их задницы, уже давно, задолго до того, как, научившись прикрывать
вышеозначенные задницы медвежьими шкурами, вылезли из пещер. Придется им
подождать еще немного. Это наше дело... наша битва... и мы сами должны
заботиться о себе.
возрожденных христиан? - горестно спросил я.
дождь - холодный, противный осенний дождь. Миссисипи - большая река,
одна из самых больших на Старой Земле; катер долго кружил над водой,
пока наконец не приземлился в маленьком городе на западном берегу. Я
следил за посадкой по монитору - в залитом дождем иллюминаторе царила
непроглядная тьма.
узким асфальтированным мостом и приземлились метрах в пятидесяти от
берега, на мощенной камнем площади. Городок лежал в распадке между
лесистыми холмами, и я разглядел на мониторе маленькие деревянные
домики, кирпичные пакгаузы и несколько высоких зданий у самой реки -
должно быть, силосные башни. Словом, самая обычная архитектура
девятнадцатого, двадцатого и двадцать первого столетий, характерная для
этой части Старой Земли: то ли этот город почему-то миновали
землетрясения и пожары Эпохи Бед, то ли львы, и тигры, и медведи
восстановили его - не знаю. Узкие улочки были совершенно пусты, и
инфракрасный датчик не обнаружил поблизости ни живых существ, ни
работающих двигателей - но опять-таки было ведь всего полпятого утра,
дикий холод и дождь. Кто, будучи в здравом уме и твердой памяти, выйдет
из дома до рассвета в такую погоду?
катером:
реке, по мощенной камнем улочке. В прошлый раз у меня были очки ночного
видения, какое-никакое оружие и крепкий плот со всякими
приспособлениями. А сейчас - только лазерный фонарик, единственное, что
напоминало о нашем путешествии на Землю (поставленный на минимум, луч
освещал скользкую от дождя брусчатку метра на два перед нами), охотничий
нож навахо в рюкзаке, несколько сандвичей и пакет с сухофруктами.
второй рукой. И лишь когда мы добрели до берега и я, опустив каяк на
землю, снова взял фонарь в руку, я наконец сказал:
древних печатных книг.
кирпичной стене пакгауза, вниз, к темной реке. Течение было ужасающе
быстрым. Только безумец мог рискнуть отправиться в плавание.
отчаянно сжимал сквозь полу пончо, жизни было не больше, чем в засохшей
ветке. Она что-то проговорила, но так тихо, что я ничего не расслышал
сквозь шум дождя и рев воды.
превращаясь в пар, в самом буквальном смысле слова смешивалось в
воздухе. От тревожного ожидания отчаянно забилось сердце.
воспоминание... ну, это совсем другое.
Кикки упился до бесчувствия?
дождя, посреди нашей разлуки.
вырывались из мрака, чтобы в следующее мгновение вновь исчезнуть,
умчаться во мрак со скоростью монорельсового поезда.
отшлепать ее. Ни разу - до этой минуты.
точно, помню, он стоял у рояля, и на нем был серый шерстяной костюм. Ну
тот, с большими пуговицами.
она сквозь завесу дождя. - А мистер Райт не пришел, потому что
простудился.
ее голосе послышались слезы. - Я боюсь полагаться на эти воспоминания.
Если я скажу, когда мы должны встретиться снова, это может оказаться как
серый костюм мистера Райта.
крохотные кулачки по крышке гроба. Наконец я кивнул:
соприкоснувшись, наши пончо. Я почувствовал, как пробежала дрожь у нее
по спине. Она отступила на шаг:
откинула нейлоновый фартук на крохотном кокпите каяка и осветила
вделанную в фибропластовый корпус деревянную панель. На панели была
единственная красная кнопка.
прочел в библиотеке Талиесина, были абсурдистские пьесы, типа "В
ожидании Годо". У меня возникло ощущение, что нас здесь затопило потоком
сюра и абсурда.
вытирая мокрое от дождя лицо.
лодку на воду.
я делал это десятки раз - провожая ее в "отлучки", встречая, просто
чтобы понять, какая у нее температура, когда она болела. Но сейчас,
когда я наклонился, Энея подняла голову, и я в первый раз, сам того не
ожидая, поцеловал ее в губы.
чем в прикосновении любого другого человека... что ее прикосновение было
подобно электрическому разряду. А этот поцелуй... он был сильнее ее,
взгляда и прикосновения. В ту ночь, в Ганнибале, на западном берегу реки
Миссисипи, на планете, которая когда-то звалась просто Земля, затерянной
где-то в Малом Магеллановом Облаке, в темную дождливую ночь мне было
тридцать два года, и за все тридцать два года я еще ни разу не испытал
такого потрясения, каким стал этот первый поцелуй.
В них светилось озорство и еще, возможно, облегчение, словно закончилось
долгое ожидание, и еще что-то...
на руках, нырнул в кокпит. А.Беттик рассчитал все идеально: лодка была
как раз по мне, как хороший костюм. Я устроился так, чтобы при гребле не
задеть случаем красную кнопку. Энея толкнула каяк, и он закачался на
воде. Она протянула мне весло, потом - рюкзак, потом - фонарь.
далеким. Все мои мысли, все чувства до сих пор были заняты ее поцелуем.
Шилова Юлия
Березин Федор
Свержин Владимир
Орлов Алекс
Андреев Николай
Суворов Виктор