башмаков.
запрудившие поле для турниров, которое расстилалось у замшелых башен
Грогширского замка. - Наверняка кое-кто из них нуждается в ремонте! Хиллари
высоко подпрыгнула и завопила:
сверху вниз, сидя на груде инструментов и сапожных материалов в тачке. - Чуток
религии - только на пользу торговому предприятию!
слишком много работы - худо дело. Ты не видишь барона оттуда, сверху?
разноцветными лентами зрительская трибуна для барона и его придворных. Издали
доносился лязг оружия, на ветру развевались флаги, но ни малейших признаков
появления владетельных особ не наблюдалось,
мечи! А кольчуг столько, что великан бы подавился!
не увлекся поединками по уши. Чем скорее он выслушает мою просьбу, тем лучше!
Круг отряд своих лучших гвардейцев по одному слову какого-то сомнительного
простолюдина?
звенела неотступная решимость. - Я просто обязан сделать что-нибудь, чтобы
исправить свою ошибку.
чтобы посылать тебя в головоломный поход за какой-то дурацкой принцессой. Ты
останешься здесь, в безопасности!
вздрогнула:
чего-нибудь сладенького! - Она вытащила из кармана пригоршню конфет и запихнула
себе в рот. Хиллари была потрясающей сластеной. Если бы Ян целый месяц
горбатился над работой, чтобы подарить ей кожаный браслет или ожерелье, Хиллари
приняла бы подарок с невозмутимой благодарностью; но стоило вручить ей самый
обычный кулек конфет, как она впадала в неописуемый восторг.
крестьянин, снимая с ноги сандалию и водружая ее на землю перед переносным
рабочим столом сапожника. - Можешь починить ремешок?
любимая летняя обувка! Закрепи его хорошенько, идет?
обращать внимания на запах. Крестьянин наклонился над ним, с каждым выдохом
извергая пивные пары.
что посмотреть. Но надо сказать вам, молодые люди, что много лет назад довелось
мне видеть такое зрелище, какое больше не увидать никому, и я готов
пересказывать эту историю снова и снова, хоть до самой смерти. - Крестьянин
почесал бакенбарды со звуком, похожим на скрежет наждачной бумаги по дереву. -
Да, так вот. Я вспахивал поле. Уже смеркалось, и я как раз собрался
возвращаться домой, к женушке, как вдруг услышал шум и поднял голову. Еще
минуту назад небо было чистым, и вдруг - гляди-кась: туча! Грозовая,
точь-в-точь летучая коровья лепешка. Совсем рядом - камнем можно было
добросить! Да, так-то вот. Я сказал себе: слышь-ка, Джейкоб Пахотник, в этом
что-то не так. Что-то здесь того... да. И тут эта туча вспыхнула таким огнем,
что едва не ослепила бедного землепашца! А потом раздался гром, словно разом
ударили все колокола ада, туча прорвалась, и на землю посыпалась вся эта куча
вещей, и среди них было что-то вроде ребенка, и...
узел. Он вручил сандалию владельцу, прервавшему свой рассказ, и тут их глаза
встретились. Взгляд фермера застыл на секунду, а затем в нем вспыхнула искра
узнавания. Яну стало не по себе, но тут его дернули за куртку:
ладонь. Фермер покопался в кармане и заплатил. Он остался стоять на месте,
провожая взглядом юную парочку, тащившую тачку к трибуне, на которой уже
располагалась свита барона Ричарда.
видывал...
постоянно бегающими глазами. Казалось, чего-то он все время боится: то ли
подозревает заговор при своем дворе, то ли ожидает, что вот-вот к нему со спины
подкрадется убийца и. всадит кинжал между лопатками. Барон славился своей
рассеянностью, но, несмотря на это, был хорошим и справедливым правителем, хотя
и излишне приверженным традициям. При каждом удобном случае выказывая
недовольство кровавыми сторонами всенародных празднеств, на деле он питал
непреодолимую склонность к турнирам. Поднявшись на вершину трибуны, барон
окинул взглядом рыцарей, готовящихся к поединку, и толпу, предвкушающую
спектакль. И тут на глаза ему попались двое ремесленников, которые катили тачку
по направлению к трибуне, отчаянно размахивали руками и вообще всячески
старались привлечь внимание барона.
узнал парня с тачкой, и в душе его шевельнулось легкое сочувствие.
Предоставлялся случай компенсировать хотя бы часть невзгод, выпавших на долю
этому юноше, и барон был рад воспользоваться этим шансом на глазах у своих
многочисленных вассалов.
Надежды его пока оправдывались: сотни подданных как по команде повернули головы
в сторону юноши. И впрямь великолепная возможность! - Сын сапожника, который
честно делит со своим отцом бремя нелегкой трудовой жизни. - Барон повернулся к
стражникам: - Не трогайте парнишку. Я пожалую ему краткую аудиенцию. Это куда
интереснее, чем смотреть, как мои доблестные рыцари плющат друг другу головы!
охватившего ее волнения. - Прошу прощения за то, что привлекаю ваше драгоценное
внимание к своей скромной персоне, но я вынуждена говорить от имени Яна,
поскольку почти никто, кроме меня, не понимает его речь.
вы - напыщенный, самодовольный...
мне нужно, - возможность высказаться. Извинись перед ним!
а когда выслушаете, то вынесете свое решение.
закладывая понюшку в ноздрю. - Пардон за анахронизм, добрые люди, - обратился
он к толпе зрителей, - но мне только что доставили великолепную партию этого
зелья из Темного Круга, и я к нему изрядно пристрастился. Говорят, что его
можно еще и курить, но, по мне, это уж чересчур! Итак, на чем мы остановились,
барышня? По-моему, на чем-то важном.
обратиться за помощью к вашим рыцарям. Но с ним обошлись очень плохо.
увидел среди них Годфри. Ему чуточку полегчало.
Круга. Она так увлеклась собственным рассказом, что даже принялась изображать
отдельные эпизоды в лицах. Бурная жестикуляция и энтузиазм буквально приковали
к ней внимание слушателей.
исправить ошибку, которую он совершил, и спасти эту прекрасную деву. Он
надеется, что несколько рыцарей воспользуются шансом отправиться в поход за
освобождение этой царственной особы.
С какой стати благородная дама из Темного Круга станет искать убежища в нашем
городе, где нет никакой магии? Боюсь, юная барышня, что вы оказались жертвой
чересчур буйной фантазии Яна Фартинга. Это, конечно, вполне уместно, чтобы
развлечь нас в день праздника, но, боюсь, помочь вам я не смогу. - Барон поднял
руки и громко хлопнул в ладоши. - А теперь, если мы покончили с этим делом, с
вашего позволения я займусь бумагами. У меня в замке накопилась целая груда
срочных документов, с которыми надо разобраться до вечерней пирушки. Вы,
простолюдины, быть может, и не поймете этого, но, поверьте, быть средневековым
деспотом - тяжкий и неблагодарный труд!
слезы.
жалким червяком и путался у всех под ногами, но теперь я должен хоть чем-то
искупить свою вину! Неужели вы не понимаете, как мне тяжело было набраться
смелости, чтобы обратиться к вам?
Ларссон Стиг
Маккэфри Энн
Каргалов Вадим
Свержин Владимир
Березин Федор
Смоленский Вадим