детской наивности. Повернулся, нырнул за угол баньки и был таков.
x x x
прохладе: мокрые волосы туго обтянуты платками (у Тани белым, у монахини
черным). Помыли и Закусая, невзирая на тявканье и визг. Теперь он стал еще
белее, и короткая шерстка топорщилась, как пух у утенка.
мужик в грязной черкеске и круглой войлочной шапочке распрягал вороных
коней.
конюшню.
спутницу повнимательней. Лицо у той сделалось неподвижным и словно бы
сонным, зрачки расширились, полные розовые губы приоткрылись.
поводу второго коня.
мохнатое запястье узорную уздечку. Потом вернулся к карете, стал обметать
пыль.
я постираю. К завтрему высохнет. Вы ночевать будете?
такой же пасмурный, идет к раскрытым воротам конюшни, ведя Таню за руку -
точь-в-точь как перед тем вел лошадь. Девушка послушно переступала быстрыми,
мелкими шажками, а за ней так же покорно тащился на поводке Закусай.
x x x
старый еще мужчина с сильно мятым, улыбчивым лицом, в наглухо застегнутом
черном сюртуке и черных же драдедамовых брючках, до блеска вытертых на
коленях. В длинных, сцепленных чуть не на середине ляжек руках он держал
пухлый молитвенник.
Пелагию, и преградил ей путь. - Аз есмь Тихон Еремеев Спасенный, червь
недостойный. Позвольте ручку вашу святую поцеловать. - И уж потянулся своей
ухватистой длиннопалой пятерней, но Пелагия спрятала руки за спину.
воспрещает.
согласился Спасенный. - Мне и то благостно будет. Не откажите, ибо сказано:
"Не возгнушайся греховных язв моих, помажи их елеем милости твоея".
преосвященнейшего владыки Митрофания? Извещен, что вселены в каморку, мною
прежде занимаемую, и очень тому рад, потому что вижу истинно достойную
особу. Сам же размещен во флигеле, среди рабов и прислужников, и как бы
речено мне: изыди из места сего, бо недостоин те быти здесь. Не ропщу и
повинуюсь, памятуя слова пророка: "Аще гонят вы во граде, бегайте в другий".
смущенная услышанным.
благородной боярыне отвратителен, да и почтенный начальник мой Владимир
Львович Бубенцов велел ожидать здесь, у врат чертога. Позвольте я перед вами
дверку распахну.
исхитрился ткнуться мокрыми губами в руку.
перекинутой через колено ногой с маленькой и узкой ступней. Он оглянулся на
звук, но, увидев, что это монахиня, тут же снова обернулся к лежащей и
продолжил прерванную речь:
дьяволу все государственные дела и к вам. Корш мне сказал, стряпчий. Он
собирается быть к вам завтра с утра. Ну, что это вы раскисать вздумали?
Право, стыд. Я-то вас собрался замуж выдавать, уж и жениха присмотрел,
тишайшего старичка. Не пикнет, будет у вас по струнке ходить.
зубами. - И тоже генерал, вроде покойного дяденьки. Вот такущие усы, грудь
колесом, а как пойдет мазурку скакать - не остановишь.
зашлась в приступе кашля, долго не могла отдышаться. - ...Ох, проказник.
Нарочно выдумываешь, чтоб меня, старуху, развлечь. И вправду, вроде полегче
стало.
Пелагию, где Закусай.
столько скверного, в том числе и от самого владыки, вовсе не такой уж
сатана. Монахиня нашла, что Владимир Львович, пожалуй, ей нравится: легкий
человек, веселый и собою хорош, особенно когда улыбается.
Мурада за христианский крест в ущерб магометанскому полумесяцу, и Пелагия
тихонько попятилась к выходу, чтоб не мешать.
назад. В коридоре, согнувшись пополам, раскорячился Тихон Иеремеевич.
Подслушивал!
ушибленный лоб. - Зело уязвлен и постыжен. Удаляюсь.
Пелагия, глядя ему вслед.
x x x
Львович вел себя совсем иначе, чем в спальне у Марьи Афанасьевны. Был
неулыбчив, сдержан, сух - одним словом, держался как человек, который знает
себе цену, и цена эта много выше, чем у окружающих. Таким он понравился
Пелагии гораздо меньше. Можно сказать, совсем не понравился.
всегдашних гостей отсутствовал Сытников - он ушел сразу же после того, как в
Дроздовку прибыла черная карета. Взял шляпу, палку и отправился домой - до
его дачи было с три версты пешего хода через парк, через луг и поля. Сначала
Пелагия удивилась, но после вспомнила про размолвку, произошедшую между
Донатом Абрамовичем и Бубенцовым по вопросу о дикости староверов, и
поведение промышленника разъяснилось. На месте Сытникова обосновался
Спасенный, почти не принимавший участия в разговоре. Лишь в самом начале,
усаживаясь за стол и обозревая все прянично-конфетно-вареньевое изобилие,
строго молвил:
бегати многоястия и излишества брашен, не пресыщатися насыщением чрева, ниже
привлекатися сластию гортани.
вкушать имеющихся на столе брашен.
завладел Бубенцов, начавший рассказывать об удивительных открытиях, которые
ужаснули Заволжск, завтра приведут в трепет всю губернию, а послезавтра
всколыхнут и целую империю.
в Черноярском уезде, - начал Владимир Львович, хмуря красивые брови. -
Полицейское расследование не смогло установить личность убитых, ибо без
головы это почти и невозможно, однако же выяснилось, что трупы совсем
свежие, не старее трех суток, а значит, преступление совершено где-то
неподалеку, в пределах Заволжской губернии. Узнав об этом, я стал
размышлять, с какой целью злоумышленнику или злоумышленникам понадобилось
отрезать жертвам головы.
словно предлагая разгадать эту шараду.
вовсе подалась вперед, впившись в него своими ослепительными черными
глазами. Впрочем, она в продолжение всего вечера смотрела только на
Владимира Львовича, не слишком и таясь. Странный это был взгляд: по временам
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Емилина Ника
Прозоров Александр
Херберт Фрэнк
Сапковский Анджей