Благодарение господу, мне не пришлось отнимать его у моего отца. Боевой
жеребец убил его вместо меня. Жеребец, чья надменность не позволяла ему
терпеть существо, более великое, чем он сам. Бешеный - его потомок. Он -
своего рода отмщение. Сыновья убийцы короля будут служить сыновьям
короля. А того жеребца я взял себе и укротил; он был со мной в каждой
битве, пока не погиб подо мной. По-моему, в него попала стрела. Я уже не
помню точно. У меня было так много сенелей. И это было так давно...
Ему было непонятно, почему король столь доверительно беседует с
оруженосцем. Разве что он не собирается долго задерживаться на этой
земле и все это скоро не будет иметь никакого значения.
противоречила его голосу и словам.
Оказывается, когда-то я тоже был молод. Я родился, а не появился из-под
земли вооруженным и коронованным. Я был ребенком, юношей, молодым
человеком. У меня даже была мать. Она умерла, а меня заперли с няньками.
У нее были враги; они говорили, что она имеет любовников. "А почему бы и
нет? - вскричала она, когда к ней явились убийцы. - Единожды в год мой
господин и властелин удостаивает меня своей милостью. Все остальное
время он проводит среди своих жен и наложниц. Он проливает свое семя
там, где ему только вздумается. А разве я не королева? Разве я не могу
делать то же самое?" Она заплатила за свои признания. Отец заставил меня
смотреть, как с нее живьем сдирали кожу, окунали в соль и вешали на
зубчатой стене. Как королевский сын, я обязан был узнать, что делает
король с теми, кто предает его. А мне еще не исполнилось и семи лет.
его правлению. Даже любовь, если эта любовь оборачивается против него.
Трон - смертельная штука, но важнее всего его неотразимая сила. Ей нет
дела до человеческих слабостей. Она не знает сострадания.
пронзительные вопли, я поклялся, что стану королем; потому что я должен
занять трон, а мой отец должен умереть. Я знаю теперь, что это был
тяжелый человек, холодный и даже жестокий, но отнюдь не воплощение зла.
Просто он был королем. А тогда и еще очень долго потом я считал, что он
убил мою мать.
что он услышал, оказалось очень печальным и частично объясняло причины
безумия короля, но Вадин не понимал, какое отношение все это имеет к
Мирейну и зачем потребовалось вытаскивать оруженосца принца из-под
теплых одеял во мглу ночи.
отцу, я научился отбрасывать прочь милосердие, я научился быть
по-королевски неумолимым. Но я так и не научился не любить. Ради
благополучия моего королевства я взял в жены королеву Асаниана. Она
должна была. удержать Золотую Империю, она должна была обогатить нас
значительным приданым. Ее саму я в расчет не брал, считая ее той ценой,
которую необходимо уплатить; я думал, что она окажется бледным
низкорослым созданием, похожим на животных, которых приводят в восточные
дворцы для украшения. Когда она появилась, то я действительно увидел
маленькую, словно десятилетняя девочка, женщину, но сердце ее было
великим, а в альковном искусстве ей не было равных.
научилась мириться с ним и даже, быть может, любить его. Она окрепла,
она уже начала принимать наш образ жизни. Но я убил ее. Я зачал с ней
ребенка, отлично зная, что я сделал и что буду делать, хотя она была
слишком хрупкой для того, чтобы родить наследника королей Янона. Она
сияла от счастья, и некоторое время я осмеливался питать надежды.
Ребенок не был крупным; она чувствовала себя хорошо, не испытывала боли.
И тем не менее, когда пришло ее время, все пошло наперекосяк. Ребенок
перевернулся в утробе и не желал появляться на свет. Он сопротивлялся со
всей силой прирожденного мага, которая поглощала все старания жрецов и
акушерок и, к моему отчаянию, даже шаманов, которых я как раз тогда
намеревался изгнать из королевства. Они-то остались, а вот моя королева
- нет. Она слегка помедлила. Увидела дочь. Услышала, как я называю
малышку наследницей. А потом, счастливая, умерла.
которая обладала всеми достоинствами своей матери и ее нежностью, а
кроме того, унаследовала мощь и силу нашего народа.
будто два стальных меча. - Я слишком любил свою дочь. Я любил ее ради
нее самой и ради ее матери, на которую она была так похожа и которую я
потерял. Но любовь моя не была слепа и не была чувством горюющего
влюбленного, который сделал наследницей дочь своей госпожи. Я понимал,
что мы сотворили - моя королева и я. В теле девочки-подростка, гибком и
по-асаниански хрупком, жила душа императора.
кости, он, как и Мирейн, двигался с грацией пантеры. Вадин так и замер в
ожидании смертельного удара. Но этого не произошло.
И еще большим несчастьем было то, что судьба не дала мне сыновей.
Санелин, мой единственный ребенок, была из чистого золота; и Солнце
забрало се. Не я тут выбирал. С самого раннего детства ей было известно,
кто станет ее господином и возлюбленным. Он создал ее для себя и в конце
концов отнял ее у меня. Наверное, это правильно: дочь всегда переходит
из рук своего господина-отца в руки господина-мужа, а она была невестой
Аварьяна. Но ведь она была и наследницей Янона.
пронизанный болью.
гордый, он наделен красотой своей матери. Но она обладает божественной
мудростью, а его даже умным назвать нельзя.
всех ошибок, сделанных в моей жизни, величайшая заключалась в том, что я
покорился дочери Умиджана. С молоком матери она впитала ненависть. Но ее
красота поразила меня в самое сердце. Я думал, что смогу приручить ее, я
мечтал если не о ее любви, то хотя бы об уважении ко мне как к своему
супругу. Я был дураком. Рысь не покоряется сердцу охотника.
окружающее.
забыть о том, кто был вашей истинной любовью. Вы сами дали ему понять,
кому достанется трон. Санелин или никому. Это еще чудо, что он не
перерезал вам горло в первый же момент, когда узнал, как это делается.
ему трон.
Это не только было предсказано. В моих снах бог обещал мне, что великий
появится здесь. Еще я знал, что моя дочь даже меньше меня хотела бы,
чтобы ее наследство попало в руки Одии из Умиджана.
разговаривает с ним, словно он... ну да, словно он - это Мирейн.
Но принц Моранден не имеет с ними ничего общего. Он сильный. Он сильнее
всех в Яноне. Ему нет равных ни на поле брани, ни где бы то ни было..
Король показал Вадину ладони, покрытые мозолями от рукояти боевого
оружия, и слегка улыбнулся. - Моранден - порождение своей матери. Когда
она повелевает, он повинуется. Когда она ненавидит, он тоже ненавидит.
Она - форма, а он - отливка. Если он взойдет на трон Янона, править
будет она. Она уже правит там, где он считается лордом.
то, что знает. И не мужлану из Имехена убеждать его в обратном.
стуле. Моранден не монстр. С парнем из чужой страны, который не
представлял угрозы его власти, он был весьма любезен. Когда его
слушались, он мог быть просто очарователен. Но даже когда ему не
служили, он оставался честным. Он был смертным человеком и, конечно, не
без недостатков. Ну и что? Мирейн тоже далек от совершенства.
пожатием плеч, вздохом, словно смиряясь с неизбежностью долга. Иногда,
признавали они, служить ему приятно, иногда - рискованно. Ведь он лорд.
Чего от него можно ожидать?
принц. Мирейн был куда более непредсказуем.
конечно, невозможно было вообразить, чтобы кто-то командовал им, а тем
более управлял за него. Моранден - другое дело, Морапден был чем-то
похож на флюгер, и каждый знал это. Его милости можно было добиться,
пусть не при помощи меди или какого-то иного подкупа, но в друзьях у
него часто числились те, кто наиболее умно льстил ему. Он не умел
проявлять терпение в докучливой государственной работе: на советах,
аудиенциях, бесконечных и бесчисленных церемониях. Он низко пал в глазах
толпы, когда обвинил Мирейна в увиливании от подобных обязанностей и
попытался внушить людям, что сам посвящает этому долгие часы. Вероятно,
Шилова Юлия
Акунин Борис
Прозоров Александр
Свержин Владимир
Махров Алексей
Лукин Евгений