работу. Инас Йорл пытался найти причину этим смертям. Ишад... В самом
имени было нечто зловещее. Ишад, крадущая у чародеев и сама бывшая их
жертвой, таящаяся в тени хранительница страшных секретов. Ишад, которая по
известным лишь ей причинам убивала свои жертвы.
не особенно интересовало.
ушел, чтобы следить за вором: Инас Йорл неожиданно почувствовал страх.
Маги умирали в Санктуарии и это волновало его, наполняло надеждой и
страхом. Страхом, ибо обличья, что он носил, превратили его в труса,
напоминая о земных удовольствиях. Он боялся смерти в такие минуты, тогда
как вор, которого он послал... может найти ее.
порога.
надвигающихся изменений. Неожиданно он вышел из зала, все быстрее и
быстрее шагая во внутренние покои. Дарус не видел этого, он мог лишь
чувствовать.
никем не охраняемые василиски, странное, прекрасное существо в ночной
рубашке вздрогнуло и со стоном поплыло навстречу забытью.
удалились, подавленные и ошеломленные.
мере, такие, как эта, что села в таверне за отдельный столик. Один из
всегда подвыпивших завсегдатаев на пути к стойке подошел к ней и предложил
составить компанию, но тонкая рука из-под черных одежд подала знак,
свидетельствующий о том, что в его услугах она не нуждается. На пальце
сверкнуло кольцо в форме серебряной змейки, и налитые кровью глаза громилы
уставились на него и на длинные красивые ногти, на темные миндалевидные
глаза, сверкнувшие из-под капюшона. Запах алкоголя усилился, так что
мужчина забыл все заранее подготовленные остроумные фразы и молча закрыл
рот. Еще один небрежный взмах красивой руки цвета оливы, и забывший обо
всем мужчина смущенно отступил.
столиком рядом с черным ходом. Последнее время в "Единороге" ощущался
некий беспорядок из-за отсутствия сильного и властного хозяина.
эта необычная женщина была чем-то иным, словно пришедшим из добрых времен,
странная незнакомка... Каппен был заинтригован черными одеждами и их
безыскусной красотой, пальцы его неустанно перебегали по влажному столу. В
голове складывалась песня и звучали струны невидимой арфы. Краешком
сознания певец странным образом размышлял о Гансе Шедоуспане, который
занимал его мысли весь день. Сджексо мертв, Ганс исчез неизвестно куда, а
сумерки сгущались... Было очевидно, что и Ганс может плохо кончить. Целый
день его не было ни видно, ни слышно, и по таверне бродили слухи, все
более и более невероятные, о мести, о Гансе, о том, что столкнись Мрадхон
Вис и вор на узкой дорожке, в живых останется только один. Ходила сплетня
о неком слепом, который без посторонней помощи добрался до таверны и увел
Ганса с собой... слепом - но не нищем, несмотря на его одежды - посланце
неких темных сил.
натуре не принадлежал к числу неисправимых оптимистов. То, что Ганс мог
выслеживать Виса, представлялось Варре маловероятным. У него не тот
характер, и уж если кто и решится на такое, то наверняка им окажется Вис.
К несчастью, Ганс мало восприимчив к разумным советам и не отстанет от
этого угрюмого типа... и наверняка накличет на себя большую беду. Скорее
всего, вор решил на время затаиться, если только Вис его уже не выследил.
Каппен поднял чашу, собираясь ее осушить, глаза певца сузились. Он донес
чашу с вином до рта, но вино он пил очень медленно, внимательно наблюдая
за вторым мужчиной, отважившимся подойти к женщине.
неожиданно, что на него никто не обратил внимания. Подняв голову, дама
взглянула на него. Какое лицо, думал про себя Каппен, оно заслуживает
песни, пусть даже печальной. Поглядев на Мрадхона, дама тихонько поднялась
на ноги и в сопровождении своего молчаливого спутника направилась к
черному ходу таверны. Вслед им повернулись лишь несколько голов, да и то
по привычке. Каппен ощутил легкое покалывание в затылке. Ему было знакомо
это чувство, и он коснулся висящей на шее серебряной змейки... подарка,
амулета против заклинаний, куда более сильного, чем все эти
благословленные жрецами побрякушки... срабатывавшего в нужную минуту. Все
больше росло в нем тяжелое предчувствие, ибо никто более в таверне не
замечал... как Мрадхон Вис и его странная спутница уходили, связанные
зловещей целью и скрытой угрозой.
людей искать защиты у чародеев, а простой человек был рад получить
покровительство, ибо когда умирают сильные мира сего, то в этом чаще всего
замешано волшебство, выбирающее себе жертвы, хотя, возможно, дело не
только в этом. Погиб Сджексо Кинзан, при жизни бывший обычным бандитом.
Каппен размышлял, в самом ли деле у него есть магическая защита или это
просто кулон... а Мрадхон Вис и дама поравнялись с ним...
нашел куда больше знакомого, чем ему хотелось бы. Покалывание резко
усилилось, когда он, словно зачарованный, смотрел на женщину, растворяясь
в ее смертоносном взоре. Его жизнь казалась Каппену висящей на тонкой
ниточке, которую столь легко оборвать. "Ты красивая, - пробормотал певец,
ибо правилом амулета, если он вообще действовал, было три верных слова, -
ты опасна и не принадлежишь здешнему миру".
Сделав глоток, поставила на место. В ее жестах, преисполненных не то
насмешки, не то злобы, таилось то, что кроме Мрадхона, мог разобрать лишь
сам Каппен. Он смотрел на нее с ясной головой и осознанием того, что эта
женщина сулит своим присутствием лишь горе.
свидетельствовал, что Каппен ей приглянулся... Она поняла его стремление
носить хорошую одежду, отличавшую его от других завсегдатаев, его желание
быть обходительным в любой ситуации, словом все, что отличало певца от
остальных людей. Но главное... она знала, что Каппен сопротивляется ей.
Отойдя от Варры, дама направилась к двери, предусмотрительно распахнутой
Мрадхоном, и вышла наружу под вой ветра и грохот закрывшейся двери.
Каппену захотелось вина... но он решил не трогать кубок, из которого
женщина сделала глоток. Он придвинулся к столу, на миг заглушив людские
разговоры стуком и скрежетом стула. Задумавшись, Варра не решался пока
выйти в туман аллеи.
насилия, Сджексо и Ганс, исчезнувший, чтобы на удивление всему Лабиринту
выслеживать обидчика.
Каппен. Певец чувствовал, что его чувства к воришке продиктованы не только
совместными возлияниями, но и тем, что невысокий бандит и грабитель
отчаянно пытался найти свой стиль в одежде, пускай его приобретения и были
не слишком-то гармоничны. А этот его плащ... Боже мой, внутренне
содрогнулся Каппен. Принимая во внимание обычное проявление интересов и
занятий завсегдатаев таверны, все это выводило Ганса из общего ряда.
безопаснее вести наблюдение самому, чем стать объектом чужого умысла.
Каппен тихонько приоткрыл дверь и, придерживая шпагу, тихонько шагнул в
темноту, припомнив, что Сджексо именно так ушел прошлой ночью. Снаружи
никого не было, и только на углу была свалена огромная гора пустых бутылок
и разного мусора. Женщина в черном плаще вместе с угрюмым спутником
исчезли, и Каппен не смог догадаться, по какому из путей они направили
свои стопы.
Ганс ужом скользнул под своды деревьев, схватившись рукой за кинжал в
левом сапоге. Грядет отмщение, и если Йорлу нужна женщина, то Вис станет
частью сделки. Остудив пыл и умерив дыхание, Ганс решил сначала
разобраться с поручением Йорла, чтобы убедить потом того решить проблему с
Висом, дабы Ганс мог спокойно ходить по улицам Лабиринта. Доложишь,
приказал Йорл, и, во имя богов, Ганс был готов это сделать, лишь бы он не
оставил его своим покровительством...
другую сторону, к Серпантину. Сплюнув, Шедоуспан выскочил из укрытия, и
хоронясь под древесным пологом аллеи, осторожно обошел их и приблизился к
улице. Луна еще не взошла, и город был слегка подсвечен ползущим из гавани
туманом, предвещавшим одну из тех ночей, когда лунный свет тонет в
молочном мареве. Самое время для воров, а простому прохожему не стоит и
носа казать на улицу.
впрочем, ночь в Лабиринте подшучивала над прохожими: плащи, маски, яркие