Чтение 17–й страницы книги ~Привычка умирать~

Гор наморщил лоб:

- А теперь, когда у нас имеются два прибора, что, по-вашему, произойдет?

- Это вопрос не ко мне, а, очевидно, к молодому человеку, - кивнул Кройцман на гостя. - Если он специалист...

- Как вас зовут? - спросил его Гор.

- Сергей Платов, - тихо ответил тот, деликатно прикрывая рот рукой.

- Так что вы скажете, Сергей?

Потрясенный зрелищем главы государства в столь еще плачевном состоянии, специалист ответил с некоторой запинкой:

- П-произойдет наложение. По всем расчетам, должен наступить режим удвоенного благопри-яст...тст-ствования...

- Капитан! - раздался в этот момент бодрый голос корабля. Все вздрогнули и с тревогой посмотрели вверх, где находился динамик. - На станции противника наблюдаются неполадки! - доложил корабль. - Зафиксировано несколько взрывов!

- Можно сказать, двойной режим уже наступил, - констатировал Край и посмотрел на Гора: - Ну что, скажешь Гельферу напоследок несколько теплых слов?

Гор немного помолчал, думая отнюдь не о предателе-аналитике, а о генерале Лосеве. В теперешней ситуации, уже явно изменившейся в их пользу, Гор по-прежнему не видел ни единого пути к его спасению. Вот только... Раз у них теперь "двойной режим благоприятствования", а там, на планете, имеется действующий портал, то, может быть, Лосеву - человеку закаленному и подлинному борцу, как-нибудь повезет самому до него добраться?.. Ведь генерал всегда был надежной опорой Президента и государства, а приютом Президента и, вместе с тем, последним оплотом гибнущего государства как раз и являлся сейчас их корабль, этому же, выходит, служил и "двойной режим благоприятствования".

- Не вижу смысла в дальнейших переговорах, - ответил он Краю. - Как только Гельфер все поймет - а этот момент не за горами, - он бросится отсюда наутек вместе со своим начальством.

- Да, без сомнения, они уйдут, - Край нахмурился. - Есть ли тогда смысл...

- Есть-есть, - заверил Гор, правильно поняв ход его мыслей, и пояснил: - Здесь, на планете, сосредоточена вся их армия - десятки, может быть, сотни тысяч аспидов и граллов. Увы, мы не можем превратить их обратно в людей, а значит, долг велит нам уничтожить их, как врагов. Утратив армию, козлы потеряют свои рога, а если нам еще и удастся отключить их завод-производитель... На этот счет у меня имеются кое-какие идеи. Пойдемте в рубку.

Они пошли. И время, только что влачившееся, как тяжело нагруженная арба, понеслось вскачь пришпоренной лошадью.

***

- Что происходит, Александр?.. - Его Святейшество глядел на экран.

Желтая точка располагалась там почти вплотную к красной - на самом деле они находились так близко, что в этом масштабе должны были бы сливаться, но программа намеренно их разделяла. Так вот - желтая точка сдвинулась и стала медленно, едва заметно для глаза уходить в сторону.

- На станции аварийная ситуация. - Гельфер был смертельно бледен; он казался бы покойником или статуей серого мрамора, если бы щеку его то и дело не сводило нервным тиком. - Она сходит с орбиты, - сообщил он.

- Та-а-ак, - с завидной невозмутимостью, более того, как будто бы даже насмешливо протянул Его Святейшество. - А как обстоят дела с нашим ракетным комплексом?

- Залп будет дан в течение ближайших десяти...

Его прервал на полуслове резкий сигнал. Спустя две секунды он повторился и принялся сверлить тишину с той же планомерностью.

- Они сбросили бомбу, - звенящим голосом прокомментировал Гельфер. - Теперь у нас остается лишь пять минут, за которые ее еще можно сбить.

- Полагаю, - произнес Его Святейшество замораживающим тоном, - что в течение этих пяти минут нам вряд ли следует ожидать доставки ПСИ. - Лысина его сделалась абсолютно белой - Гельферу показалось, что она сверкает, как ледяная вершина Эвереста-16. - Немедленно доставить ко мне пленного! - распорядился шеф в коммуникатор.

- Это не имеет смысла, - деревянно произнес аналитик. - Они им уже пожертвовали. Надо объявлять срочную эвакуацию. Увы, у нас только один портал...

- Здесь я решаю, что имеет смысл, а что нет! - окатил его новой порцией морозца начальник.

В зале появился генерал Лосев в сопровождении конвоя - двух ящероподобных существ, покрытых грязноватой серо-буро-малиновой броней, громоздких с виду, но двигавшихся с удивительной плавностью прирожденных хищников.

- Оставьте нас! - приказал Его Святейшество, и аспиды удалились - беспрекословно и неслышно, точно чудовищные призраки.

Генерал сейчас выглядел немного получше: лишь под глазом расплывался новый фиолетовый синяк и губы были явно свежеразбитыми. Излишне говорить, что его руки были скованы за спиной. Взгляд Лосева цепко обежал помещение, едва задержавшись на двух фигурах, и переметнулся к экрану. Общий слух по-прежнему разрывали тревожные звуки.

- Ага! - произнес Лосев, широко улыбнувшись разбитым ртом. - Я вижу, что советник выполнил мой приказ. - Он поглядел на отсчет времени в правом углу экрана и весело сказал: - Желаете, чтобы я отдал ему еще парочку распоряжений?

Его Святейшество поднялся из кресла, но обратился он не к генералу, а к Гельферу, застывшему безмолвным изваянием у стола:

- Ну вот и все, Александр, - просто, даже как-то ласково произнес шеф. И Гельфер отчетливо увидел (или это ему только показалось?..), что лысина сияет не отражением от люминесцентных ламп, а каким-то собственным бледным светом. - Вы хорошо поработали. Увы, но наши надежды сохранить общественную систему с треском провалились. Ну что ж - постепенно мир сам неизбежно придет к стабильности. И все же я благодарю вас. А теперь идите.

Гельфер сдвинулся с места, но на первом же шаге пошатнулся, ударился об угол стола, неловко, как слепой, обогнул его и развинченной подпрыгивающей походкой направился к выходу. Лосева он миновал, не произнеся ни слова и даже не взглянув, словно позабыв о его существовании.

- А не пора ли и вам отсюда убираться? По-моему, здесь уже пахнет паленой козлятиной, - с издевкой произнес генерал. Его губа, начавшая было подживать, вновь сильно закровоточила, что не мешало ему растягивать ее в победной усмешке.

Как ни странно, на слегка по-лошадиному вытянутом лице Его Святейшества появилась ответная улыбка - не злобная, полная ненависти, как того можно было ожидать, а какая-то... Мирная. Всепонимающая.

- Я прошу вас пройти со мной, генерал, - сказал начальник КОЗа. - Думаю, что вам, в отличие от него, еще предстоит многое сделать.

***

Станция агонизировала, как хищный космический зверь, долго сидевший в засаде, и вдруг атакованный изнутри - пораженный внезапным недугом прежде, чем вонзить во врага свои смертоносные зубы-ракеты и выпустить сверкающие лазерные когти, способные терзать сталь. Огромный корпус озарялся вспышками, словно от метких попаданий, но это сами собой замыкались, взрывались и приходили в негодность одна за другой ее системы, пытавшиеся открыть по нас огонь. Судорожно замерцало и погасло защитное поле, на самом деле бывшее станции уже без надобности: огромное ее тело без единого выстрела с нашей стороны, просто перестав быть послушным, начало необоримо заваливаться, как и у всякой издыхающей твари, больше неспособной противостоять гибели. Вдоль обращенного к нам борта вспыхнула серия ослепительных взрывов - сдетонировали ракеты, так и не покинувшие корпус станции, вместо этого рванувшие в своих гнездах и образовавшие в ней чудовищную рваную рану. Это был конец: что-то в ней еще искрило и вспыхивало, но постепенно станция перешла в безвольное падение, медленно наискосок уводящее ее к планете.

И падала она не в одиночестве: вместе с нею и обгоняя ее, вниз по прямой уже стремился темный округлый предмет, похожий на большую черную коробку, имеющую форму многогранника.

Это была сброшенная нами "губительница планет".

Почему-то она показалась мне сжавшимся в комок пауком.

Незадолго до входа в стратосферу, словно почуяв близкую добычу, бомба начала разворачиваться.

Нам, летящим в это время прочь, было видно все, поскольку я дал на смотровой экран полный обзор происходящего.

Сначала бомба напоминала раскрывающийся цветок; это выглядело бы даже красиво, не будь так пронзительно-страшно. Наборные лепестки выгнулись, показав мягко светящуюся лицевую сторону, и сомкнулись: бомба как бы вывернулась наизнанку. Все. С этой минуты ее уже ничто не могло остановить. Теперь она походила на драгоценность из короны властителя неба, заключенную в равномерно светящуюся сферу. На сером лике планеты появилось множество сверкающих точек - оттуда навстречу бомбе шла стая ракет. Миновав стратосферу и устремившись к цели, снаряды стали один за другим исчезать - они пропадали, как по волшебству, без взрыва, даже без легкого пшика. Радиус действия бомбы был достаточно велик: захваченная в него лишь краем, погибшая станция потеряла треть корпуса - ее словно ровненько рассекли гигантским острейшим ятаганом и тут же проглотили откромсанную часть. Окончательно изуродованная крепость хвасталась малоаппетитным нутром, но "доедать" ее никто не собирался: впереди лежал куда более жирный кусок - планета.

Это чем-то смахивало на погружение соломки в чашу с прозрачным коктейлем, где плавают завихренные пенки - облака. Стоило бомбе войти в атмосферу, небесный "коктейль" пришел в ленивое движение: облачные спирали циклонов стали деформироваться, двинувшись отовсюду в направлении одной, точки - к концу гипотетической "соломки", чей другой, высасывающий конец находился где-то на краю мироздания. Глядя на пертурбации в атмосфере, можно было лишь догадываться о том, какие бури неслись сейчас по планете, сметая с поверхности все, что только поддавалось сметению, и унося это во всепожирающий "глаз". Обычно планетарные катастрофы изображают в виде кругов, расходящихся из критической области. Здесь наблюдалось обратное - все стремилось к одному месту. Светящийся нимб "губительницы" вскоре скрыла пылевая завеса, сгустившаяся в центре создаваемой ею воронки.

- Я уже видел действие "убийцы" в записи, - сказал Гор, резко, словно клинки в землю, роняя слова. - Скоро она пойдет сквозь мантию, и на поверхности все на время уляжется - когда миллионы тонн сорванных грунтовых пород забьют за нею канал. Потом она поработает внутри, и планета сначала как будто сожмется - страшноватое зрелище. Потом начнет разбухать, пойдет багровыми трещинами и распадется, выплеснув в космос остатки внутренностей. А их еще будет более чем достаточно. Поэтому нам не стоит дожидаться финала.

- Предлагаешь "прыгнуть" к астероиду? - спросил я, с трудом отрывая взгляд от экрана, не в силах забыть о том, что на этой планете, уже неминуемо обреченной на смерть, остался генерал Лосев. Мы не смогли его спасти, и оба сейчас избегали говорить об этом. - Все еще уверен, что там сработала всего лишь мантра? - продолжал спрашивать я. - А как тебе версия о вселенском разуме?

- Сейчас не время для домыслов, - поморщился Алекс. - Ну, допустим, мы приняли эту версию - завод создан и охраняется не людьми, а некими высшими силами. Ну и что? Какая разница? Не забывай, что у нас теперь двойной "режим благоприятствования"! А насчет того, что там сработало... - Он обернулся к Кройцману: - Профессор, насколько я понял, на завод-изготовитель посылались только военные формирования, исключительно с целью захватить его или уничтожить?

- А? Что? Да-да, именно так, - рассеянно ответил Кройцман, не сводящий глаз с экрана.

- Профессор, - вновь окликнул его Гор, - отправляйтесь-ка сейчас к себе, мы начинаем готовиться к прыжку. И молодого человека захватите, - кивнул он на нашего специалиста по ПСИ, так же завороженно глядевшего на экран. - Иначе вам придется устроиться на полу, потому что мы здесь долго не задержимся, - предупредил он.

- Да-да, разумеется... - согласился Кройцман, но даже не подумал двигаться с места. Молодой специалист вообще не откликнулся.

- Так вот, - продолжил Гор, - теперь вспомни пропавший граберовский эскорт.

Грабер, кстати говоря, тоже находился поблизости - сопел где-то над моим ухом. При последних словах сопение замерло - очевидно, Грабер более внимательно относился к упоминанию своей личности в наших беседах.

- Все они были настроены его защищать, то есть имели ярко выраженные агрессивные намерения. А он таковых не имел, полагая себя под защитой. Результат - ему единственному выдают сердечник, остальных уничтожают.

- Я понял, к чему ты клонишь: тамошняя система защиты срабатывает на агрессию. Но как мы можем появиться там с мирными намерениями, если наша цель - уничтожение этого завода?

- Кто сказал уничтожение? - приподнял бровь Алекс. - Я говорю - просто выключение. Мы хотим знать, как остановить производство, и не более того. Поставить на профилактику, если хочешь. Потому что уничтожить его мы все равно физически не в состоянии - корабль не обладает для этого достаточной мощью, а единственная имевшаяся у нас бомба уже израсходована.

- Но экипаж-то достаточно агрессивен. Я не беру, конечно, Жен и профессуру (Жен сидела справа с таким видом, словно на экране изуверски долбили бомбами ее собственный дом), а президентский эскорт, уже измаявшийся в каютах от безделья? Твои драбанты наверняка рвутся в бой, и стоит им узнать, что мы расправились с планетой КОЗлов и теперь прыгаем в самое логово...

- А кто им скажет? - усмехнулся он. - Дело драбанта - выполнять приказ. И мой приказ им будет - отдыхать. Копить силы к возвращению, пока мы совершаем дополнительный прыжок в целях, ну, скажем, рекогносцировки.

Я хмыкнул: какая может быть рекогносцировка в космосе? Алексу, конечно, виднее, и все же я спросил:

- Неужели поверят?..

- Эти солдаты - ядро гвардии, они не сбежали, даже узнав о смерти, приходящей через коминс. Они скорее усомнятся в собственном дыхании, чем допустят сомнение в словах или в намерениях начальства. Решай поскорее, Дик, потому что из этой системы пора уходить.

Мы вместе поглядели на планету: атмосфера улеглась уже некоторое время назад, но теперь создавалось странное впечатление, будто эта неприветливая земля как-то вмиг состарилась или слегка страдальчески съежилась, покрывшись новыми морщинами, в ужасе перед тем неизбежным, что ей вот-вот предстоит. Я понял: планета, как и предсказывал Алекс, начинает сжиматься. Зрелище действительно было страшноватым, в чем-то, наверное, даже пострашнее, чем взрыв, то есть свидетельство окончательной гибели.

- Отдавай распоряжение драбантам, - сказал я. - Пусть во время рекогносцировки смотрят мультики, у Жен их целая коллекция; как очнемся от перехода, сразу и врубим.

И торопливо стал готовить корабль к прыжку.

Когда я отдавал команду к старту, планета, уже разбухшая, распертая пылающими трещинами, полыхнула нестерпимым пламенем.

Она закончила свое существование, на короткое время превратившись в звезду, выбросив нам вдогонку оторванные куски коры.

Они догоняли корабль с невероятной, безумной по человеческим понятиям скоростью.

Гибель казалась неизбежной. И в этот миг нас поглотило безвременье гиперпрыжка.

***

- Вообще-то астероиды можно разыскивать довольно долго.

Эту жизнеутверждающую фразу я адресовал Алексу, когда, оказавшись на новом месте, мы имели счастье наблюдать кругом лишь бриллиантовые россыпи звезд на черном бархате вселенской бездны. Напрасно корабль сканировал пространство в районе искомой орбиты, хотя возможности его в этом плане были достаточно мощны: он сообщил, что система белой звезды обладает, по крайней мере, семью планетами и даже показал на схеме их теперешнее местоположение. И ничего - о нужном нам объекте.

Меня одолевал один вопрос: возможно ли, чтобы весь целиком астероид был выкрашен антирадарным покрытием?..

Грабер - единственный, кто там уже бывал, на всякий случай находился здесь же в рубке. Наши ученые вновь были заняты Президентом. Жен, не в силах от волнения сосредоточиться на работе, присоединилась к нам.

А драбанты смотрели в кают-компании мультики.

- Наверное, у эскадры было достаточно времени и горючего, чтобы заниматься его поисками, - сказал я, - к тому же у них были для этого серьезные основания: им требовалось его уничтожить. Ну а для нас его внешний вид представляет интерес разве что из чистого любопытства.

- Согласен - нам не стоит больше тратить время. Учитывая к тому же двадцать суток, уже потерянных на два прыжка, - наконец-то высказался Гор.

У меня сложилось впечатление, что ему все-таки хотелось бы поглядеть на предприятие со стороны, как и мне - возможно, что это зрелище само по себе многое бы объяснило. Но нет так нет, и нам теперь предстояло сделать то, чего так или иначе было не избежать: воспользоваться для визита его порталом, "гостеприимно распахнутым", как едко заметил когда-то Кройцман.

- Туда должна пойти я! - заявила Жен, с самого начала не пропускавшая, оказывается, мимо ушей наши разговоры. - Вы с Алексом агрессивны уже по самой своей природе, ну а я...

- А ты спокойно войдешь и, конечно, сразу отыщешь там выключатель всей этой музыки, - предположил я и скептически махнул рукой: - Скорее уж ты потеряешь там сознание, как Грабер, а очнешься уже в нашем портале с сердечником в руках.

Жен вскинула подбородок - хотела что-то пылко возразить, но ее прервал Алекс:

- Во-первых, необходимо будет взять с собой ПСИ. - Похоже, что он даже не заметил нашей перепалки. - Второе. Запомни хорошенько, Дик, - забудь про сердечники и выключатели: нам просто интересно посмотреть на производство. А уж когда увидим, там и решим, что делать.

Мысль его была, в общем-то, понятна: Грабер мечтал заполучить сердечник, и ему его выдали. Тех же, кто имел деструктивные помыслы, убрали.

- Не думай о лохматом гамадриле - так, что ли? - усмехнулся я.

Алекс кивнул:

- В этом роде. Но о гамадриле можно, - сказал он и добавил с непрошибаемой серьезностью: - Даже нужно.

- Его-то вам там и выдадут - вместо сердечника, - съязвила Жен, безуспешно пытаясь скрыть за наигранной обидой плещущую в глазах тревогу: трудновато нам будет, добравшись до эпицентра всех бед, изображать просто любопытных зевак, причем не только внешне, но главное - мысленно. К чему себя обманывать - практически это было неосуществимо.

- Остается положиться на ПСИ, - сказал я. Впечатляющая гибель станции - ее неожиданное самоуничтожение, произошедшее на наших глазах, послужило наглядным доказательством возможностей "системы благоприятствования".

Как бы признавая это, Алекс положил руку на кейс, лежащий перед ним открытым на выдвижном столике.

- Надежнее, конечно, было бы взять оба прибора, но нельзя оставлять корабль без защиты. - Он зорко глянул на Жен, на Грабера, на Крапиву, наконец остановил взгляд на мне и резюмировал: - Пойдем вдвоем.

- Вообще-то я тоже мог бы, - дерзко выступил Грабер, удивляя окружающих своей храбростью. Не иначе как он усматривал для себя какие-то выгоды в визите туда; а что, его там уже "знают", да плюс к тому ПСИ в качестве страховки, так чего бояться? Может, напоследок и обломится еще парочка сердечников, а если и нет - защита в любом случае обеспечена.

- Возьмите лучше меня, Александр Васильевич! - прорезался инициативный Крапива. - Увидите - не подведу!

- Умерь свой боевой пыл, Василий, - посоветовал Гор. Крапива увял. - Под твою ответственность я оставляю Президента, - весомо сказал Гор. Крапива расцвел и заколосился.

Гор тем временем выложил свои лучевик и парализатор. Покосившись на Грабера, убрал их в специальный выдвижной сектор под пультом. Я, ни слова не говоря, последовал его примеру - на сей раз пришлось расстаться и с карандашом.

- Разоружились, - констатировал Гор безрадостно. Затем глубоко вздохнул, захлопнул кейс, поднялся и взял его - сначала за ручку, а потом так же, как держал Сергей Платов - под мышку.

- Ну, а теперь пошли!..

***

Человек открыл глаза. Поначалу все было расплывчато, но постепенно появилась резкость. Взгляд его уперся в белую плоскость.

"Что бы это могло быть?.."

Человек плыл на мягких волнах размышления.

"Потолок", - услужливо вынырнуло откуда-то из глубин сознания.

Какое-то время человек удовлетворялся этим знанием. Потом ему этого показалось мало, тогда он шевельнулся.

"Тело. Мое тело", - пришла приятная мысль. Он поднял к лицу руку, затем другую, пошевелил пальцами и улыбнулся: "Мои руки". Костяшки стукнули обо что-то твердое и прозрачное.

"Это надо убрать", - как только человек подумал таким образом, стекло послушно отъехало. Тогда он сел, неловкими движениями обрывая с себя многочисленные датчики.

Небольшое помещение, полное научной аппаратуры, показалось ему странным и удивительным. В приоткрытую дверь доносились какие-то таинственные звуки.

Человек встал и сделал первый, еще неверный шаг к двери, второй и третий дались уже уверенней. Наконец он вышел в коридор, где звуки стали отчетливей: кто-то смеялся.

Человек улыбнулся и пошел на смех.

В просторной комнате сидели люди. Военные. Они смеялись, глядя на экран, где бегали потешные звери. Возле самой двери стояли двое в халатах. Врачи. Один из них - в салатовом - повернул голову и улыбка на его лице увяла, что немного огорчило человека.

- Ничего-ничего, Кройцман, - сами собой сложились первые тихие слова, - смотрите. И я тоже посмотрю.

Однако драбанты уже повскакали с мест, стоило кому-то из них бросить взгляд в направлении двери. Человек жестом велел им сесть. Но они продолжали стоять, словно в оцепенении, глядя на то, как он направляется к крайнему креслу, намереваясь в него опуститься.

- Но как же? Вы же... - И Кройцман стал лихорадочно сдирать с себя халат, торопясь накинуть его на голые плечи его высокопревосходительства господина Вечного Президента.

***

Портал, рассчитанный на дюжину персон, залитый мягким желтым светом, выглядел на первый взгляд самым обычным. Однако, как и обещал Грабер, мы сразу потеряли здесь в весе. Уже воспарив, я обратил внимание на отсутствие идентификационной системы; не имелось даже щели считывателя, куда полагалось бы вставить документ - просто голые стены. И закрытая дверь.

Теперь, если все будет сбываться в соответствии с граберовскими предсказаниями, нам следовало ожидать потери сознания. Словно в ответ на мои опасения, мы с Алексом дружно обрушились на пол. Но ясности мысли, благодарение небу, не утратили.

- Смотри-ка, включили гравитацию, - проворчал Алекс, поднимаясь и вновь беря "дипломат" под мышку. Символически отряхнувшись, добавил: - Не иначе как в честь нашего прибытия.

Я к этому времени давно уже вскочил и оглядывался, инстинктивно восприняв падение как попытку вывести нас из строя. Но перед нами просто распахнулась дверь. И вновь никаких проверок, ни намека на охранную систему. Встречающих на пороге тоже не наблюдалось.

Молча переглянувшись, мы с Алексом решительно двинулись вперед - внутрь огромного светлого помещения, представлявшего собою, как сразу стало ясно, грандиозный конвейерный цех. Нас окружали странные, непривычные для глаза агрегаты и механизмы, работавшие почти бесшумно, издавая лишь постукивания и шорох, характерные скорее для скопища насекомых, но никак не для собрания машин.

Через несколько шагов мы замерли, наблюдая завершение процесса сборки.

Вспомогательный аппарат на наших глазах раскроил заготовку, в считаные секунды изготовил пару черных "дипломатов" и подал их раскрытыми на финишный участок, где манипуляторы аккуратно уложили в каждый по новенькому сердечнику.

Похоже, они предназначались для нас.

Выходит, что здешняя сторожевая система - а сомневаться, что она тут имеется, не приходилось - оценила нас положительно, за что мы должны были благодарить, уверен, исключительно нашу ПСИ. Потому что с первых же минут пребывания на этом заводе меня обуяло желание заполучить в руки кувалду, и, как ни старался, я не мог его побороть.

- Так-так, интересно, - деловито проронил Алекс, направляясь к крайнему агрегату с таким видом, словно был по меньшей мере начальником цеха, а то и директором всего предприятия. Думаю, ему пришла мысль поискать рубильник.

В это время из двери в дальнем конце зала появился человек в сером костюме - с виду явно штатский, он был худ, высок и лыс и, как ни странно, не имел при себе оружия. То есть руки его были пусты, а там - как знать... Мне сразу бросилось в глаза его сходство с одним моим давно почившим знакомым, однако поначалу я не придал этому значения - мало ли на свете лысых и худых. Но по мере его приближения я все более убеждался, что это он и есть! Не кто иной, как профессор Рунге - гениальный старый хрыч, создатель инфинитайзера, отбросивший коньки два с лишним года назад в трущобах Ч33.

- Ну вот я вас и дождался, господа, - сказал Рунге, сопровождая свои слова дружелюбной улыбкой, совершенно, на мой взгляд, неуместной в сложившихся обстоятельствах. На губах Алекса тоже появилась улыбка, однако несколько иного свойства.

- Вот мы и встретились, старый козел, - произнес Алекс.

Не успел я, в свою очередь, открыть рот, как в следующий миг он уже находился рядом с Рунге, держа в захвате его петушиную шею, и кейс под мышкой нисколько не мешал советнику, напротив:

- Говори, как все это выключить? - ткнув металлическим углом в тощий бок воскресшего старого хрыча, велел Алекс. И, похоже, перестарался - не рассчитал своих сил: Рунге обмяк в его руках, закатив глаза, обвис, как тряпка, и Алексу пришлось спешно уложить его на пол.

- Надеюсь, живой? - спросил я, подходя, пока Алекс щупал ему шею.

- Ч-черт... - только и сказал он.

Комментариев не требовалось: мой живучий хрыч, переживший еще первую заваруху на Р66, потом наше сумасшедшее бегство, и вышедший, как только что выяснилось, невредимым из руин на Ч33, не выдержал мертвой хватки советника. И теперь нам никогда доподлинно не узнать о его роли во всей этой истории...

Я укоризненно посмотрел на Алекса, но не встретил ответного взгляда: он с напряжением уставился в дальний конец зала. Оттуда к нам приближалась еще одна нескладная фигура - точная копия той, что лежала сейчас бездыханной у наших ног, сверкая в точности такой же лысиной.

- Ну вот я и дождался вас, господа! - остановившись напротив, повторил Рунге-2 (или 3?..) фразу предшественника. Окинув мимолетным взглядом свой дубль первый, он продолжил с его улыбкой: - Давайте попробуем еще раз.

- Алекс, погоди-ка! - На всякий случай я даже придержал партнера за локоть.

- Нет-нет, Ричард, не мешайте советнику: мне интересно, на каком по счету профессоре Рунге он остановится?

- Я остановлюсь на том, - ответил Алекс, не поведя и бровью, - который добровольно согласится поставить ваше предприятие на долгосрочную профилактику.

- Тогда можете расслабиться, - великодушно разрешил Рунге, - потому что я здесь именно затем и нахожусь, чтобы на ваших глазах все это выключить. Прошу вас. следуйте за мной, - он развернулся и направился вдоль линии конвейера.

Проигнорировав два черных кейса, стоявших на "раздаче", Рунге прикоснулся к выдавшей их машине; этого оказалось достаточно, чтобы она затихла, мигнув напоследок разноцветными огоньками.

Мы двинулись следом, наблюдая, как он одаривает агрегаты, один за другим, легкими прикосновениями, гася в них жизнь.

Я на ходу размышлял о том, настоящий ли это Рунге, или его очередной клон? Странным было его равнодушие к участи предшественника, как, видимо, и к собственной. Ведь клоны - такие же люди, и они должны не меньше нашего страшиться смерти. А вот Алекса заботили совсем иные вопросы:

- Как мы можем быть уверены, что после нашего ухода все это не будет включено? - спросил он.

- Это неизбежно будет включено, - ответил, не оборачиваясь, Рунге, - но, думаю, не раньше, чем через несколько тысяч ваших стандартных лет.

- Что значит "ваших"? - нашел наконец я зацепку для вопроса. - Вы что, хотите сказать, что вы не наш? - я растерянно поглядел на Алекса.

- То есть не человек? - с усмешкой развил он мою мысль. - Вы угадали. В какой-то мере, - спокойно ответил Рунге. - Я только воплощение принципа мировой саморегуляции, или, если хотите, функциональное звено в механизме стабилизации данного участка Вселенной.

Мы с Алексом переглянулись, словно спрашивая друг у друга: "А ты веришь, что этот лысый перец, идущий впереди, - воплощение разума Вселенной? Новый мессия?"

- Я правильно понял, - сказал Алекс, - что вашего следующего прибытия с инфинитайзером под мышкой следует ожидать через несколько тысяч лет?

- Да, такова примерная периодичность моей работы. Вы, люди, - наверняка не последние и далеко уже не первые нарушители стабильности мироздания в моей области.

- Что, были и до нас? - едко полюбопытствовал Алекс.

- До вас были те, кого вы называете аспидами. Поистине совершенные завоеватели пространств. Во избежание рецидива, в новом витке они были лишены свойства, именуемого инициативой.

- А граллы? - спросил я, начиная подозревать неладное.

- Были и граллы. Бессмертие ожесточает, - туманно намекнул он. Но я, кажется, понял намек.

- Значит, эти, во избежание рецидива, сделались неразборчивы в еде?