстрел даровал бизону быструю и
достойную смерть. Не нажми Бун на спуск, волки одолели бы старого быка и
принялись бы заживо рвать его на части.
вернется Инид и заберет его во времялет. Бун старался сосредоточиться на
этой мысли, заставить себя поверить в нее, но, в общем, без успеха. Было
вполне вероятно, что Инид вскоре вернется, и не менее вероятно, что
никогда.
Прошлой ночью у него было хотя бы одеяло, а теперь лишь то, что на теле.
Задремав, он клюнул носом - и очнулся встревоженный. Да нет, тревожиться
нет причин, вокруг все как прежде, все вроде бы в порядке. Он опять
погрузился в сон, придерживая ружье на коленях.
то обнаружил, что не один. По другую сторону костра сидел - а если не
сидел, то казался сидящим, - некто целиком укутанный в одеяние наподобие
плаща и накрывший голову конической шляпой, съехавшей так низко, что она
скрывала лицо. А рядом сидел волк, тот самый волк. Бун узнал сразу и без
Конюшевский Владислав
Андреев Николай
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Контровский Владимир
Семенова Мария