Чтение 17–й страницы книги ~Дело о свалке токсичных заклинаний~

деятельности, но также специфические виды отходов. Вместо того чтобы
делать таблицу трехмерной, я вставил в нее стройный ряд примечаний,
обведенных разноцветными рамочками (чтобы мне уж наверняка хватило
разноцветных чернил, я позаимствовал их у Мартина).

И вот, как только я приготовился к более серьезному этапу работы,
завизжал телефон. Я не сказал вслух того, что подумал. Это, конечно, не
заставило бы телефон заткнуться. Пришлось поднять трубку.

- Дэвид Фишер, Агентство Защиты Окружающей Среды.

- Доброе утро, Дэйв, это Тони Судакис.

- Привет, Тони. Как поживаете? - Половина моего раздражения
улетучилась: звонок имел непосредственное отношение к делу, которым я
занимаюсь. - Что-нибудь случилось?

- Я услышал о пожаре в монастыре святого Фомы. Какой ужас! Там такие
славные люди. Нам нужно больше таких людей.

- Истинная правда. Но теперь их стало меньше. Кажется, на одиннадцать
человек.

- Да, знаю. - Последовала пауза. Я уже начал привыкать к тому, что
все, с кем я разговариваю по делу о свалке, мнутся и впадают в глубокую
задумчивость. Однако из этого не следует, что я полюбил телефонное
молчание. Наконец Тони все обдумал: - Я просто хочу, чтобы вы знали:
Девонширский Консорциум Землепользования не имеет к пожару никакого
отношения.

Я прожевал эту новость и обнаружил, что меня не слишком волнует ее
вкус.

- Тони, вы имеете право говорить о самом себе, но как вы можете быть
уверенным в невиновности целого консорциума? - вежливо поинтересовался
я.

О, конечно, он мог утверждать что угодно, но как он надеялся
заставить поверить в это меня?

Однако Судакис нашел способ удивить меня. - Руководство консорциума
пообещало добавить двадцать пять тысяч крон к вознаграждению,
объявленному полицией за поимку поджигателя.

- Интересно, - протянул я, нисколько не кривя душой. Определить, что
означает этот шаг, не легко. Самое очевидное напрашивается само собой:
руководство консорциума ни при чем. Но можно предположить и другое:
кто-то там все же виновен и встал на этот весьма рискованный путь, чтобы
замести следы. За неимением иных сведений мне оставалось просто взять
себе на заметку и продолжать заниматься своим делом.

Теперь настала очередь Судакиса наслаждаться моим молчанием. Чтобы
заполнить паузу, он сказал:

- Вы ни во что не верите, Дэйв?

- Почему же, я верю в Бога, - ответил я.

- Наверное, легко жить, если честно и преданно служишь Господу
всеведущему и всемогущему, - заметил Судакис. - Но я позвонил вам не для
того, чтобы вести теологические беседы. Я не возражал бы, если мы
когда-нибудь побеседуем за кружкой пива, но не сейчас. Я сказал то, что
должен был сказать, а теперь мне пора возвращаться к своим крокодилам.

Это выражение прозвучало в устах Судакиса буквально: в его болоте
водились твари и похуже крокодилов. Мы распрощались, и я, положив
трубку, тупо уставился на телефон.

Возможно, Судакис так никогда и не примирится ни с христианством, ни
с монотеизмом вообще. Последнее его высказывание заставило меня
задуматься. Что ж. Конфедерация - свободная страна. Он волен верить во
что пожелает, только бы не поджигал монастыри, дабы утвердить свою точку
зрения.

- Интересно, - прошептал я снова, ни к кому не обращаясь, и вернулся
к собственному болоту.

Я решил сначала разобраться с отходами мелких предприятий, а уж потом
взяться за крупные светомагические заводы и аэрокосмические консорциумы.
Я надеялся, что если кто-либо отправляет на свалку нечто совсем уж
незаконное, то эго бросится в глаза, кок мулла в Коллегии Кардиналов. Я
был потрясен, увидев, сколько всякой дряни выбрасывают некоторые из этих
"мелких хулиганов". Вот, например, один из них - "Шипучий джинн". Да
поможет мне Бог, он пользовался такими вещами, которых я не ожидал
обнаружить даже в "Кобольдовых разработках Локи"! Взять хотя бы те
Соломоновы печати, которые он выбрасывал на свалку. Только подумайте о
магическом давлении, которое нужно для того, чтобы деформировать такие
штучки, и о том, каково его воздействие на окружающую среду. Вам сразу
станет ясно, почему я обвел название этого предприятия красными
чернилами.

У "Шоколадной ласки" тоже водилось много всякой пакости, такой, какую
агенты АЗОС не увидят в большей части Конфедерации и раз за тысячу лет -
в основном ацтекская продукция. Меня чуть не вывернуло наизнанку, когда
я увидел один из пунктов, аккуратно выписанных в складской ведомости, -
суррогат содранной человеческой кожи.

Кажется, я уже говорил, что в наши дни человеческое жертвоприношение
строго запрещено даже в Ацтекской Империи. Но некогда оно составляло
суть культа ацтеков. Ему посвящался двадцатидневный месяц древнего
календаря ацтеков - Тлакснпеуалицтли (ну-ка, повторите это быстро три
раза), что означает "свежевание людей", и почти все эти дни проводились
праздничные шествия и пляски жрецов, облаченных в кожу несчастных,
принесенных в жертву. Очевидно, магия смерти - одна из сильнейших в
мире. Однако современная технология устранила былую потребность в
естественном материале. Правильное применение закона подобия позволяет
ацтекам добиваться того же эффекта менее кровавыми способами. Но так или
иначе, человеческая кожа - слишком зловещий пункт для обычной складской
ведомости.

Ходят слухи, что некоторые суррогаты человеческой кожи произведены не
по закону подобия, а по закону контагиона. Да, боюсь, это означает
именно то, о чем вы подумали: суррогатный материал приобретает свои
качества при соприкосновении с настоящей содранной кожей, припрятанной с
тех времен, когда подобные жертвоприношения были не только законными, но
и необходимыми.

Ацтеки тратят немало времени, опровергая эти слухи, а наше агентство
АЗОС - немало сил, проверяя их: мы не хотим, чтобы подобного рода магия
свободно распространялась по всей стране. Ничего никогда доказано не
было. Но слухи - вещь упрямая.

Отметив этот пункт красными чернилами, я подумал, что "Шоколадной
ласке" вскоре нанесет визит инспектор, не я, так кто-нибудь другой.
Изготовление суррогатной содранной кожи не является незаконным, но оно
относится именно к тем производствам, которые лучше не выпускать из поля
зрения.

Ни одна из прочих мелких фирм, пользовавшихся Девонширской свалкой,
не отправляла туда ничего столь зловещего, как эта. И все же я вскинул
брови, увидев, от какого количества скорлупы петушиных яиц избавляются
"Экстракты сущностей".

- Василиски! - воскликнул я. Маленькие созданьица опасны и всегда
чертовски дороги, потому что очень редки. Неужели этим ребятам удалось
найти способ расплодить их во множестве?

Я задумчиво смотрел на эту декларацию, не спеша перейти к следующей.
Если "Экстракты сущностей" нашли способ разводить василисков, то они
приобрели курицу, несущую золотые яйца. Простите за избитую
орнитологическую метафору, но это правда. И записи свалки приоткрывали
завесу над тем, как это происходило. Тони Судакис не зря беспокоился
из-за секретности...

В пять я закончил работу и спустился вниз. По тротуарам вдоль
ковростоянки маршировали пикетчики. Они собираются у Конфедерального
Здания примерно три дня из пяти, донимая нас то по одному поводу, то по
другому. Порой люди, радеющие за что-то, сталкиваются с идейными
противниками, и тогда случаются беспорядки.

Однако на сей раз пикетчики не просто маршировали, они еще и
скандировали:

- Эй, эй, веселей, АЗОС разрушим поскорей! Это возбудило мое
любопытство. Я прошелся мимо, желая узнать, что их так взбудоражило. Все
объясняли их плакаты. "СПАСИТЕ НАШУ КЛУБНИКУ!" - умолял один. Другой
требовал: "ПРЕКРАТИТЬ ОПРЫСКИВАНИЕ ЧЕСНОКОМ С ВОЗДУХА!" А третий
провозглашал: "ЛУЧШЕ СРЕДВАМПЫ, ЧЕМ ИТАЛЬЯНСКАЯ КУХНЯ!" Последнее
высказывание мне понравилось, хоть я и не мог с ним согласиться.

Когда-нибудь эти демонстранты прислушаются к голосу разума. Я решил
попробовать и обратился к парню с рыжей бородкой:

- Знаете ли, если позволить Средиземноморским вампирам обосноваться
здесь, они загубят добрую половину нашего сельского хозяйства.
Посмотрите, что они устроили на Сандвичевых островах.

- Мне нет дела до этих островов, дружище, - ответил Рыжая Борода. -
Чеснок воняет - это все, что я знаю и до чего мне есть дело. Мне
приходится нюхать его днем и ночью, и меня от него просто тошнит. К тому
же чеснок набивается в мой ковер-самолет, а сильфам это нравится еще
меньше, чем мне. Мне, наверное, придется продать эту дурацкую подстилку,
и я, конечно, не выручу за нее столько, сколько заплатил сам. Вот
так-то!

- Но... - начал я. Однако рыжебородый уже не обращал на меня
внимания, он кричал вместе с толпой.

Я сдался и направился к своему ковру. Всех жителей опрыскиваемой
территории предупреждали, чтобы они прикрывали свои ковры или заносили
их в дом. Но напоминание об этом не изменит образ мыслей рыжего верзилы,
а только разозлит его еще пуще. Возможно, некоторые демонстранты -
зомби, для такого дела свобода воли не требуется.

Направляясь к шоссе, я заметил своего нового знакомца - Джо Форбса с
Первой эфирной станции, державшего стеклянный шар у рта одного из
пикетчиков. - Ну спасибо, Джо, - процедил я сквозь зубы. Тысячи людей,