Чтение 17–й страницы книги ~Управление случайностями~

переходам. Тропинка часто петляла, удлиняя путь, прыгала
вверх-вниз, и временами идти становилось просто опасно. К тому
же коробка с тортом, показавшаяся поначалу не очень тяжелой,
теперь заметно оттягивала руку. Глядя на легко идущую спутницу,
Евгений вдруг подумал: "А ведь они ходят этой дорогой каждый
день, туда и обратно! Ну или через день..." Ему стало стыдно
своей усталости, и он невольно проникся уважением к Юле и другим
эсперам.

Юля вообще удивила его. Она выглядела совсем другой, не такой,
какой он ее запомнил: поражало необычное сочетание какой-то
глубинной серьезности - и в то же время почти детской
непосредственности. Если бы он не искал ее специально, а просто
встретил на улице - ни за что бы не узнал! Должно быть, "Лотос"
- весьма примечательная в этическом смысле компания...

Дорога кончилась, когда Евгений, окончательно махнув рукой на
мужское самолюбие, уже собрался предложить устроить привал.

- Дальше я пойду одна, - сказала Юля, забирая у него коробку. -
Спасибо за помощь!

Она коротко кивнула на прощание, сделала несколько шагов по
тропинке, обернулась... Неожиданное ощущение пронзило Евгения:
тревога, беспокойство за нее, такую маленькую и беззащитную,
желание защитить. (Хотя непонятно, от кого, да и вообще -
защитник выискался!) Однако Юля поняла его: ласково улыбнулась,
словно разгоняя наваждение, послала воздушный поцелуй. И
зашагала по тропинке, уже не оборачиваясь...

Евгений смотрел ей вслед, пока она не скрылась за скалой, потом
вздохнул, повернулся... и почти с ужасом представил себе
обратную дорогу в Серпен - еще восемь километров по горам!..

...Возвращение утомило Евгения куда сильнее, чем он ожидал.
Оказывается, он совсем отвык от подобных прогулок. Безобразие!
Совсем обленился за кабинетной работой! Ну ладно, сейчас только
бы спуститься в городок, а там вертолет - и через двадцать минут
дома...

И все-таки, несмотря на усталость, он не мог не думать о Юле и о
"Лиловом Лотосе". Что ни говори, а сегодня он действительно
сделал некоторый шаг вперед в работе с этой замечательной, но
такой загадочной и недоступной для посторонних общиной. Кто
знает, может быть, он сумеет проникнуть в ее менталитет... Ведь
каждая хорошая община - это нечто большее, чем просто компания
эсперов, а "Лотос" по многим параметрам вообще уникален!

...Когда Евгений наконец добрался до вертолета, ноги почти не
держали его, к тому же, начинало темнеть. Тем не менее он не
стал торопиться: надо было хоть немного передохнуть и прийти в
себя, перед тем как подниматься в воздух. В самом деле, не
хватало еще в гору въехать!..

В Сент-Меллон он прилетел уже в полной темноте, впрочем, ночные
полеты давно уже не смущали его. Оставив вертолет на стоянке
аэропорта и попрощавшись с диспетчером, которого немного
встревожило позднее возвращение Евгения, он неторопливо
направился домой, предвкушая, как с наслаждением вытянется в
горячей ванне...

Увы, эти мечты были преждевременными. Как оказалось, день еще не
кончился - уже подходя к дому, он вдруг заметил человека,
поднимающегося со скамейки ему навстречу. Евгений встревожился -
кто бы это мог быть в такой поздний час?

Человек вышел на освещенное пространство у крыльца... и Евгению
вдруг почувствовал острое желание ущипнуть себя: не сон ли это?
Меньше всего он ожидал встретить здесь, в Сент-Меллоне, своего
предшественника, бывшего куратора этого района Никласа Ананича!

***

Рассказ Юли о ее новом знакомом не вызвал энтузиазма у эсперов.
Лиза печально вздохнула, Сэм погрузился в какие-то мрачные
воспоминания, а Роман пробормотал что-то насчет "нахалов в
мундирах". Однако никто не пытался осуждать Юлю или отговаривать
ее от "неподходящего" знакомства, и она, немного успокоившись на
этот счет, осторожно поведала о своем озарении.

Наступило напряженное молчание. Странный "обман зрения"
действительно мог объясняться открывшимися телепатическими
способностями... но никто не решался первым произнести вслух эти
слова. Слишком долго все ждали "пробуждения" Юли, слишком
боялись разочаровать ее и себя возможной неудачей... Наконец
Юрген нарушил молчание.

- Вот я представляю себе змею, - обратился он к Юле. - Какая
она?

Юля растерянно оглядела друзей в поисках поддержки - ну нельзя
же так сразу! А если не получится?! В лицах эсперов тоже
читалось возмущение ненужной торопливостью Юргена, Дэн уже
открыл рот, чтобы вмешаться, как вдруг в голове Юли с
потрясающей отчетливостью возник яркий образ - змея!

- Она изумрудно-зеленая, - почти закричала она, - с поперечными
красными полосками, узенькими! И глаза у нее тоже красные, а
язык... синий, кажется! И она ядовитая!

Все было правильно, Юрген представил себе именно такую змею! Юля
почувствовала, как страшное напряжение отпускает всех, сменяясь
какой-то бесшабашной веселой радостью, и, опустив глаза, в
первый раз увидела, как засветился ее перстень...

...Проснувшаяся телепатия требовала испытаний, и весь вечер Юля
даже вопреки своему желанию "ловила" эманации друзей, стараясь
различить в них отчетливые образы. С непривычки это было
непросто: изображения мелькали, расплывались, смешивались с
собственным воображением... Она быстро устала и уже собиралась
напрячь волю, чтобы "отключиться", как вдруг ее мозг захлестнула
волна мрачной, почти трагической эманации - и образ тревожного
неосвещенного пространства... Потом сквозь сплошную черноту
словно пробились мерцающие языки огня, и на их фоне - отчетливо,
узнаваемо! - проступило лицо Евгения!

Что это?.. Юля точно знала: образ не привиделся ей и не мог быть
ее воспоминанием! Но тогда... Неужели здесь еще кто-то знает
Евгения? И не просто знает - откуда взялись эти пугающие
ассоциации?!

Снизив собственную энергию до опасного предела, полностью
"раскрывшись", готовая уловить малейший намек, Юля обвела
глазами лица друзей... И буквально споткнулась о взгляд Сэма -
запредельный, отчаянный, почти зовущий на помощь!.. Она
встрепенулась ему навстречу, но не успела ничего сказать - Сэм
едва заметно покачал головой: не сейчас! не при всех! потом...

Юля заставила себя успокоиться - внешне... Но в душе ее царило
настоящее смятение: откуда Сэм знает Евгения? И откуда такой
страх?..

...В "Лотосе" не было принято сплетничать, а Сэм никогда не
рассказывал о своем прошлом. Но Юля догадывалась, что он
эмигрант из Шатогории - по едва заметному акценту, по некоторым
другим черточкам... Однако она никогда не задумывалась над тем,
что могло заставить его покинуть страну - и так ясно, что
эсперам там живется несладко! И только теперь, глядя ему в
глаза, она окончательно поняла, что в его прошлом было что-то
страшное, и что Евгений был каким-то образом к этому
причастен...

Юля одернула себя - не стоит раньше времени не давать волю
воображению. Надо поговорить с Сэмом наедине, разобраться во
всем... Чтобы не выдать свое волнение, а больше всего опасаясь
расспросов Романа, она очень выразительно изобразила усталость,
и вскоре эсперы, пожелав друг другу спокойной ночи, разошлись...

Сэм постучал к Юле почти сразу - но даже эти несколько минут
ожидания показались ей вечностью! Она буквально кинулась ему
навстречу:

- Что это значит? Откуда ты знаешь его?.. - Вопросы не вмещались
в слова, Юля буквально захлебывалась эмоциями. - Почему...
огонь?! Чего ты так боялся?!

Сэм молчал, а она отчаянно пыталась разобраться в его эманации,
увидеть еще что-то - но стремительное мерцание образов было
неуловимо для нее...

- Ну, что, - спросил наконец Сэм, - ничего не видно? "Не
телепается"? Маленькая еще! - с незлой усмешкой заключил он. -
Тренируйся...

Юля обиженно молчала, и Сэм понял ее.

- Ладно, не сердись, - вздохнул он. - Расскажу я тебе одну
интересную историю. Раз уж так вышло... Нет, - ответил он на
встревоженный взгляд Юли, - ничего плохого о своем приятеле ты
не услышишь! Даже наоборот... Мне он показался очень порядочным
человеком! Вот только интересно, - слегка смущенно произнес он,
- что он обо мне подумал тогда? Когда я вломился к нему среди
ночи...

...Это было здесь же, в Сент-Меллоне, четыре года назад, во
время первой практики Евгения. Собственно, его работа уже
подходила к концу: Евгений собрал вполне достаточный материал
для отчета, получил положительный отзыв руководителя практики -
куратора Никласа Ананича, - и готовился к возвращению в столицу.